Потомственный цыган

Иван протолкнул лязгающий колёсами чемодан под кровать и, бормоча под нос ругательства, уселся на край. С трёх сторон в его поле зрения тускло тлели глаза попутчиков – двух обывательниц средних лет и пенсионера, уткнувшегося в сканворд. Под широкими очками без оправы сверкнула торжествующая искорка – он заскользил ручкой по бумаге, вписывая правильный ответ. Поезд тронулся. Иван тихо, чтобы звук потонул в скрипе колёс, вздохнул. Ну и что ему делать здесь в оставшиеся двадцать два часа? Он не взял с собой ничего интересного, кроме тетрадки с будущей повестью, а товарищи, с которыми можно было бы хотя бы поговорить, уехали на другом поезде тридцатью минутами раньше. Еды он тоже почти не взял, за исключением трёх пакетов лапши, а до следующей станции, где можно закупиться, было шесть часов нудной дороги. Чёрт возьми, да у него ведь не было даже сигарет!

После тяжёлой восьмиминутной процедуры раскладывания вещей он решил перевести дух и прогуляться по вагонам. Всё было предсказуемо: толстые красные мужики без футболок заняли свои законные места, снуя по узкому коридору так, что иногда застревали в нём; визжащие дети ползали по кроватям в плацкартах, а задумчивая молодёжь заполоняла тамбуры, выпуская в резиновую щель сигаретный дым. В вагоне-ресторане сидели друг напротив друга двое мужчин в татуировках и девушка средней привлекательности  с грушевидными розовыми серёжками. Один из парней – лысый, с серьгой и гитарой, играл и пел, второй молча улыбался, застыв на стуле. В следующем вагоне Ивана остановила охрана и попросила вернуться к себе. В унынии он стал протискиваться обратно по узкому коридору купе, распластываясь по стене перед жирными олухами, несущими на трапезу заваренные контейнеры с лапшой. Запах дорожного аппетита растекался по всему составу и исходил уже будто бы от стен.

Попутчики в его купе уже разложили бельё и валялись на  скомканных белых простынях, как моржи, бездумно уставившись в потолок. Иван поспешил расстелить свою верхнюю полку, на что ушло ещё несколько минут. Улёгшись, он хотел сначала открыть тетрадь и поработать над повестью, но тут же испытал маниакальное желание ничего не делать и тоже уставился в пустоту.

- Может, в картишки пару партеечек? – осторожно пробубнил он через пятнадцать минут.
- Что? – скрипучим голосом спросил пенсионер.
- В карты, может? - Иван помял губы – Меня Ваня зовут, кстати…
- В карты! А что бы и не в карты? – прогудел дед.

Попутчики расселись вокруг стола, чтобы определить дурака. Первые две партии проиграла одна  из тёток, затем одну дед, затем всё та же женщина. Они сдавленно хихикали, набирая очередные шесть карт. Вскоре Ивану надоело, и он стал искать повод заняться чем-то другим.

- Я пойду в тамбур, покурю, - сказал он, сам обнадёживая себя этой мыслью, хотя помнил об отсутствии сигарет. Дождавшись молчаливых кивков, Иван выскользнул в коридор и, поборов тугую дверь между туалетом и тамбуром, вдруг столкнулся с невысоким мужчиной в дорогом сером костюме. У него были толстые зубы и сально-чёрные, обильно примазанные назад гелем волосы.

- О.. Извините, - пробурчал Иван.
- Ничего, это Вы меня извините, - улыбаясь, воскликнул мужчина. Голос у него был мягкий и хвастливый. – Скажите, а вы у себя случайно не играете в карты?
- Да, как раз начали, - выпалил Ваня, не задумавшись. Вот чёрт, сейчас ведь и этот придёт!
- А могу ли я к вам присоединиться, если не удастся уговорить моих попутчиков? – произнёс незнакомец, продолжая улыбаться.
- Наверное, - Иван пожал плечами. – Если соседи не будут против.
- Отлично! – воскликнул мужчина. – Кстати, меня зовут Кристиан. Потомственный цыган.
- Очень приятно, Ваня, - неуверенно сказал Иван, пожимая волосатую руку. Разжав её, он поспешил протиснуться в тамбур.

