Восток Дальний и Ближний часть 2

русский. Все пьют по-русски, и так же угощают. Вряд ли кто-то «сам на сам» пить захочет. Но тут совсем всё по-другому,  европейские законы.
  Ещё в Москве он заметил, что израильтяне от всех наций отличаются. Они настолько раскованы, что границу тут трудно определить. Иногда ему, кажется, что тут какой-то вызов кроется.
  Одеваются, как хотят, разговаривают громко. Держатся «косяком», как гуси в полёте. «И большие и маленькие, там все вместе летят». Строго свой закон соблюдают, и только вожаку  повинуются.
  Но у Петрова свои нерешённые проблемы, и вряд ли их можно, даже за всю жизнь  решить. А их всё добавляется.
  Рассказала его сестра Валя о своей поезде в Израиль, как отчиталась перед ним. 
  - Твоими детьми Ваня гордиться надо.  Если бы не они, что бы я там делала? На краю света!? – Для неё это край земли, а мы тогда где живём?
  И Саша, какой добрый! И Итайчик, как ангелочек у тебя красивый. Все дедушку ждут.
  - А вот Ирина со своей Наташей, ну хотя бы совесть имели. Ведь, как их у нас хорошо  встречали? Везде принимали, не смотря, что вы вместе давно не живёте. Об этом и речь не заводили. И про расходы свои никто не думал?
  - И за бабушку сильно обидно. Как она могла ей тогда отказать: «мне лишние расходы не нужны» А та всех детей на ноги подняла! Что бы она сама с ними делала, как жила одна?
  Помнит всё хорошо Иван, и сестру прекрасно  понимает. И она теперь стала по-другому мыслить. А то всё Петров виноват, прямо «круговая порука» у них была, как в армии. Даже порой на травлю это походило: люди говорят, а они не верят ему. Да если бы один  человек говорил….
  В восемьдесят лет его мама умерла, два месяца до годочка не дотянула. Ради внуков и жила бабушка. Сильно обидно ей стало, что не приняли её в Израиле. Ведь денег у неё хватало.
  Себе лишних хлопот побоялась Ирина, хотя сама никогда и не работала. Только за счёт детей, да пособия жила. И всегда при ней Наталья, как прокурор была. А дети его сами, «как росточки к свету тянулись»…… Тополиные побеги, те и асфальт ломают, растут бедные, а сколько их гибнет под чужими ногами.
  Однако прилетела Ирина из Израиля на похороны свекрови своей. Тоже сильно плакала, и  всё это вполне нормально было. Наверно это перед Богом ей зачтётся. А вот о чём думала она тогда, этого уже никто не узнает.
  Вряд ли она о чём-то сожалела. Всегда она решала свои, и Наташины проблемы. А за ними уже и остальные, если те сами не отпали. А свекровь, та никогда детей не делила, и всё что могла для них сама делала.
  Без помощи бабушки, лично её жизнь была бы в сто раз тяжелее. Та и деньгами помогала, и детям что-нибудь да покупала.
  И вот когда Ирина собиралась уже уезжать. Иван, как всегда зашёл в квартиру своей мамы. Там жила Ирина с детьми, что приехали на похороны бабушки. И он не мог к ним не приходить, чуть свободная минута была, бежал туда.
  Дом был старый, ещё хрущёвских времён, и все соседи там, как родные жили. Дети, тоже никогда не разделялись на своих детей, и чужих.  Тем более на нации. Они из одной квартиры в другую,  как «расшалившиеся воробышки» свободно перелетали. 
  А бабушки, как всегда по вечерам на скамеечке сидели. Тут же и решались все их  «семейные» проблемы. Тут всё по справедливости делалось, обиды никакой не было.
  И вот когда Петровы вышли на улицу, то естественно завязался разговор  с соседями.
  - Как ты там Ирина поживаешь. Наверно тяжело тебе там на чужбине?
  - Все люди живут, и мы живём. Здесь у вас тяжелее.
