его силой духа может противостоять против нескольких десятков врагов. Примеров тому много: что в Великую Отечественную войну были такие герои, что в нынешних межнациональных конфликтах.
- Ну хорошо, – Серафима не стала спорить. – Как же тогда он их побеждал?
- При помощи энергий, – терпеливо повторила знахарка. – Ты же научилась концентрировать и направлять необходимую энергию из центра ладоней на больной орган страждущего и при её помощи исцелять его. В руках воинов-магов тоже была сила великая, но другая, и она, эта сила, светящимся потоком исходила из кончиков пальцев и обладала свойством подобный свойству лазерного луча. Русский воин направлял лучи из растопыренных пальцев в сторону вражеского войска. Конечно, были немногие, которым удавалось остаться в живых и бежать с поля брани, неся в стан своих хозяев и военачальников страшную весть, но большинство не успевало даже испугаться.
- Ты словно сказку рассказываешь. Даже трудно поверить, что такое было.
Макаровне стало немножко грустно: даже воспитанница с недоверием относилась к правдивым рассказам пращуров. Что можно было ожидать от посторонних, неподготовленных к такой информации людях?
- Рослав прожил долгую жизнь? – спросила Серафима.
- Нет. Басурмане очень боялись воинов-магов и уничтожить русича могли только при помощи обмана и предательства. Рослава убили спящим, пронзив сердце копьём.
- Вот гады! Но неужели около него никого не было, кто бы мог предупредить? А как же его семья?
- Он был воином, – напомнила старушка. – Его семье помогало всё селение, в котором она жила, ибо знали жители, что безопасность всех во многом зависит от Рослава и других воинов. Сам же Рослав был аскетом, часто и подолгу жил вне дома.
- А друзья были у него?
- Наверно. В силу своего характера он часто уединялся и полагался только на свои силы, чтобы не подвергать опасности другого.
- Но это же тяжело – быть одному!
- Он – воин! Воин-маг и разведчик.
- Ну хоть собака или конь были у него?
- Конь был. Верный друг. Осом звали. Кроме коня у Рослава в товарищах дракон ходил.
- Кто? – у Серафимы от удивления перехватило дыхание.
- Дракон, – со спокойной уверенностью повторила Макаровна. – Звероящер.
Девушка с трудом верила в услышанное.
- Расскажи мне о нём.
- Имя у дракона слишком сложное для современного восприятия, поэтому и говорить не буду. Кожа у этих животных была очень нежной и бархатистой, но, когда приближалась какая-то опасность, она сразу же становилась очень плотной, похожей на камень или металл. Копьё, брошенное в эту броню, не могло причинить особый вред дракону ещё и потому, что чешуйки кожи в миг собирались в точке удара. Этот принцип живой брони много позже мастера-оружейники применили для ковки кольчуг русским богатырям. Бог создал этих звероящеров для служения человеку. Я тебе уже как-то рассказывала, что люди в стародавние времена умели общаться телепатически. Кроме этого, ты знаешь, параллельно с нами, людьми, живут существа, которых мы не видим, но знаем, что они есть. Например, водяные, русалки, лешие, домовые. Этих видов существ более тысячи, и у каждого своего предназначения или задача. Есть среди всей этой гвардии существа, питающиеся энергией телепатии. Ты, скорее всего, где-то, когда-то слышала, что глаза у драконов были как у кошки. А кошка, ты знаешь, прекрасно видит домовых и прочую ту братию. Вот и дракон тоже хорошо всех их видел, и не только видел, но и слышал. Драконы, пожалуй, были одни из немногих животных, которые воспринимали очень широкий звуковой диапазон. Они слышали ВСЁ и ВСЕГДА. Именно драконы, верные слуги человека, уничтожали существ, пожирающих телепатическую энергию. Драконы всегда жили обособленно и в одиночку и пару подыскивали исключительно для продолжения рода.
- А как долго жили звероящеры?
- До тысячи лет. Иногда дольше.
