Форс. Ч.2. Гл.11. Самый великий храм

серьёзных разговоров, отослали Миуну, тесно окружили Кхано и попросили её рассказать о Лалге.
    Квишедская гончарка задумалась. Мать поучала маленькую Кханку, чтобы та, когда вырастет и выйдет замуж, не откровенничала с подругами о своём мужчине. «Будешь ругать – поссорят, будешь хвалить – отнимут». Но сама Кхано, в одиночку, не сумеет вызволить пленника из храма…
    Она неторопливо заговорила. О том, что у Лалги ослепительная улыбка, от которой заходится сердце, что любая работа горит и спорится в его руках, что, слушая, как он рассказывает байки, можно умереть от смеха.
    Женщины попросили поведать, каков он в постели.
    Горянка сильно смутилась, поначалу упорно отнекивалась, но её так упрашивали, так умильно засматривали в глаза, с таким жгучим любопытством жаждали узнать подробности, что она не выдержала и уступила.
    -Костёр только погасите. В темноте расскажу, так и быть. – Кхано глубоко вздохнула. – Ой, девочки, он такой…
    Наутро собрались и всем отрядом поехали искать жреца.

                                               8.

    Режущая слух музыка оборвалась, незримые щупальца не появлялись.
    Лалга снова принялся ощупывать пол и стены в поисках выхода.
    Раздался скрежет, в камеру ворвался мощный, сбивающий с ног поток воды. Лалгу вынесло наружу и потащило прочь, ударяя о стены.
    Вода схлынула, оставив задыхающегося пленника на металлической решётке. Решётка заскользила вглубь вертикальной шахты. Далеко внизу бурлила вода, мерцая неприятным, мертвенным светом. Решётка остановилась недалеко от воды, Лалга полез по стене, вверху с лязгом выдвинулась вторая решётка и поползла ему навстречу. Беглец заметил неровное отверстие в стене, протиснулся туда. В глубине лаза раздалось шипение, словно там извивался клубок змей. Лалга немедленно вернулся в шахту. Вторая решётка проползла мимо и остановилась в локте от первой, а затем двинулась обратно. Лалга с удовольствием доехал на ней до галереи.
    Выбор направления решил язык ревущего пламени, который выстрелил из стены. За ним последовал второй, третий, всё ближе и ближе. Лалга бросился в ту сторону, где не было огня, и вскоре понял, что может бежать вполсилы.
    Огненная галерея закончилась, путь назад отрезала выдвижная решётка. На следующем отрезке из стены выметнулось копьё, вынудив молниеносно пригнуться, второе заставило подпрыгнуть. Лалга бежал дальше, уворачиваясь, бросаясь на пол, мечась из стороны в сторону. Позади снова лязгнула решётка. Лалга оглянулся. Последнее лезвие не успело убраться в стену, на мгновение застыв в нескольких пальцах от того места, где только что была голова беглеца.
    Открылся зал с полом, поделённым на квадраты, светлые и тёмные. С потолка, грохоча, обрушился град камней, некоторые плиты от удара провалились, другие остались неподвижными. За спиной вспыхнул огонь…
    Затем был зеркальный зал, в котором струился дым. Требовалось найти выход среди множащихся отражений и не свалиться с ног, засыпая на ходу…
    Снова галерея, решётка, отрезающая путь назад, отблеск из-за угла, ощущение пристального взгляда между лопаток. Впереди послышалось рычание. Лалга взлетел на неровную стену под потолок. Из-за поворота показался светящийся ящер, огромный и пучеглазый. Он волочил по камню брюхо и скалил зубы длиной в локоть. Лалга перебрался над ящером дальше, тот попытался слизнуть беглеца с потолка раздвоенным языком, но промахнулся. С потолка упал камешек и пролетел сквозь ящера.
    Очередная решётка поползла следом, а когда беглец забежал в тупик, плита, на которую он наступил, понесла его наверх.
    Плита со скрежетом остановилась вровень с полом. Вокруг три каменные стены, вместо четвёртой – решётка, за ней комната. В комнате стоял мужчина, одетый в тёмное. Лалга узнал его – одного из тех, кто хотел купить необычного раба на торгах. Это был Верховный жрец Солнечного Эрбека.
    -Поговорим? – мирно предложил Тэнанчар. И продолжил через паузу:
    -Ты будешь сидеть за этой решёткой, пока не согласишься служить мне. Я буду кидать тебе объедки. Или куски падали. Согласишься служить – будешь жить долго и счастливо, нет – останешься тут до смерти.
    Лалга снова промолчал, но сделал ошибку, посмотрев в лицо Верховному жрецу. Тот поймал своими глазами его взгляд и уже не отпускал. Голову Лалги сжали невидимые тиски, страшная сила крушила разум, стремясь подчинить. Лалга задыхался, сопротивляясь из последних сил. От отчаянных усилий темнело в глазах, он шатался, вцепившись обеими руками в решётку. И уже начал сползать по ней вниз, когда за спиной Тэнанчара распахнулась дверь, и в комнату вошли трое.

