не спускал с людей не по-кошачьи пристальных глаз…
Симаков тем временем снова спустился в яму и стал веником собирать песок в совок и ссыпать его в ведро. Игнатов склонился над краем и повторил вопрос.
- Сам не пойму, что тут, шуряк! - шёпотом ответил Симаков и добавил загадочно - Думал про одно, а на деле - другое… Ладно, расчищу маненько и увидим, что там. Тащи ведро!
Они подняли их наверх чуть больше двух, прежде чем таинственная находка обнажилась целиком. Закончив работу, Симаков поднялся по стремянке наверх и вытащил её за собой, чтобы не мешала смотреть. Игнатов расстелил на краю ямы кусок брезента и оба легли на него, свесив головы вниз. Из такого положения изучать Врата было куда сподручнее, нежели стоя.
Глянув вниз разок-другой, Игнатов, хоть и имел учёную степень и офицерское звание майора-инженера ФСБ, всё же не удержался и присвистнул как мальчишка. Откуда ему было знать , что точно так же в сорок первом, присвистнул и молоденький комроты, по сути - вчерашний студент, ушедший на фронт добровольцем прямо со студенческой скамьи…
Минуту, а то и больше Симаков сосредоточенно рассматривал находку. При этом он держал голову набок, словно прислушивался к чему-то. Игнатов тоже в восхищении таращился на дно колодца, где в серой тени виднелась массивная плита грязно-жёлтого цвета. Она была изготовлена из неизвестного, ни с чем не сравнимого материала и в её центре бугрился идеально круглый люк приблизительно метрового диаметра. Гладкая, выпуклая поверхность крышки имела рисунок, отдалённо напоминающий черепаховый панцирь.
- Ишь, ты! Горит, как начищенная бронза! - удивился Симаков.
- Угу! - согласился Игнатов, - Только вряд ли это бронза…
Переглянувшись, оба уставились на глубокие и широкие борозды, исчертившие люк в хаотичных пересекающихся направлениях. Те контрастно выделялись на общем тускло-мерцающем фоне крышки более ярким, медно-красным оттенком и напоминали рисунок, оставленный на льду коньком фигуриста.
Бороздки делили крышку люка на многочисленные неравнозначные тре угольнички, квадратики, трапеции круги и овалы с неровными, волнистыми сто ронами. Все фигуры казались чётко подогнанными друг к другу. В каждой из них отчётливо просматривались незнакомые иероглифы. Игнатов вскользь подумал, что эти значки наиболее схожи с индийскими…
В центре люка, среди ломанной геометрической мешанины, золотом горели два овала с углублениями в виде пятипалых человеческих ладоней.
«И дурак догадается, что люк открывается простым вложением ладоней в углубления! - подумал Симаков и ухмыльнулся, - Только современному человеку это не дано! За исключением меня, потому как я - Страж Врат! «
Игнатов решил, что наступил подходящий момент для объяснения с зятем и ткнув пальцем в колодец, заявил:
- Знаешь, Степаныч, что это такое? Это Звёздные Врата, а ты их Страж! Понял?
Симаков вздрогнул от неожиданности! Он внимательно посмотрел Косте в глаза и с удивлением подумал: «А ведь он - один из охотников за артефактом, иначе откуда ему это известно? «
В слух же возразил:
- Ты ошибаешься, Константин! Это не Врата! Это последний из сохранившихся Входов в Подземелье Атлантов!
Эта информация пришла к нему ещё на дне колодца, когда он очищал люк от песка. Она поступила прямо в мозг, словно бы из ниоткуда, но Симаков догадался, что это с ним “заговорили” его Врата, используя автоматику входного люка как телепат-ретранслятор.
- Что-о-о?! - поразился Игнатов, - Не Врата, а Вход в Подземелье? Так ты всё знал? И про себя, и про Врата, и молчал?
- Про Вход в Подземелье я узнал телепатически пару минут назад от своих Врат. А про сами Врата и их Стража мне стало известно сегодня ночью от Лыковой. Хотел тебе рассказать, да не успел… Но вот, интересно, когда узнал об этом ты, шуряк, и от кого?
