Слепота

   Воистину сказано: если Господь хочет наказать человека, лишает Он его разума.
   Добавить к этому, как и к любой Божественной истине, нечего.
   Единственное, что рискнул бы добавить к мудрейшему изречению этому я, недостойный раб Божий, так это то, что разновидностью лишения разума является ослепление.

   Ослепление…
   Мiр ослеплён собственным себялюбивым безумием.
   Надменный…
   Не подозревает он ещё ничуть о том, что ждёт его. И именно по причине слепоты.
   Многомудро-глупый…
   Жалкий в фанфаронско-блестящих ужимках своих…
   Самодовольный в напыщенности своей высокомерной…
   Явилось ли ему в иллюзиях, переполняющих сознание его, хотя бы однажды, ощущение хрупкой бренности своего бытия?
   Вряд ли. Не способен он, попросту, к этому.

   Слепота…
   Слепота поразила мiр.
   Он, самовлюблённый, видеть, ощущать, вернее, способен только туловище своё, горячо любимое. Энд кормимое соответствующей тулову этому пищей: хот-догами. Что в дословном переводе с «великого», невнятного, словно «речь» хронического алкоголика, языка международного общения – английского – означает: «горячими собаками». Пища эта, «собаки», то есть, поджаренные, сдаётся мне, вполне достойна потребляющего её мiра. Так приятного же ему аппетита…

   Мiр, однако, – это, ведь, не аморфное некое, абстрактное образование. Мiр – это люди, многомиллионное сообщество людей, населяющих его. И именно они – конкретные люди – индивидуально несут в себе болезни мiра сего. Главная и самая страшная из которых – слепота. Слепота, прежде всего, духовная, а отсюда – и нравственная также.
   Люди, лишённые лукавыми их правителями истинных нравственных ориентиров, незыблемых основ мироздания, оказываются, на поверку, лишёнными и простых, естественных для нравственно зрячего человека, вещей: способности отличать добро от зла, белое от чёрного, правду ото лжи, свет от тьмы.
   Не видят они. Ничего. Кроме того только, что находится в «видении» туловища их. Туловище, по всем законам цивилизованного мiра, определяет сознание их. Впрочем, не только по этим законам. Существуют, ведь, ещё и законы папы Карло, «открытые» великим классиком прошедшей современности: Марксом.
   «Бытие определяет сознание», – вещал, помнится, он, в похмельном синдроме своём, неразумно развивающемуся мiру. «Ура!» – восторженно ответствовала не вполне ещё сытая одна часть бездуховного мiра, воодушевлённая великими перспективами (наесться, наконец-то, от пуза вожделенно грядущих хот-догов). «Разрушим!.. До основанья!.. Кто был ничем, тот станет всем!.. (что, в общем-то, вполне соответствовало вековой народной русской мудрости: из грязи вдруг – да в князи) Кухарки станут править бал!..» – радостно вопили в предвкушении рая земного, ослеплённые мышлением чрева своего, толпы потенциальных потребителей хот-дога…
   Разрушили.
   До основанья.
   Сытости, вот, только, от этого чтой-то не шибко прибавилось. Хотя кухарки, вопреки светлым мечтаниям, остались при своих местах. Правда, некоторых из них повыдергали-таки из несытого моря людского, привязали заботливо ниточки к рукам-ногам-губам, да и посадили за столы. Но не за обеденные. А за те, что, кумачом покрытые, на сценах многочисленных порасставлены были. Для спектаклей, театрально-политических. Про народную власть.
   Было, правда, ещё некоторое количество (миллиончиков эдак несколько) всякой нечисти недобитой, отрыжки старого мира (устаревшего, то есть, в глупой нравственности своей, вредоносной для мiра нового), умников эстетствующих, коим драматургия новая не по сердцу пришлась. Ну, да тут выручил «товарищ маузер», воспетый пламенным поэтом («…Я люблю смотреть, как умирают дети…» – писал в революционно-поэтическом экстазе пиит сей, высокоодухотворённый).
   Тем, недовольным-то, с помощью «товарища» верного, быстренько дырки в головах просверлили, чтоб не слишком много умничали о высотах духа, да и вся недолга. Чем избавили новое общество пламенных энтузиастов, корчевателей гнилого прошлого (в виде златоглавых храмов древних) и строителей светлого будущего (в виде обшарпанных железобетонно-панельных многоэтажек), от вредоносной старорежимной нравственности…
   Не позволим! – сумрачно огрызаясь, возражала другая часть мiра, обладавшая той же степенью духовности, что и вышеупомянутая, – посягать на право священное собственности нашей частной, потом и кровью заработанной». (Правда, о том, чьими потом и кровью заработана была их собственность, ревнители мироустройства частнособственнического благоразумно-скромно умалчивали.)
   И такая тут развернулась борьба! Нешуточная, прямо скажем.
   «Разрушим!..» – задирались одни.
   «Не дадим!..» – упёрлись другие.
   «До основанья!..» – смахивая пот со лба мозолистой ладонью, напирали первые.
   «Не позволим!..» – пыхтя и едва справляясь с одышкой, упорствовали вторые…
   В итоге же борьбы этой «антагонистической», одной части мiра (бездуховного, как и замечено было выше) удались-таки одержимо-настойчивые усилия по разрушению. А другая его часть, стерегущая, пуще зеницы ока, главную свою «святыню» – собственность частную, неприкосновенную – так-таки и не далась в обиду разрушителям злокозненным.