                                               9.

    В рощице было тихо, тепло и уютно. Щебетали птицы, чистый ветерок гладил щёки, пахло цветами и травами. Роса высохла, мягкие стебельки щекотали ноги в сандалиях.
    Гербеш напевал «Эрмирольское небо» и собирал травы. Образ жизни при храме, спокойный и необременительный, устраивал его совершенно. Не надо учиться драться и владеть оружием, можно заниматься любимым делом и чувствовать себя в безопасности.
    Он внезапно оказался взят в кольцо вооружёнными людьми, и то, что отряд состоял из одних только женщин, вовсе не успокаивало.
    Ира сочувственно посмотрела на юного эрмина в коротком жёлтом балахоне. Парень, который минуту назад жизнерадостно напевал нечто, напоминающее медлительный йодль, ссутулился, сжался и сделался похожим на испуганного лисёнка.
    -Не бойся. Мы просто поговорим с тобой. Как тебя зовут?
    -Гербеш.
    Амазонка захохотала, на неё укоризненно посмотрели.
    -Брат Сорвиголова, давно ли ты служишь Эрбекам?
    -Недавно, - покраснел юный жрец. – Я ещё не получил храмовое имя.
    Он покорно поехал в лагерь, за обедом с жареным мясом и вином немного успокоился и отвечал на вопросы. Быстро выяснилось, что ничего важного он не знает – где спрятали привезённого пленника, как попасть в подземелье.    
    Брен продолжал расспрашивать молодого жреца. Гербеш чертил на земле веткой планы тех помещений, в которых бывал. Ира сидела рядом. Женщины оставили их втроём, посовещались в стороне и стали собираться на разведку.
    Норавъяна пожалела, что отослала обоз. Красное платье и мужской охотничий костюм не годились для посещения храма. Она прикрыла декольте накидкой Эгирэ, повязала фартуком тёмное покрывало Миуны, взяла увесистый кошель, кликнула слуг и поехала трусцой по дороге.
    Амазонка проверила одежду, снаряжение и оружие, взлетела в седло и послала армаку с места в карьер через равнину напрямик.
    Миуна по совету Хюльчинды прикинула, как можно удобно подоткнуть подол платья, и достаточно ли крепка шнуровка на обуви. Хюльчинда по совету Миуны старательно отрепетировала скромное выражение лица. Затем обе отправились в сторону храма, оставив пожилого слугу барышни в лагере.
    Эгирэ проводила их глазами и принялась собирать самые сильные побеги и цветки, те, что растут в сложных условиях, на камнях, в тени, возле корней. Гербеш перебрал вина, ему требовалось лекарство…    
    Верховых животных привязали возле ворот, Норавъяна со слугами прошла в главный зал на первом ярусе. Высокий потолок терялся в полумраке, подвесные чаши истекали ароматным дымом, с балконов звучал возвышенно-радостный гимн. Норавъяну трясло от страха, она убеждала себя, что богам не за что наказывать её. Освободить невинного, не святотатца, не преступника – это не грех.
    Старший жрец вскоре обратил внимание на женщину, которая приставала к служителям с неподобающими вопросами, бесстыдно приоткрывала декольте, многозначительно похлопывала по туго набитому кошелю на поясе. Люди в жёлтых балахонах собрались в круг и разом посмотрели на странную прихожанку. Она забыла, зачем пришла, возложила на алтарь сухопутной черепахи всё, что принесла с собой, и покинула храм вместе со своими слугами. У всех четверых при этом были абсолютно стеклянные глаза…