- А почему они вымерли? Из-за похолодания?
- Их всех истребили люди- «друзья».
- Почему? Зачем? – Серафима испытала стыд и досаду.
- Как правило, драконы воевали против всякой нечести в паре с воином-аскетом. Они были верными товарищами. Звероящеры настолько были преданы ему, что даже становились зависимыми от человека. Когда у людей произошёл надлом сознания, воины, к счастью, далеко не все, стали использовать силу и мощь драконов в своих меркантильных интересах, захватывая и порабощая целые селения. Иногда это делалось в угоду возлюбленной. Потом появилась мода дарить своей прекрасной даме драконий глаз, коготь или голову, и рыцари начали предательски приносить в жертву своей любви летучих товарищей.
- В сказках разных народов говорится, что рыцари…- грустно сказала Серафима. – Но сказка – ложь…
- Ой ли? Если даже не брать во внимание повествование родовой книги, получается, что давным-давно собрались делегаты этих разных народов на симпозиум, чтобы решить: какую бы сказку придумать на потеху потомкам? Вот и придумали непонятное чудо-юдо, наделили его определёнными качествами и давай строчить летописи?
Девушка несколько растерялась. Она понимала абсурдность своих возражений, понимала и логичность рассказа наставницы.
- Бабушка, пожалуйста, - взмолилась Серафима, - научи меня образно-зеркальной и старорусской письменностям и дай почитать книгу твоего рода. Честное слово, я буду обращаться с ней очень-очень бережно.
Макаровна с тоской посмотрела в окно.
- Нет этой книги, Симушка. Не уберегли мы её.
- Как нет? Почему?
- Грех на мне великий, золотко, - знахарка промокнула уголки глаз платком, - какой ответ держать перед предками – не знаю. Ларец с родовыми письменами хранился в специальном тайнике подвала нашего загородного дома. Папа чувствовал, что его скоро арестуют, и строго наказывал маме сберечь не только меня, но и реликвию. До высылки из Петербурга мы не успели забрать ларец и решили, что съездим за ним, когда сами устроимся, да и показываться с таким заметным багажом было очень опасно. По приезде в Грибки, мы ходили в местное отделение милиции отмечаться каждый день. Затем отмечались реже, незаметно покинуть ссылку было невозможно. Одно нас утешало, что ларец спрятан надёжно, и найти его чужаку было бы очень сложно. Началась война. Из сводок Совинформбюро мы знали, что деревня, в которой находилось наше поместье, занято немцами. Мы молили Бога, чтобы родовые книги остались невредимыми. Только в пятьдесят четвертом году нам удалось выбраться в Ленинград, а оттуда добраться до деревни…
Макаровна, закрыв лицо руками, разрыдалась. Её худенькие плечи вздрагивали, платок, съехав, обнажил седые волосы.
- … До сих пор стоит перед глазами страшная картина: на месте нашего дома зияла огромная воронка. Мы стояли с мамой и плакали. То, что создавалось и хранилось тысячелетиями для потомков моими предками, ушло в никуда. Не осталось в памяти ни их имён, ни добрых дел, ни опыта, ни мудрых обращений. Ничего не осталось! И потомков рода тоже нет. Бесславная кончина. Горько, очень горько.
Серафима поднесла старушке воды и погладила по сгорбившейся спине.
- Ты не виновата, что были репрессии, что началась война, что не родила. Не плачь, бабушка. То, что произошло, невозможно изменить. Думаю, твой род простит тебя и твою маму. Они видели весь ужас, царивший в стране, и понимали безысходность ситуации. Они добрые, твои предки, мудрые и справедливые. Когда я выйду замуж и будет, что сказать детям и потомкам, начну писать свою родовую книгу. Я стану рассказывать о летописях людям, и быть может, кто знает, кто-нибудь тоже захочет обратиться к внукам и правнукам. Родовые книги возродятся и станут традицией, укрепляющей семьи, и, наконец, прекратят нас, русских называть «Иванами, не помнящими родства».