- Двое суток назад! Может меньше… В Конторе… Мне поручили обеспечить их сохранность до прибытия в село спецкоманды и заодно выпытать у тебя, как ими управлять…
- Во как! Кто поручил-то?
- Некто генерал Нефёдов, самый доверенный человек Президента.
- Я думал, что ты работаешь на учёных, а выходит - на правительство! - огорчился Симаков, - Значит, мои Врата нужны Президенту, что бы тот смог обеспечить себе ещё один срок правления…
- А зачем же ещё? На большее у них ума не хватает…
Симаков помолчал, потом поинтересовался:
- Ну и что ты намерен предпринять, Константин? Меня с Клавдией - под арест, а Колодец - под охрану?
- Обижаешь, начальник! Ты думаешь, я для чего согласился на задание? Что бы не послали кого другого! Так что, буду тебе помогать! Что скажешь, то и сделаю!
- От, спасибо, шуряк, я всегда верил в тебя. А тебе за самовольство не попадёт?
- Если всё делать по уму, то выкручусь! Сам-то что думаешь делать? Ведь кроме Президента за Вратами охотятся и Серые Колдуны! Это они каким-то образом заставили тебя откапать для них Врата. А тут такой облом! Врат и в помине нет, но зато есть Вход в Подземелье. Может взорвать его и дело с концом? Ни вашим-ни нашим!
- При иных обстоятельствах, я может быть так бы и поступил… Но не теперь…
- Что за обстоятельства, Степаныч?
- А вот послушай…
И Симаков подробно передал Игнатову свой ночной разговор с Лыковой. Игнатов выслушал и потемнел лицом
- Ну, дела-а-а!
Узнав, какая печальная участь ожидает ещё не рождённого ребёнка Симаковых в случае попадания Врат в чужие руки, Костя скрипнул зубами и ненадолго задумался. Утверждение Лыковой, что телепортатор обладает защитой на энергетическом уровне, не показалось ему слишком уж фантастичным. Он, как учёный, отчётливо представлял какими неограниченными возможностями могли оперировать изобретатели-конструкторы древнейшей суперцивилизации атлантов, контактировавшей к тому же с представителями инопланетного разума.
- Вот и скажи мне теперь, шуряк, как учёный подтверди слова Лыковой: могут ли Врата причинить вред моему ребёнку али нет?
- Врать не стану - могут, Степаныч, вполне! Но ты не расстраивайся раньше времени! Врат тут нет, значит нет и проблемы.
- Эх, Костик, повторяю - Врата в Подземелье! Я их чувствую, они “зовут” меня! Но на их “зов” могут придти и серые колдуны, и твой генерал Нефёдов! Тогда беда! Что присоветуешь?
- Я бы сделал так, как подсказала Лыкова. Давай спустимся в Подземелье, отыщем артефакт и ты отправишь его куда вздумается!
- И я так хотел! Значит, собираешься пойти со мной, шуряк?! Учти, задачка не из лёгких!
- Где наша не пропадала? И потом, у меня задание, Степаныч, забыл? - рассмеялся Игнатов, - Не захочешь, а пойдёшь! Но, если шутки в сторону, то я за вас с Клавдией хоть в огонь, хоть в воду!
- Тогда давай собираться, пока серые колдуны не нагрянули…
- Собраться недолго… А вот Клавдию надо дождаться по-любому, рассказать ей всё и услать со двора на время. А то, я чувствую, тут в наше отсутствие Третья Мировая может разразиться…
- Оно конечно, подождём. А что б время не терять, давай попробуем люк открыть?
- Эка невидаль, открыть! Видишь выемки для ладоней? Вкладываешь в них руки и готово - люк открыт! Верно, Страж? - Игнатов задорно ткнул Симакова в бок.
- Это теория! Боюсь, на практике ничего не выйдет.
- Так давай проверим? Я попробую, Степаныч? - попросил Игнатов, давая понять, что признав Симакова как Стража Врат, подчиняется ему и по старшинству.
- Пробуй, - ухмыльнулся Симаков, заранее зная результат.
