спортивных лаврах! – дополнил Руберовский, делая медленный мах рукой, - Этак можно завтра и опарафиниться в «Афганце»! И на этой почве наломать кучу дров.
Ни хуи ченгвэй гаосчжоу!* - Вы станете настоящими мастерами! (китайский)
Бу* - Нет. (китайский)
26 глава
Пророческие слова, сказанные Руберовским вчерашним июньским вечером, показательно подтвердились на следующий день. Ничего не предвещало бури ухудшения отношений с новым стратегическим партнёром…
В семнадцать ноль-ноль, собравшись в спортивном клубе «Афганец», самоуверенная четвёрка под жёстким протеже Геры Кудрявого, приступила к долгожданным занятиям. В обычный воскресный вечер, когда завершились все спортивные секции, в клубе было пустынно, как в заброшенном заводе пластмасс на окраине провинциального городка в эпоху глобальных перемен. Сторож дядя Витя, пьяный кретин из соседнего дома, дрых без задних ног в своей прокуренной конуре, рядом со своим старым псом Шармом, которому было давно плевать, что происходит в этом провонявшем по́том зале. Пройди перед его носом хоть взвод поджигателей, он бы и ухом не повёл, а лишь едва махнув хвостом, продолжил бы храпеть в унисон со своим пьяным в стельку хозяином.
Сначала всё шло, как во время обычной тренировки в детской школе «Киокушинкай» – изнурительная разминка, прыжки выше головы рядом стоящего товарища, показ основных приёмов дзюдо, самбо, джиу-джитсу… Руберовский решился на обмен опытом, дерзнув продемонстрировать «учителю» часть сложной Шаолиньской разминки. Удар по честолюбию состоялся. Гера давно считал себя большим специалистом в области рукопашного боя, так что разминка, позаимствованная где-то в далёком Шаолине, вряд ли могла быть признана упрямым верзилой. Тем более, когда она внедрялась в его мозг какими-то тупыми карасями, да ещё и похожими с его точки зрения на долбанных «ботанов». То ли у него раньше времени поехала крыша. То ли сказались старые ранения. То ли он просто устал. То ли ещё по какой-то другой причине. В общем, неизвестно почему, но упрямый армейский громила вдруг ни с того, ни с сего стал грубо предлагать «доходягам, дохлым вузовским слизням, дистрофикам, салабонам и дрищам» заняться контактным боем.
- Давайте, нападайте на меня долбанные гражданские недоноски! – с дикой ухмылочкой на губах басил он, прыгая на месте и быстро меняя позиции, - Прыгайте, смелее, кавказские шершни! Жальте папочку! Ну, как в армейке – полный фул-контакт! Я покажу вам, как майор спецназа раскатывает по стенкам Ливанских террористов! Только так можно чему-то научиться! – на секунду остановил он болтание своими борцовскими ногами, - Я полагаю, господин Руберовский, у вас совсем немного времени, чтобы освоить приёмы моей боевой науки! Сегодня я буду принимать у вас экзамен, а если в конце тренировки не сдадите – я вас всех в раздевалке раком поставлю!
Влад, протестующе свалившись на скамейку запасных, приготовился к наблюдению за дальнейшей тренировкой.
- Трындец, - букнул он на своём новом почётном месте, - Вы посмотри́те, какой крутой поворот начинается!
- Вы правы в одном, мистер Кучерявый – времени у нас всегда не хватает, собственно, как и денег. Но сегодня, полагаю, его катастрофически не достанет вам! – дерзко и спокойно сыграл штрафной мяч Антон, - Потому что сейчас мы размажем вас по тренировочным матам, словно большого мерзкого жука, надоедливо жужжащего на басовой ноте над нашими чувствительными музыкальными ушами! Вот почему я предлагаю вам, сдавшись без боя, схватить в охапку свою трусливую вонючую жопу, и выметаться отсюда, пока мы вам не навешали полную коробочку люлей, которую вы не в состоянии будете отсюда вынести!
- Ты… с кем говоришь, тупой придурок? – пытаясь артистичнее обыграть свой немного неуклюже составленный оборот речи, в ответ зло прохрипел Гера.