   И тут-то возникает вопрос неуместный (учитывая степень накала титанической борьбы обеих этих сторон): что разрушили совместными стараниями борцы героические? И сам собою напрашивается ответ: разрушили они то, что не присуще им самим, и уж, тем более, не является их достоянием. То, что потребностям туловища их, горячо любимого как теми, так и другими «антагонистами», не отвечает.
   Мiр земной, созижденный Богом, но развращённый лукавым Его супостатом, не исчерпывается, ведь, противостоящими, казалось бы, непримиримо друг другу бездуховными его частями. В мiре этом существует ещё и духовная его составляющая, сконцентрированная в Церкви, самим Творцом для спасения душ людских, во тьме заблудших, созданной.
   Православной Церковь эта искони называется. И нашла она себе в ходе исторического своего развития добрую почву (о коей сказывал апостолам своим в притче о сеятеле сам Спаситель) в простодушном и простосердечном народе русском, создавшем неустанными вековыми трудами свою собственную: не европейскую и не азиатскую, а уникальную – восточнославянскую цивилизацию.
   Вот её-то, цивилизацию русскую, на высокой духовности, как на камне краеугольном, воздвиженную, и разрушили совместными усилиями увлечённо противоборствовавшие якобы друг с другом «антагонисты» непримиримые.
   Первые – строители светлого будущего – «учредили» в процессе разрушения этого «новую историческую общность – советский народ». Недолог, однако, век оказался у «общности» этой мертворожденной. И стоило только рассыпаться ей, словно домику карточному от дуновения лёгкого ветерка, как тут же все члены благостной этой «семьи народов», за исключением двух родных братьев – народов велико-русского и бело-русского – показали истинное лицо своё с соответствующим этому лицу оскалом.
   Одного, правда, разрушителям-созидателям достичь всё же удалось: выхолостить в значительной части русского народа, оставшегося после целенаправленного селективного геноцида, русское его самосознание и достоинство, взрастив из неё (части этой) достойный плод фантазийной своей идеологии – «совков». Полузомбированных в тупости своей, вечно возмущённой («…кипит наш «разум» возмущённый…» – «Интернационал», гимн «всемирного» профессионально-подпольного этнопролетариата) и воинственно-оголтелой, но идеологически «правильной».
   Вторые, дождавшись полного банкротства первых и придя на смену им, лепят спешно, изо всех сил стараясь, очередную «историческую общность»: бесформенный и взрывоопасный конгломерат – «многонациональный народ „рассеян”» (опять «семья народов»!). Лишённый не только духовно-нравственных начал, иезуитски подменённых гнусной «толерантностью», но теперь уже и мало-мальской экономической самостоятельности. Да только тщетны лукавые их все труды. Этой «общности» век ещё короче будет, нежели предшественницы её.
Но и этим «ваятелям» лукавым кое-чего достичь тоже удалось. Некая часть «совков», приправленная некоторым количеством извечных «вольнодумцев» (столь же извечно ориентируемых в «нужном» направлении невидимой, но оч-чень умелой закулисной рукой), под агрессивным воздействием либерально-демократической пропаганды, пришедшей на смену пропаганде большевистско-коммунистической, «выросла» до уровня постсовков-недорусских, «рассеян» то есть.
   Эти уже беззаветно верят в светлое капиталистическое будущее в счастливой семье равноправных народов (самыми равноправными из которых являются, по странному стечению обстоятельств, народы кавказско-азиатские и африканские). Которое (будущее сияющее) непременно нагрянет. Вот только переживём (кому удастся пережить) перманентно-временные трудности роста (роста, судя по всему, оффшорных капиталов тех, кто «трудности» эти упорно создаёт)…
   И вот теперь уже в слепоте своей безмерной (зрячие без особого напряжения зрения могут всё это наблюдать) противостоят друг другу «совки» и «рассеяне».
   «Вернём народу счастливое прошлое!» – упражняются в риторике правильно-возмущённые странной нынешней жизнью первые.
   «Нет коммунистическому ГУЛАГу! Мы многое можем! Мы многого достигли! Построим же светлое завтра!» – не моргнув глазом и не покраснев, бодро парируют те, которые построили уже себе виллы на Канарах да Багамах.
А под сурдинку эту, балаганно-шумливую, инородцы, как и прежде (в 17-м – 20-х годах прошлого века), с садистским вожделением распинают Россию, от боли скорчившуюся, пытаясь превратить её в неопределённого сорта страну «Рассеянию».
   Народ же русский, лишённый микрофонов, а также какой бы то ни было собственности (обобранный до нитки как первыми, так и вторыми), но не лишённый ещё остатков совести человеческой, недоумённо взирая на все эти увлекательные шоу-прения, регулярно организуемые всё теми же инородцами, безмолвствует. До поры – до времени…
   Но вот когда наступит это время, тогда…!!!
   «Не приведи Бог увидеть русский бунт…» (Далее читайте у классика). Ибо, хотя и разрушили они цивилизацию русскую (и продолжают добивать её ногами, милосердные: чтоб не мучилась), но духа русского, как уж ни изощрялись, уничтожить им не удалось.
   И не удастся!
   Есть ещё на земле русской русские люди. И уж они-то Мать свою – Родину-Россию – защитят. Подойдёт только срок.
   А пока…
   Фарисействующие слепые поводыри слепых ведут нестройные их толпы прямиком к пропасти, имя которой «геенна огненная». Те же, кого ведут, не в состоянии разглядеть не только путь, но даже и людей вокруг себя: достойного человека не могут отличить от недостойного, порядочного – от мерзавца. Ну, и всё такое, в том же духе. Духе века сего…

   Так и живут-бредут они во мраке. Мраке духовном. Без надежды на прозрение.
   Упование на Свет Истины могло бы дать им надежду на исцеление от поразившей разум их слепоты. Вот только предмета упования слепцы духовно-нравственные уразуметь никак не в состоянии.
   Сочувствие вызывает недуг их