«Потомственный цыган,» - повторил он про себя. – «Ничего себе.» Он не без труда оттолкнул неподатливую дверь, оставляя Кристиана благодушно скалиться в коридоре.
На узкой площадке уже столпились, покачиваясь в такт движению, трое молодых панков – двое парней в кожаных куртках держали в руках пиво, а третья, девушка с розовым ирокезом, гоготала в такт их невнятной болтовне. Иван замялся.

- Мужик, не хочешь сигу? – вдруг спросил один из них.
- Почему бы нет? – выдал Ваня. Всё-таки именно за этим я всё-таки сюда выходил, подумал он.

Первый панк кивнул второму, тот достал из внутреннего кармана смятую пачку «Петра» и выудил оттуда папироску. Иван поджёг и с наслаждением затянулся.

- Кондор меня зовут, - гаркнул первый панк.
- Ваня.
- Это – Кирилл, Маша, - Кондор махнул рукой на товарищей.
«Вот здорово,» - заключил Иван.  – «Уже новых знакомых нашёл.»
- Слушай, - проскрипела Маша. Голос у неё трещал, как колёса под ногами. – Ты не знаешь, когда остановка будет, сколько мы будем стоять?
- Минут семь наверное. А что?
- А за пивком сбегать есть варик? – громко спросил Кирилл и загоготал.
- Сбегаешь, если чё? – тут загоготали и остальные двое.
- Вряд ли, - вежливо ответил Иван. – Я что-то не планирую пить.
- Мм, ты грустный, значит, - Кондор прижал бычок к стене. – Я тут сдохну, наверное, до конца пути.
- Аналогично, - улыбнулся Иван. На миг они оказались на одной волне, но эта волна не приносила никому из них радости. Панки зашуршали кожанками о стены, протискиваясь в вагон.
- Я тут с цыганами в карты, видимо, буду играть.
- С цыганами? Да, цыгане – это круто, - усмехнулся Кондор и, прогоготав – на этот раз более сдержанно – ещё раз, скрылся с приятелями за дверьми. Иван остался наедине с пустой площадкой. Сигарета уже дотлевала в его пальцах, погружая всё в дым, стремительно выносившийся сквозь вагонные сквозняки. Он прислонился к стеклу и наблюдал за проносящимся мимо однотипным пейзажем, слегка улыбаясь и раздумывая о еде. Ему было чуть-чуть лучше.

Мимо проносились мокрые зелёные деревья, сливавшиеся в однородную массу, плыли заборы, то подскакивавшие, то пластавшиеся по равнине, прерываемые дряхлыми домиками. Иван глядел и думал о том, что, может быть, желая друг другу посмотреть страну в поездке на поезде, люди имеют в виду по большей части именно такие домики – увидев один, можно было познакомиться с половиной России. Он выкинул обгоревший фильтр под дверь, закряхтел и облокотился на стекло. Из-за тонн зелёной листвы вдруг вынырнул берег, и за ним, отливая дисков вышедшего из-за облаков солнца, по окну покатилась река. Они перешли на мост – пол под ногами задрожал более быстро и мелко, как мурлыкающий кот. Ваня застыл, глядя, как солнечный диск прокатывается по водной глади. Река унеслась куда-то влево, уступив место полю, по которому задумчиво расхаживали коровы. Иван улыбнулся снова. Возможно, эти поезда не так уж и плохи - если только ехать в них в одиночестве, подумал он. Покряхтев, он оттолкнулся от двери и покинул тамбур.

***

Он отодвинул дверь вагона-ресторана, поглаживая живот, и направился к своей мягкой полке на втором этаже купе. Нужно было как-то использовать время, имевшееся у него в пути. Если как-нибудь поднять боевой дух, можно даже написать главу к повести. Одарив взглядом парочку, обнимающуюся в тамбуре – лысый парень в татуировках уже почти вдавил девушку с розовыми серьгами в стену – Иван оказался в своём вагоне. Было пусто и тихо – кажется, даже дети уснули.

«Так,» - думал он, приближаясь к двери, - «Наверное, Пферд не должен погибать до последней главы. В этот раз за ним будет погоня, но он выживет…» Откинув в сторону дверь, он смущённо поджал губы. Вокруг стола сидели двое его попутчиц и тот деловой цыган, которого он встретил утром. Кристиан, кажется, его звали?