  Много семей и из этого дома выехали в Израиль на ПМЖ, эта абривиатура была всем знакома. Она, как «вывеска позора» над городом тяжелела. Потому что тысячи людей выехали за границу, большей частью в Израиль. За удивительно короткий срок.
  Это была настоящая эпидемия, которая охватила город, иначе это трудно назвать. Или же «исход народа»….
                                                            Прости нас Россия, грешных прости,
                                                            Тебя не забыли, мы в вечном пути…..
  Плакали, но ехали из России: трудно это всё объяснить.
                                                            А ты молчалива в холодных снегах,
                                                            Тоскуешь о детях и вся в снегирях…..
  Оживились соседи, представилась такая возможность узнать кое-что о своих друзьях и родных. И там люди встречаются, ведь сам Израиль небольшой.
  Кое-кого Ирина видела, о ком-то ничего не знала. Так и шёл разговор, «в нужном русле». Но тут кто-то решил «правду-матку» рубить». Всё по - живому.
  - А с Иваном, что у вас? Верно, что ты хочешь его в Израиль забрать.
  Зарделась Ирина: у них с Иваном не было такого разговора. И вообще ничего не было. Но естественно, что она думала об этом. «Радость, и горечь» позорного расставания, уже в прошлом.
    Она жила в Израиле одна. Что там было у неё, или не было, никто того не ведает. Да и Иван, ни с кем официально здесь не сходился. Хотя и один, он никогда не жил. Но это всё  для неё, конечно мелочи…..
  - Да, он поедет со мной!
  Вздох облегчения вырвался у добрых соседей. Как будто тут решалась жизнь Петрова: «не пропадать же мужику». Именно о нём заботились люди: «он добрый, наш Ваня!»
  Но тут вперёд выдвинулась Клавдия Андреевна Сидорова. Сама высокая, дородная и всё еще красивая. С копной роскошных уже поседевших волос.
  Авторитетная женщина, на всех уровнях. Потому что всю свою жизнь преподавателем работала: учила русскому языку и литературе. И Ванечку с детства знала.
  Не утерпела она и «резанула всё по - живому. Да так это решительно сделала, что все, как камень, онемели.
  - Не езжай туда Иван! Ей надо, что бы ты работал на неё!
  И как сказали бы в Одессе: «Фурор» был, а вот всё, что к нему прилагается, не было»
  Иван тоже был удивлён не меньше других. Можно было сказать, что и он шокирован был. Тут, как говорится с юмором: надо всей общественности, сначала валидол от сердца приготовить. А уже потом говорить такие слова. Но всё обошлось, без валидола.
  Прошло уже много лет, и давно нет Клавдии Андреевны в живых. Но её слова не забываются Иваном. И Ирина запомнила их на всю свою жизнь: это, без всякого сомнения.
  И даже в последний момент, когда она уже ехала в аэропорт. Ешё была какая-то возможность поговорить на эту тему. Но сила слов преподавателя, была настолько велика, и по своей силе так «убийственна». Что Ирина предпочла не говорить на эту тему. «Мина хорошая  игрушка, но только, когда она обезврежена!» И по сути дела, она была той «обезвреженной миной».
  Никогда бы Иван не уехал с ней в Израиль на ПМЖ, по многим причинам. И первая из них, что для него там всё чужое. И страна чужая. Уж больно много там хозяев на «благодатную землю» под солнцем. Так не бывает.
  А тут у нас каждый кустик родной, и сам к тебе руки тянет, и в гости зовёт:
                                                                      Я иду по ковру алому,
                                                                      Я иду на встречу, солнцу раннему.
                                                                      И цветы ко мне лепестками тянутся,
                                                                        И как будто бы, улыбаются……..
  Но вот прозвучала долгожданная команда пристегнуть ремни, и так далее. Заканчивался долгожданный перелёт, со всеми своими впечатлениями, и невольными размышлениями. Самолёт, как говорят моряки: принял «деферент на нос», и по нисходящей линии планировал к земле. Сейчас все зависело только от экипажа самолёта, его выучки.
