три года. Отписал мне, что осмотрится, а уж потом решит, как жизнь дальше строить. К Стёпе Шалаеву сын в отпуск приехал. Помнишь курсанта-пограничника, что приезжал на побывку лет пять назад? Старший лейтенант теперь. Настёну замуж зовёт, да она не решается. Он ведь то ли у таджиков, то ли у туркмен служит, вот она и опасается с ним туда ехать. Я не встреваю, пусть сами решают. А ведь чудно, однако: армия наша, а охраняет чужую границу. Ну, да начальству видней. Вот и всё, пожалуй. Да, чуть не забыла. Крестник твой, который хоронить тебя приезжал, Филя Умываев, зимой письмо прислал. Пишет, что почти не пьёт, на работу устроился, ему и жилплощадь от работы выделили. Приветы всем передавал, тебе кланяться велел. Уж мы с Настёной так за него порадовались. Адреса, правда, обратного не сообщил и не пишет больше. Загордился должно. Да Бог с ним, что не пишет, лишь бы у него всё в жизни сладилось. Теперь всё. Пойду я, а ты, Маланьюшка, спи спокойно – всё у нас хорошо.