- Я говорю с трупом, если ты не сдашься через…четыре, три, две, одну секунды! – не унимался Антон.
Прошло ещё пару секунд, пока эхо, летающее в полупустом помещении, улеглось и замолкло. Первый раунд был выигран. Но ведь то-то и оно, что раунд то был словесным! И что будет дальше? Интересно бы узнать, кого здесь размажут по матам, словно «дерьмо по стенам старого школьного туалета»?
- Нас… - грустно произнёс Кирилл и все тут же поняли направление его мыслей.
Что-то во всём этом фарсе было явно не так. «Чего они задумали?» - недоумевал Влад. Невзирая на груз сомнений, он вальяжно развалился на скамейке и, водрузив ногу на ногу, нараспев произнёс:
- А я не буду нападать! – бросил он свою хрупкую реплику под ноги Кудрявому, - Я отсюда посмотрю, подумаю… сопоставлю все «за» и «против» и… и потом возможно присоединюсь к вам. Можете начинать без меня, джентльмены! – распорядился он, неуверенно постучав пальцами себе по нижней челюсти.
Но к изумлению Влада никто не стал называть его предателем, и уж тем паче бить по голове, заставляя драться вместе со всеми. Противники продолжили словесную артподготовку перед решающим сражением.
- Ну что, я достаточно разозлил тебя, тренер? – играя в спокойствие, с вызовом спросил Антон великана, - Или ещё раз послать вас на хер и показать подробную дорогу в тот далёкий и желанный край?
А что ещё ему оставалось делать? Не ломать же свою репутацию самого крутого ботана в городе! Наработанный долгими месяцами и годами авторитет среди «подкрученных» и откровенно убойных хулиганов мог рухнуть высотной башней, в которую попала шальная авиабомба. Он наблюдал, как противник, пытаясь сохранять спокойствие, скрежещет зубами, стирая их до дёсен.
- Приготовиться к бою! – поняв, что неприятель созрел и прожарился до степени готовности, скомандовал Руберовский и встал в мудрёную стойку, превратившись то ли в цаплю, то ли в обезьяну, то ли в богомола.
Затем он, как в последний раз отчаянно бросился в бой под прикрытием неуверенно двигающегося батальона в составе Кирилла и Романа. Но дело было осложнено тем, что вспомогательный батальон чувствовал малодушные позывы к поносу и мочеиспусканию, поэтому его движения были безнадёжно скованы. Гера, словно мангуст, уходя от ударов и выпадов, танцуя, шагал по затёртому ногами ковру, с лёгкостью демонстрируя мастерство чёткой военной выучки. Когда ему это основательно надоело, он нанёс хитро закрученный удар в корпус Руберовского. Как и ожидалось, ненадёжное «прикрытие» слабо помогло лидеру группы; талантливый оратор, пролетев над ковром, как орёл над степными гнёздами сусликов, крякнув, рухнул за край мата, прямо на голый пол.
- Ну, держись, падла! – не ожидаемо взревел Антон и снова ринулся в атаку, - Батальон, за мной, вперёд на танки, за Родину – ура-а-а! – вопил он, как полоумный, надеясь психической атакой сломить оборону противника.
Батальон с пулемётами наперевес помчался вслед за командиром, предпринимая стремительные попытки пробить брешь в надёжной маневренной броне большого Геры. Но надо сказать, новая атака была столь же успешно отбита, как и предыдущая и далее все за ней последующие, при чём с минимальными потерями в живой силе обороняющегося. Зато его противник понёс крупные потери и не только в рядовом, но и в офицерском составе: лицо Антона походило на свежий помидор, но с выжатым из него соком. И сок был выжат прямо на его худую посиневшую от напряжения физиономию и на новое кимоно. Козырев и Плетнёв выглядели примерно одинаково. Одинаково плохо. Их губы превратились в красные пельмени, а синяки и шишки, определившись, как «свои», разбросались по их азиатским скулам. Под глазами круговыми южными барханами равномерно расползлась тёмная опухоль.