  И вот могучий воздушный лайнер, коснулся земли, дрожь пронизала весь его корпус. Но и она постепенно угасала. Зато аплодисменты возрастали…….
  Иван впервые в жизни совершил такой дальний перелёт, но это уже чужая страна. И это он сразу же почувствовал в аэропорту. Все объявления велись или на иврите, или на английском языке. Русский язык если и звучал, то крайне редко. Возможно, что все и не так было, но ему «небо с копеечку показалось». Растерялся мужик с непривычки.
  - Вот где попал ты Ивашка-дурашка! – это он сам себя так подзадоривает. - Это тебе не тайга Дальневосточная, «где тайга-закон, медведь-хозяин». Английский там точно не нужен.
  - А вот здесь он, как никогда, кстати, бы пришёлся.
  Крест «на пузо» наложил он», то есть перекрестился, и свою «англичанку» Светлану Николаевну, хорошим словом вспомнил. «И почему он её не слушался в школе, ведь добра она ему желала».
  - Где же ты родная моя?!
  Стал он вещи свои получать из багажа, но и тут неразбериха получилось. Два самолёта почти одновременно прилетели, и в разных концах зала надо получать пассажирам свои вещи.
  Не умеет Петров тут ориентироваться, как говорится, не владеет информацией в полном объёме. «Ну, хоть бы чуть-чуть, разбирался». И спросить не у кого, все движутся мимо его. И если отвечают ему, то он их языка не понимает. И они его не понимают: «беда, да и только!»
  Но, как говорится у нас: «мир не без добрых людей». Никто бы не подумал, что в такой ситуации, он сможет ещё и удивиться: «да ещё как удивиться!»
  Огромный негр, на чистом русском языке ему весело подсказывает. Только зубы блестят. А их там два ряда «искромётных», на фоне «чёрной ночи с глазами» сверкают, как с Голливудской картинки парень. Так близко увидеть африканца Ивану не приходилось
  - Тебе туда надо! – и в другой конец зала указал Петрову. - Там тоже транспортёр крутился, и так же стояли люди.
  Петров и так не по сезону одет, а сейчас вообще в пот бросило: «уплывёт» его чемодан в неизвестном направлении. Можно сказать, что в «бездну на транспортёре лихо катится», ищи его потом  в чужой стране.
  А там все подарки для детей и внуков: один уже есть, а внученька только должна родиться. На то и был весь тонкий расчет его детей: это уже Танечка постаралась своего папу уважить. «Пусть дедушка первым свою внучку понянчит». Ведь он всех своих детей вынянчил, никакой работы не гнушался. И она это прекрасно знает.
  - Спасибо дорогой!  - кричит он африканцу. – От всей души спасибо! – Тот ему улыбается: «может студент, какой из Москвы!?»  Но, безусловно, что добрый человек!
  Только подбежал он к другому транспортёру, как его чемодан прямо к нему в руки катится. Не было для него отрадней картины, наверно с самого дня рождения. И его  понять можно: чужая сторона, и вдруг вещи потерять.
  - Ах, ты мой родной! – искренне, как родному обрадовался толстому чемодану Петров.
  Со стороны,  похоже, было, что он его сейчас расцелует: свою драгоценную пропажу.
  - Упрел весь, пока тебя дождался: теперь хоть дыхание перевести можно. И он действительно очень устал.
  И с регистрацией паспорта, у него был свой интересный момент. Хорошо ещё, что сын Дмитрий ему раньше помог. Переслал ему в Биробиджан приглашение, где были, записаны его паспортные данные, фотография, адрес его проживания, номера телефонов.
  Молодой служащий, одетый с иголочки, вежливо поздоровался с Петровым, на хорошем русском языке. Поинтересовался целью приезда в Израиль.
  Иван протянул ему свой паспорт, и бумагу, что сын прислал. Тот внимательно прочитал, и передал в другое окошечко миловидной женщине. И тут посыпались перекрёстные вопросы. Они поочерёдно задавали их Петрову. И, как понял гость заминки быть не должно, это уже подозрительно.
  - Как отчество