Исповедь протянутой руки

вибрацией оказались напрасными.
Днём шум немного затихал, чтобы ночью с новой силой стучать в висках и затылке, причиняя не то чтобы дискомфорт, а полностью отнимая желание и возможность находиться в помещении, которое жилым назвать уж можно было только с превеликим допущением.
Не привыкшая жаловаться, впервые столкнувшаяся с подобным явлением, Вера Ивановна обратилась к председателю кооператива, который, пропустив мимо ушей слова пожилой женщины, перенаправил её к организации-застройщику.
Заблудившись в разветвлённых коридорах последней и зайдя наугад в первый попавшийся кабинет, от сердобольной пожилой сотрудницы Вере Ивановне окольными путями удалось узнать, что тепловой пункт в новостройке предусматривался выносным. Но в целях экономии его оборудовали прямо под квартирой, которая досталась семье инвалида, верней, которую подсунули ей путём незатейливых махинаций.
Причём система, раздающая поквартирно тепло, была установлена насосная в полном соответствие выносному тепловому пункту, а не предназначенному быть расположенному в подвальном помещении. Соответствующая изоляция пола квартир на первом этаже, естественно, предусмотрена также не была.

Обратившись к руководству компании-застройщика, Вера Ивановна лелеяла надежду, что её услышат и в срочном порядке предпримут необходимые меры.
Но тихий голос слабо слышен тем, кто наверху. Пообещали Вере Ивановне летом сделать изоляцию. О замене насосной системы, которая была установлена со всевозможными нарушениями ГОСТов и технических условий, речь не велась.
Единственное, что спасало Веру Ивановну от сумасшествия, была возможность переночевать в небольшом, доставшимся ей в наследство от родителей, домике в деревеньке, километров в десяти от города. Но заготовка дров не входила в расходную часть семейного бюджета, печь – разваливалась, из многочисленных щелей сквозило, крыша протекала. На ремонт домика денег не было.

Семён Евграфович сам настаивал, чтобы Вера хотя бы изредка уезжала в деревню.
В особо морозные ночи или во время ухудшения самочувствия мужа Вера ночевала в своей старенькой курточке на табурете на верхних этажах лестничной клетки. Как бездомная собачонка, которой волей случая повезло попасть в неотапливаемый, но, тем не менее, тёплый, подъезд.


Проведённые в летний межотопительный период работы по изоляции квартиры результатов не дали. Что такое пять процентов уменьшения шума для восприимчивых пожилых больных людей?
Семёну становилось всё хуже. Но он не жаловался, стойко терпел, лишь изредка позволяя слабому стону истерзанного духа вырываться из груди. Отпала необходимость закрывать пластинкой удалённую во время операции кость, поскольку мужчина предчувствовал – недолго ему осталось упорно цепляться за жизнь. За жизнь в невыносимых условиях.
Служба социальной защиты ничем помогать не то чтобы не могла – не хотела.
Обращалась Вера Ивановна и в городской исполнительный комитет, и в санитарную службу с просьбой провести замеры шума.
Однажды вечером она с изумлением обнаружила, что в квартире стало непривычно тихо. Почти сразу у входной двери раздался настойчивый звонок – пришла санитарная служба делать замеры.
Не нужно иметь богатое воображение, чтобы понять, какие цифры показал прибор.
Потом последовали очередные письма Веры Ивановны о том, как были проведены замеры шумов и вибрации…
Потом последовали встречные советы оплатить дорогостоящую экспертизу и прочие ненужные рекомендации, кроме тех единственных, которые вели бы к реальному разрешению проблемы.

Вера Ивановна даже завела папку, в которую складывала всю переписку с вышестоящими инстанциями. Эту папку она хранит до сих пор, и нет смысла утомлять читателей всеми подробностями, в том числе, и нормами шумов, написанными без учёта восприимчивости каждого человека, посему не допустимы не только для инвалидов, но и для нормальных людей, в том числе и постановлениями многочисленных судов, для которых Вере Ивановне пришлось делать доверенность, оплачивая вызов нотариуса на дом…
В том числе, тем, как она тщетно добивалась хотя бы пандуса с кухонного балкона во двор, и как ей было отказано в этой мелочи, со ссылкой…впрочем, отговорки, единственными причинами которых являются нежелание что-то делать и неуважение к обратившимся гражданам, всегда наготове в огромном изобилии.

Раз в году Вера Ивановна могла «сдать» мужа в дом инвалидов. Что она и делала в один из зимних месяцев в надежде, что там он хотя бы немного отдохнёт.
А Семёну Евграфовичу становилось хуже и хуже. Вот он уже не встаёт с постели, не садится. Не слушается язык, начинают отказывать руки и ноги. К наполовину парализованному человеку в дом инвалидов нагло заявляется здоровый краснорожий верзила-специалист из отдела здравоохранения горисполкома, принуждая подписать отказ от претензий, начисто перечёркивающий все попытки Веры Ивановны добиться установки положенного оборудования в тепловом пункте или замены квартиры.