- Думаю, молодёжь, для первого раза с вас вполне достаточно. Вы славно потрудились, товарищи призывники! - как ни в чем ни бывало, подытожил Гера результат достижений евробойни.
- Мы что, ещё и должны прокричать тебе «служу России»?! – выпучил глаза Плетнёв.
- Вы должны и можете идти мыться, болваны, - вместо ответа спокойно интерпретировал Гера, вытирая свою рожу не известно откуда взявшимся полотенцем, - А завтра мы продолжим наши занятия. Или слабо́?
Ага, не тут то было! Это тебе не твои тупые новобранцы, которых ты каждые полгода доводишь до белого каления! Щас ты получишь по первое число, пёс шелудивый!
- Ну что, теперь ты доволен, сука! – изо рта Романа брызнула красная пена, - Ты доволен? Гнида в погонах, грёбаный рэкс! Мамой клянусь – я убью тебя!
- Рядовой, смирна! – рявкнул Кудрявый по-военному, надеясь на срабатывание рефлекса у бывшего армейца, - Три наряда вне очереди, с отбыванием на камбузе и в гальюне!
Но дешёвый трюк с громкими командами не сработал. С Романом случился припадок бешенства. Он сделал шаг вперёд, намереваясь осуществить только что данное Гере обещание. Но боже! Его никто и не подумал останавливать, как это случилось бы в большинстве подобных случаев. Антон быстро смекнул, что если его не поддержать, то Рому через секунду просто прихлопнут, как надоедливую гудящую муху. Оставалось одно – используя гибельное помешательство друга, тайно наброситься на врага сзади. Да, именно врага, потому что в сей момент никто его иначе и не воспринимал. Ты сказал – всё по-настоящему? Это так значит, в России обучают спецназ? Антон и Кирилл, вслед за Ромой, не сговариваясь, с яростью и отчаяньем прижатых к стене волков набросились сзади на Кудрявого, вцепившись мёртвой хваткой в его руки ноги и грудь, таким образом, сковав его движения. Все четверо повалились на пол, адским брызжущим кровью клубком катясь по направлению периметра тренировочного зала.
- Влад! – требовательно заорал Кирилл, - Добей его ногами в рожу, он скован!
- Вла-ад! – убей же его, убе-й! – задыхаясь, хрипел Роман, - Я исся-ак! Эх…
Владик посмотрел на потолок, будто что-то анализируя и, привнеся в текущее действо новый элемент неожиданности, решительно рубанул:
- Не пойду!
Всё что сделал этот мерзкий подонок, (в хорошем конечно смысле слова) так это сменил ноги и, словно анализируя ход битвы, стал ещё внимательнее наблюдать за происходящим на ковре.
- Вот это по-пацански! – не забывая про сарказм, пропыхтел Антон. Он как раз пытался сломать Гере руку болевым приёмом дзю-до, - Пацан сказал – пацан сде…
Договорить он не успел, потому что Гера сильно дёрнулся, почти вырвавшись из мёртвого кольца противников. Он потряс их в буквальном смысле слова, встряхнув всем троим лампочки голов, плохо ввинченные в худые недоатлетические плечи. Одна его рука освободилась и он, засунув пальцы за щёку Кириллу, попытался порвать его скривившийся в отчаянии рот. Козырев, не будь дураком – взял и захватил зубами длинные пальцы Кудрявого, накрепко сомкнув ядрёные челюсти на фалангах зверя.
- А-а-а-а! – истошно завопил Гера, в страшном азарте схватки расшвыривая повисших на нём, отупевших от ярости новичков. Из его прокушенных пальцев фонтаном брызгала алая кровь. Но спецназовец не пожелал терять лица старого воина, поэтому прикусив язык, не стал выплёвывать из своего посиневшего рта матерную брань. Всё это так, но с «чердаком» у него начались явные не лады; встав на колени и стараясь сдерживать бешенство, он запел долгим горловым рыком:
- Я вам докажу, что вы ни на что не годные бесполезные тупорылые ублюдки! Вот вам фора – я