- О-о,  а Вы тоже здесь едете! – воскликнул он, раскинув руки. – Я же видел Вас днём… Давай на ты… Иван, кажется?
- Да, так точно,- вяло кивнул Ваня. Он вспрыгнул наверх.
- Что, давай партию сыграем? – улыбался цыган.
- Нет, я сейчас не хочу в дурака. Я повесть пишу.
- Да? – Кристиан приподнял брови. – О чём же она?
- О… быстрой езде, - буркнул Ваня, скалясь. Кристиан замолчал на мгновение и захохотал.
- Вот как, значит! Смотри, не сорвись!

«Что-то слишком порядочный для цыгана,» - подумал Ваня. Подоткнув под себя одеяло, он достал с полки тетрадь.

- Вряд ли я сорвусь, разве что главные герои.
- Ну да, - Кристиан раздавал карты, лихо раскидывая их в три кучи. – Но если хочешь, присоединяйся. Мы не в дурака тут, кстати, играем.
- А во что же? – поинтересовался Иван.
- А, одна игра редкая, - отозвался потомственный цыган. – Называется «Ахи-бахч». Наверное, не слышал.
- Что-то цыганское наверняка?
- Не-ет, - Кристиан покачал головой и замолчал.

Ваня повернулся к стене, открыл последнюю страницу и начал читать. «Пферд перескочил через ограду, оглядываясь на преследовавших его мужчин. Двое или трое из них устремились за ним в тоннель, остальные побежали наверх, чтобы занять позицию для стрельбы. Времени у него не было: у них были пушки, а у него - нет, так что всё, что ему оставалось – бежать. Он видел единственный путь. Вскочив на лошадь с номером «9», он ударил каблуками по бокам и понёсся по дорожке…» Ваня посмотрел в потолок, думая, что же здесь не так. «Даже не знаю, что и добавить,» - проговорил он молча. «…Его удивила прыть, развиваемая ездовым скакуном. Он нёсся вперёд с такой скоростью, что его выдавливало из седла, но беда в том, что жеребец номер девять был приучен бежать только по кругу. Преодолев поворот, он неуклонно возвращался назад, где Пферда уже поджидали тёмные силуэты мужчин в широкополых шляпах…» Между тем снизу донёсся взрыв хохота. Иван положил рукопись на грудь и увидел двух тёток, согнувшихся пополам от смеха. Пенсионер – его звали Николай Маджоевич – подхихикивал им в такт со своей полки.

- Перерезать рот обратно! - восклицал Кристиан. – Ничего себе!
- Что у вас там? – поинтересовался Ваня.
- Да это всё игра, не переживай, - ответила женщина.
- Да что за игра-то такая? Можно узнать её правила?
- Всё просто, - сказал Кристиан. – Сначала каждый повторяет слово «ахи». По одному разу. Потом все вместе повторяют слово «бахч». Потом количество раз, которое повторяется каждое слово, увеличивается, и каждый следующий участник должен прибавить к кличу лишь одно из слов: «ахи» или «бахч». Он обязан правильно назвать получившуюся конструкцию. Нельзя увеличивать ни одну из частей больше, чем на одно слово за ход. Кто собьётся – тот проиграл и говорит первое словосочетание, которое ему придёт в голову. Это нужно сразу говорить, пока ещё мозг занят разбиранием «ахи» и «бахчей».  Вот  Нина сказала: «Перерезать рот обратно.» А я бы, например, сказал: «Любопытные солодовые снизу». Потом все предложения записываются, и из них нужно составить правильное.
Ваня застыл, ошарашенный сложностью этой игры. Как же можно собрать предложение из совершенно случайно выданных слов?

- Можно с вами раунд?
- Конечно, давай.

Иван спустился и сел на кушетку.

- Итак, - объявил Кристиан. – Ахи!
- Ахи!
- Ахи!
- Ахи
- БАААХЧ… - дружно зарядил хор.
- Ахи-бахч, - сказал Кристиан.
- Ахи-бахч-бахч, - ответила Нина.
- Ахи-ахи-бахч-бахч! - вскрикнул Иван Маджоевич.
- Ахи-ахи-ахи-бахч-бахч, - проговорила Лена - вторая женщина.
- Ахи -ахи - б… бахч? – неуверенно спросил Ваня.
- НАЗЫВАЙ! – заорал Кристиан. Остальные сгрудились над ним.
- Что? Я, кажется,