Костя взял стремянку и спустился в колодец. Помедлив мгновение, он решительно вложил ладони в углубления. Секунда… другая… однако ничего не произошло! Игнатов выпрямился и в растерянности почесал затылок.
- Чой-то не фурычит, Степаныч!
- А ты попробуй ещё раз.
Но, как Костя ни старался, как ни комбинировал с руками - люк не открывался, хоть ты криком-кричи! Симаков сверху наблюдал за его манипуляциями и тихонечко посмеивался. Внезапно он почувствовал, как в груди к него, в районе чуть выше солнечного сплетения, что-то вспыхнуло, закипело, потом томительно медленно прилило к голове, сконцентрировалось в темечке и на мгновение затмило сознание. Симаков недоумённо потряс головой, ему показалось, что на неё плеснули кипяток.
Но уже в следующий момент острая боль отступила и растаяла без следа, оставив в глазах золотисто-радужный туман и неодолимое желание самому спуститься в колодец и наложить ладони на люк.
- Прекращай, Костик, - прохрипел Симаков, ощущая сухость в горле, - Дай-ка я попробую…
Игнатов вылез обескураженный. По просьбе зятя вытянул стремянку на верх . Тот тем временем разулся, похлопал Костю по плечу: ”Учись, пока я жив, шуряк! ” и легко спрыгнул в яму. Косте бросилось в глаза, что пока он экспе-рементировал с люком, с зятем произошла странная, едва заметная перемена. Он стал каким-то “воздушным”, и вроде как, помолодел на лицо.
Пока Симаков примерялся на дне ямы, подыскивая удобное местоположение для ног на ободе плиты, Игнатов быстро задействовал всю фиксирующую аппаратуру. Что бы увековечить торжественный момент открытия Входа в Подземелье Атлантов, плюс для отчёта Нефёдову, он решил заснять все манипуляции Симакова с люком на видеоплёнку.
Для этого спустил в колодец тонкий оптико-волокнистый кабель с мини-объективом на конце и включил видеокамеру в режим “Запись”. Сама по себе плёнка мало что давала генералу, зато подтверждала стремление Игнатова выполнить задание любой ценой. Доверие к себе, как к агенту, со стороны начальства сейчас было необходимо Игнатову как никогда. Отснятый сюжет его обеспечивал на все сто…
Между тем Симаков присел на корточки.
Пробормотав: «Господи, помоги украсть корову!», он чуть нагнулся вперёд и вложил ладони в пятипалые углубления люка. Кожу пронзила приятная теплота и слабое покалывание. Больше ничего не произошло и Симаков, словно по наитию, мысленно попросил: «Ну, давай же, давай! Открывайся!»
Игнатов на краю раскопа затаил дыхание, одним взглядом контролируя показания приборов, а другим следя за зятем. Целую секунду всё было без изменений, но уже в следующее мгновение он увидел, как из углублений люка полилось золотистое, ощутимо густое свечение! Сначала оно пронзило золотом кисти Симакова и те, послушно окрасившись в жёлто-оранжевые тона, стали прозрачными на вид, словно их отлили из цветного стекла.
Затем золотистая волна поползла выше - по рукам и одежде зятя и уже спустя четверть минуты распространилась на плечи, голову, грудь, туловище и ноги Симакова. Тот оставался невозмутимо-неподвижным и казалось не замечал происходящих с ним перемен. Игнатов же наоборот, места себе не находил от волнения, но подать голос и нарушить тишину всё же опасался. Ему ничего не оставалось делать, как стоять и молча наблюдать.
Прошла ещё пара секунд и зять стал походить на светящуюся изнутри скульптуру, целиком вырубленную из глыбы розового хрусталя. Костя вовсе перестал дышать… Если бы он отвлёкся от фантастического зрелища и внимательно осмотрелся по сторонам, то его непременно заинтересовали бы две вороны на дереве и отощавший кот под кустом, которые, как и он сам, глаз не сводили с человека в колодце.
Прошла минута, а Симаков будто окаменел. Он не подавал ни малейших признаков жизни, превратившись в «золотого истукана». Волнение Игнатова переросло