Агния Кирилловна медленно подошла к рукомойнику и умылась. Поправив платок и посмотрев на часы, стала собираться к Дубининым. Тарелку с пирожками она поставила на чистую тряпицу, и концы связала между собой в единый узел, а банку с отваром решила нести в руках.
- Домой побежишь или меня проводишь?
- Домой пойду. Скоро уже дедушка придёт, а, может, и Глеб приедет.
Попрощавшись, добрые соседки разошлись по делам.
Знахарка шла по грунтовке, погружённая в свои невесёлые размышления: «Даже если бы удалось сохранить родовую книгу, то прочитать её вряд бы ли кто смог: зеркально-образное письмо несёт в себе огромную информационную и смысловую нагрузку. Психика современного человека её просто не примет».
- Здравствуйте, Макаровна.
Старушка от неожиданности вздрогнула, подняла голову и улыбнулась, узнав Фёдора Иванова.
- Здравствуй, всеми уважаемый кузнец! Здравствуй. Посмотри, как запыхался, торопишься куда?
Федор вытер лоб:
- Вас догонял.
- Да неужто я так быстро бегаю, что угнаться за мной невозможно? – изумилась она.
- Вы любому молодому фору дадите, - подо льстил кузнец.
- Ох, и хитрец же ты! Говори уж, зачем тебе понадобилась?
- Совет нужен. Можно я вас провожу? – мужчина аккуратно взял узелок и банку. Старушка была рада встрече: со спутником дорога в два раза становилась короче. – Тут вот какое дело, – по его лицу пробежала тень. – Жена моя Мария беременна, но снова лежит в больнице на удержании. До этого три раза зачинала, но всегда скидывала. Измучилась она, и я нервничаю. Ссориться стали. Знаю, что неладно поступаю, но ничего сделать с собой не могу, с ума схожу, как ребёнка надо. Посоветуйте, может, травку, какую попить? А, может, заговор, какой знаете? Помогите нам.
Знахарка улыбнулась.
- То, что дитё хотите – похвально. Будет у вас малыш и не один. А то, что шумишь на жену – плохо. Она не виновата. Иди-ка ты, дорогой, в луга, да налови кузнечиков поболе. Засуши их. Пусть Машенька глотает их по штуке три раза в день вместо пилюль. Вот и весь совет.
- Кузнечиков?
- Их родимых.
- Это же противно.
- Таблетки вкуснее и уколы делать одно удовольствие?
Фёдор остановился, вернул Макаровне гостинцы для фермера, поблагодарив, чмокнул её в щёчку и побежал в Чернуху.
- На крестины позвать не забудьте! – крикнула в след Агния Кирилловна и продолжила свой путь к болящему.
-2-
Знойное солнце июля нещадно палило с неизмеримой высоты бездонного бирюзового неба. Казалось, всё замерло в спасительной тени зарослей леса и трав, найдя в ней живительную прохладу. Оттуда на все лады разносились по округе стрекот стрекоз, кузнечиков, разноголосье птиц. Сама земля издавала одурманивающий аромат скошенных трав и луговых цветов, в который волшебным оттенком вплеталось благоухание созревшей земляники.
Серафима покрыла голову белым ситцевым платком, взяла небольшое лукошко и направилась в луга побрать ягод. Мягко ступая и внимательно смотря под ноги, она отмечала небольшие земляничники с слегка подвяленными под жгучими лучами солнца ягодами.
Верный Шныря, изнывая от жары, плёлся сзади и задумчиво поглядывал на ближайший лес. Ему хотелось пить, а там, чуть глубже, в молодом осиннике в прошлом году забил ключ, и маленький ручеёк устремился к своей старшей сестре речке Шуйге. Вода в том ключе была удивительно вкусна. Псу она сразу понравилась, и он предпочитал утолять жажду именно из этого родника. Затем около ручейка появился Матвей. Зачастила Макаровна. Она приходила к ключу каждое утро, умывалась в нём, тщательно полоскала
