школу, в которой когда-то учился, и расстрелял двадцать учеников младших классов, а также нескольких взрослых, убив перед этим у себя дома собственную мать (подробнее см. «Психические войны. Кто в халате, тот и психиатр»). Джонни хотел предупредить читателей о недопустимости примитивных интерпретаций случившегося, если общество не хочет, чтобы такие истории повторялись снова и снова. Так, жёлтая пресса на все лады твердила о психиатрических диагнозах Адама. Мол, у него был мало того что синдром Аспергера, так ещё и невроз навязчивых состояний (обсессивно-компульсивное расстройство), хотя на самом деле ни одна из этих патологий сама по себе не ведёт к значительно повышенной криминальности. Другие винили во всём агрессивные компьютерные игры, в которые практически безвылазно играл Адам многие месяцы подряд накануне трагедии.
Да, возможно, не будь у молодого человека этих расстройств, такой развязки бы не случилось. Но почему это произошло? Кто из хорошо проплаченных аналитиков, сетовавших на недолеченность Адама, видеоигры, а также слишком свободную продажу оружия и недостаточную охрану учебных заведений (последние 2 пункта, впрочем, более характерны для позиции обозревателей правого толка), вспомнил о том, как могут обращаться в школе с мальчиком, который физически слабее, и особенно психически иным? Нет, пока юноша ствол в руки не возьмёт, кто будет считаться с человеческим достоинством «замкнутого задрота» (как Адама характеризовал его родной старший брат), с которым принято обращаться, как с генетическим мусором?!
Вкратце изложив эту историю, Джонни рассказал, как пиндосам сложно сделать разумные выводы из подобных трагедий, происходящих у них поэтому в разных штатах практически ежегодно. Ему хотелось, чтобы его соотечественники не повторяли этой ошибки. Пытаясь донести свои идеи до возможно более широкой аудитории, Джонни постарался разместить свою статью на максимальном числе ресурсов. Поскольку в его материале речь шла, в частности, о подростках, он получил вроде как законное обоснование размещения своего материала на сайтах, в том числе некоторых с высокой посещаемостью, касающихся воспитания детей.
Как ни странно, редакторы некоторых сайтов даже пропустили его публикацию, сопроводив статью Джонни вступлениями «статья психолога» или что-то в этом роде. Что ж, буду психолухом,– усмехнулся про себя Джонни. Казалось, у него теперь был шанс донести свои идеи до родителей, которые так пеклись о безопасности своих детей, что нередко безропотно оплачивали неоправданно высокие поборы на охрану школ и т.д.
Но не тут-то было. Большинство читателей встретили статью безо всякого энтузиазма, и лишь некоторые из них вяло писали в комментариях, мол, вот когда у нас разрешат продажу оружия кому попало, и подростки начнут стрелять на улицах, тогда нужно будет беспокоиться, а сейчас зачем раньше времени «париться»?
Провал очередной статьи в который раз навёл Джонни на безрадостные мысли о том, как обыватели в обществе потребления воспринимают сыплющуюся на них из разных источников информацию. Не имея возможности оценивать её содержание по существу, они вынуждены ориентироваться в своих суждениях о достоверности в первую очередь на сам источник информации. Если заинтересовавший их материал исходит от какого-нибудь вроде как заслуженного деятеля, психолуха известного, то это круто, и таким можно поделиться со своими родственниками, друзьями и знакомыми. А когда статью написал какой-то безвестный псих, которого неизвестно откуда выпустили, то какая может быть на это реакция?
Такая ситуация также представлялась Джонни важной частью большого зловещего механизма поддержания социальной несправедливости. Например, если говорить о мужчинах, то среди них обычные люди, как правило, больше всего прислушивались к тем, кто обладал наибольшей властью и ресурсами. А поскольку речи этих успешных господ, как правило, способствовали продвижению их же собственных корыстных или как минимум общих классовых интересов, подобная идеологическая ситуация фактически способствовала поддержанию социального неравенства и поляризации в обществе.
Но у мужчин такое положение, по крайней мере, можно было связать с их личными заслугами, хотя «достижения» человеческих самцов, поднявшихся высоко в социуме, обычно были по большей части обусловлены их способностью принуждать и обманывать других. У женщин же вообще наиболее авторитетными нередко оказывались наиболее внешне привлекательные, т.е. вызывающие сильное вожделение у людей противоположного пола.
Джонни считал такую ситуацию в обществе совершенно несправедливой. Но как же её тогда изменить? Он помнил также о важности личного примера: грош цена всем его идеям, если он проповедует их, не будучи способным претворить даже в собственной жизни. С мужчинами у него в этом плане, правда, не было проблем: тех, кто добился «успеха» в житейском смысле слова, Джонни обычно считал негодяями, мошенниками, ворьём и т.д., а потому уж точно не хотел им подражать, брать с них пример и т.д., напротив, считая их своими заклятыми классовыми врагами.
Куда более неоднозначно дело у него обстояло с женщинами. С одной стороны, Джонни неописуемо бесили смазливые сучки, которые, «строя глазки» мужикам, наделённым властью и материальными ресурсами, получали фактически на халяву блага и привилегии, достававшиеся многим другим женщинам трудами тяжкими. И сколько бы психолухи и прочие продажные мозгойобы ни твердили о якобы естественности такой ситуации, он не мог с ней примириться. Для Джонни одним из главных приоритетов была справедливость, без которой он считал практически невозможными подлинный мир и согласие между людьми. И если кто-то находил её противной природе, ему хотелось во имя неё горы свернуть, подобно тому, как в Советское время меняли течение рек.