Знаешь ли ты, читатель, как нелегко провести обмен жилых помещений, тем более, что совестливая женщина не в состоянии своей честной рукой подсунуть кому-то кота в мешке, чтобы потом быть проклятой новыми жильцами «плохой» квартиры № 44?

Муж угасает. Уже не тихо, а в нечеловеческих судорогах хватаясь за каждый момент жизни. Не знает никто, только сама Вера Ивановна, насколько ему тяжело доживать последние несколько лет в адских муках.
И не к кому переехать, и не хотели они быть помехой никому. Добивались справедливости, как могли, от государства, провозгласившего себя государством социальной справедливости, тщетно пытаясь проникнуть в тайну, а для чего же всё-таки их отцы гибли в Великую Отечественную и имели полный иконостас орденов и медалей…
Остановить механизм бездушия общества Гомо Сапиенс оказалось не под силу двум его представителям. Этот механизм скрипит, визжит на всех перекрёстках и дорогах, регулярно обильно смазываемый человеческими слезами, головными болями, потом, кровью; наматывая на свои колёса потрёпанные нервы, вытянутые жилы, вставшие на дыбы мозги, опрокинутые судьбы, истрёпанные души, давит всех, оказавшихся на его пути. Но никак не остановится…

В протянутую руку что-то положили. Потом ещё и ещё. Потом добавили… Бумажки разлетались на холодном ветру. Вера Ивановна отрешённо глядела им вслед, не предпринимая попытки догнать их и поднять.
Кто-то бережно взял пожилую женщину под руку, куда-то повёл.
Сквозь слёзы, заливающие очки в треснутой оправе, Вера Ивановна не пыталась уж ничего разглядеть. Покорно отдавшись неведомому поводырю, с трудом переступала не гнувшимися ногами, в мужских широких сапогах на два размера больше, которые была вынуждена носить из-за опухающих ног.
Она очутилась на жёсткой скамейке в костёле, а незнакомый мужчина предлагал ей горячего чаю, вопросительно и участливо глядя в заплаканные глаза пожилой женщины.
И посиневшими губами заговорила она, заговорила, как на исповеди. Коротко и ясно объяснив, что муж сегодня утром умер, не на что похоронить его и отпеть. Православный священник, к которому она обратилась нынче после утренней службы, ткнул носом её в тарифы. В похоронном бюро от цифр зарябило в глазах …а до пенсии ещё десять дней, поэтому она решилась. ..
Она осознаёт, что это грех – стоять с протянутой рукой…

Исповедь была резко и категорически прервана:
- Какие могут быть тарифы? Будьте добры. Поедем. Ваш адрес, госпожа…


Эпилог.

События, приведшие к смерти инвалида первой группы, реальны.

Произведение содержит долю художественного вымысла, а также соединённые вместе разрозненные события нашей реальности.
Имена героев вымышлены.
Дама, явившаяся прототипом главной героини, здравствует и поныне, сумела пересилить все невзгоды, построить квартиру в Минске, которую оставит в наследство своему единственному внуку.

Но нет сроков давности преступлениям, носящих название – бесчеловечность!!!
Не страшно оказаться в одном окопе лицом к лицу с врагом.
А то страшно, когда в одном окопе ты оказываешься лицом к лицу с другом, соседом, коллегой по работе, да просто с тем, с кем тебе приходится жить бок о бок, с теми, от чьих прихотей зависишь, и этот друг, сосед, коллега по работе, да просто тот, с кем тебе приходится жить бок о бок, на деле оказывается твоим подпольным потенциальным врагом, действующим исподтишка…что уж говорить о тех, от чьих прихотей мы зависимы, начиная с рождения и оканчивая свой жизненный путь …от бездушных государственных структур.
Но это же мы с вами такие двусторонние, мы – провозгласившие своё общество – обществом Человека Разумного, но не приблизившиеся к нему ни на йоту…



Январь 2016 г.

Автор: Ольга Валентиновна Крюкова



От автора:


Двери храмов распахните…

Двери храмов распахните.
Пусть войдут. Свечу поставят.
Да не бойтесь вы, поймите,
Украдут иль вам оставят,

Значит, это им нужнее.
Верю, будет всем на пользу.
За открытой в храме дверью,
Затушив цигарку козью,

Не крадёт козёл капусту.
На виду у всех поскачет,
Но, добавив себе росту,
Над собою горько плачет.

Если в храме, Божьем храме
Бог нам всех вещей дороже,
Распахнитесь, двери, сами,
Распахнитесь. Ради Боже…


11.01.2016 г.

Храм – здание для богослужения. Но в первую очередь зданием для отправления любых наших естественных духовных нужд является наша душа…И стучись- не стучись в иные двери – не открывают и не откроют. Пока мы сами не осознаем, что открыть мы их должны сами – каждый свою.




Автор: Ольга Валентиновна Крюкова




Авторство произведения заверено.
Произведение предназначено для личного прочтения.
Все иные действия с текстом произведения – только с разрешения Автора.

Fabulae.ru © Copyright: Ольга Валентиновна Крюкова, 25.04. 2016