    Амазонка оставила армаку непривязанной в стороне от ворот, пошла пешком вдоль стены плато, отыскала укромную расщелину, посмотрела ввысь, против солнца, запрокинув голову. У неё, как у кошки, отсутствовал страх высоты. Она оценила предстоящий вертикальный путь и полезла наверх, пользуясь верёвкой с крючьями. Она была уверена, что особого пленника держат не в подземелье, а поближе к начальству.
    Она достигла нужного уровня и начала передвигаться горизонтально по стене. Из тёмного отверстия над помещениями верхнего яруса выметнулось крылатое существо. Тарса обнажила короткий меч.
    -Вот дерьмо! Не успела.
    Крылан налетал на неё раз за разом. Она отмахивалась, не давая сбросить себя со стены, но и продвинуться дальше не могла. Тогда она повернула назад и укрылась в расщелине. Крылан проводил её вниз и напал снова на равнине. Тарса отмахивалась мечом, её армака вставала на дыбы, стараясь поймать зубами за крыло летающее существо. В конце концов, крылан отстал и унёсся обратно, а Тарса вернулась в лагерь…
    На поверхность плато вела почти вертикальная лестница. Первые несколько маршей Миуна карабкалась бодро, потом запыхалась и начала отдыхать всё чаще. Крепко сбитая полноватая подавальщица пыхтела, но лезла наверх без остановок и тянула за собой городскую барышню. На поверхность плато выбрались почти без сил. Здесь были две башни, одна вздымала к облакам постепенно сужающиеся этажи, вторая вершиной вниз утопала в земле.
    Девушки начали спускаться по ступеням спиральной лестницы. Испытания для младших жрецов начинаются с тёмной кельи. Волю пленников ломают в камерах без света. Хюльчинда решила, что захваченного демона держат в подземелье. Возможно, со дна обратной башни удастся туда попасть.
    -Думай о том, как хорошо украшен этот дом бога. Думай о том, как ты благодарна богине за то, что она послала своих детей в жертву первым эрминам, спасая их от голода. Короче, думай о чём угодно, но только не о том, из-за кого мы здесь.
    Миуна блестящими глазами озирала колонны и арки вдоль лестницы, барельефы с лианами, фрески. Вот бы влезть на вторую башню и глянуть с высоты. Облака ниже перил, скалы-дворцы, пустынный суровый простор, ах.
    Внизу девушек ждали, по-отечески пожурили за то, что юные особы лазают там, где не положено, и выпроводили наверх.  Хюльчинда сочла, что они с Миуной легко отделались.

                                              10.

    -Так и знал, что от бабьего войска толку мало, - Брен ехидно улыбался.
    Норавъяна неловко сползла с седла и нырнула в шатёр, вокруг неё захлопотали слуги.
    Тарса тщательно обиходила свою армаку и остальных верховых животных. После этого она набросилась на кашу, успевая наблюдать за всеми.
    -Вы чем-то стрёмным, мне сдаётся, тут занимались, - пробурчала Хюльчинда, в то время как Миуна мешком повалилась на траву.
    Гербеш стоял, положив руки на плечи Ырралэт, а та бессильно сгорбилась у костра, не в силах унять бурное дыхание.
    -Твоя-то какая печаль? Ты притомилась, ну и отдыхай, а у нас ещё не вечер.
    Эрминский пират был доволен. Он получил от мальца-жреца нужные сведения, в том числе особые, какими отказалась делиться трактирная девка, и составил план. Они втроём успели всё обсудить до возвращения женщин. Брен