С другой стороны... В интернете неоднократно можно было наблюдать, как очень скромный, можно сказать, забитый парнишка, из разряда «компьютерный задрот», ни с того ни с сего начинал с яростной агрессией «наезжать» на какую-нибудь очень привлекательную девицу, вроде как не сделавшую ему пока ровным счётом ничего плохого. Разумеется, можно было предположить, что встреть он её в реальной жизни, она бы не только ни при каких обстоятельствах ему «не дала» (достоверный символ их принадлежности к разным «лигам»), но и общалась бы с ним, вероятно, в презрительно-снисходительной манере.
Видя такую агрессию, Джонни невольно испытывал даже некую неловкость за парня, так как считал несправедливым и вообще недопустимым атаковать человека, основываясь исключительно на внешних данных, даже если твоя личная статистика указывала на очень высокую вероятность неприязненного отношения к тебе со стороны такого типажа.
У самого же Джонни была практически диаметрально противоположная сложность: он нередко замечал за собой, как когда ему улыбалась очень привлекательная девушка, он невольно таял и старался пойти ей навстречу, о чём бы она его ни попросила.
Беспокойные мысли на эту тему стали сильно одолевать его с того самого дня осенью прошлого года, когда Леночка показала ему альбом со своими детскими фотографиями, где она была изображена очень упитанной, если не сказать, толстушкой. Заинтересовался ли бы он сейчас так же активно её необычным внутренним миром, будь она откровенно жирной? Положа руку на сердце, Джонни было трудно ответить себе на этот вопрос.
А тем временем, жизненные обстоятельства подкинули ему дополнительный материал для размышлений на эту тему. У Джонни была одна знакомая, можно сказать, постоянный клиент, по имени Светлана. В своё время они познакомились через Елену, с которой он продолжительное время общался. К Светлане, которая настраивала его знакомую против него, Джонни вначале заочно относился очень негативно. Речь, впрочем, не шла о личной её неприязни к нему. Просто у Светланы были высокие материальные запросы к мужчинам, с которыми она встречалась, и она пыталась привить их своей подруге, рассматривавшей в своё время Джонни как вариант в плане построения романтических отношений.
Даже длительное время спустя после прекращения контактов с Еленой, Джонни иногда неприязненно вспоминал Светлану, а потому был очень удивлён, когда она однажды ему позвонила и сообщила о своём намерении прибегнуть к его профессиональной помощи. Он сначала даже не мог понять, с кем он говорит. Как нередко с ним случалось, Джонни вначале не решился признаться в этом обладательнице такого приятного голоса (для её комплекции – цинично подумал он, когда ему, наконец, удалось правильно идентифицировать абонента), а потому вынужден был соврать «да» в ответ на вопрос «ты меня узнал?».
Поняв, наконец, кто его собеседница, Джонни вначале был немало удивлён. Почему женщина, всего пару лет назад говорившая Елене про него: «такие никогда ничего в жизни не добиваются», теперь говорила ему: «мне тебя рекомендовали как хорошего специалиста»? Не знала, к кому по этому поводу обратиться? Так вон, заборы пестрят объявлениями «ремонт компьютеров», звонила бы туда! Значит, даже по её мнению, он в чём-то всё-таки лучше других? Однако такие горделивые предположения Джонни о признании Светланой его мастерства неожиданно сникли от другой, неприятной альтернативной мысли: Он для неё ничуть не лучше других как специалист. Просто даже на фоне компьютерных «мальчиков по вызову», чьи объявления висят повсюду, он, Джонни – дешёвка, которой много платить не надо, а потому Светлана и решила прибегнуть к его услугам, элементарно чтобы сэкономить бабки. Вероятно, Светлана в этом плане воспринимала его подобно тому, как она и прочий офисный планктон относятся к гастарбайтерам: их презирают как людей низшего сорта, за ними считают необходимым следить, как бы чего не спёрли, но при этом по-прежнему прибегают к их услугам, так как им не нужно много платить. А «хорошим специалистом» она назвала его, вероятно, лишь в чисто манипулятивных целях, дабы он больше старался соответствовать этой лестной характеристике и меньше косячил.
От таких мыслей у Джонни возникло сильное желание послать Светлану куда подальше: он слишком себя уважает, чтобы оказывать даже чисто профессиональные услуги людям, которые его не ценят. Однако тут же его охватило отчаяние. И дело было даже не столько в том, что бедственное финансовое положение (на том начальном этапе его деятельности на компьютерном рынке ему надо было не только заработать себе на еду, но и скопить немного свободных средств) не позволяло ему разбрасываться клиентами. По сути, его настрой против Светланы основывался на том, как, со слов Елены, она относилась к нему. Но, вероятно, другие клиенты, видя его домашнюю обстановку и прочие атрибуты социально-экономического статуса, формировали для себя ничуть не лучшее представление о нём – просто Джонни не знал об этом. А потому, наверное, следовало быть честным с самим собой и признать: кругом царил грёбаный рынок, и такова его ценность на нём как «специалиста» и человека.
Когда Джонни приехал к Светлане обслуживать технику, её манера общения с ним
