ДЕКАДЫ ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

ДЕКАДЫ
 ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
 День Четвертый начался с небольшой стычки между Фенею, мадам Рюкк-Зак и ее всегдашним оппонентом Маркияном Рахваиловичем, паном Хватанюком. Феня, впорхнувши в гостиную как птичка (точнее, как юная бегемотиха) последней, когда все уже сидели на своих местах, с места в карьер, радостно приветствовала общество громогласным и жизнерадостным "Шалом, миряне!". Она не забыла ничего из вчерашнего выступления Хватанюка про "дружбу между народов" и ей страстно хотелось послать ему месседж в виде "Шалом!", дабы лишний раз наступить на его национальный мозоль. При этом, однако, у Фени начисто вылетело из головы, что она у нас сегодня - королева бала, "самая главная в нашей синагоге" и Голова собрания. Вчерашний Эксперимент, правда, и по ней прошелся рвотным ураганом, но почти не достал ее, так как ей удалось схитрить, интимно-доверительно заявивши Экспериментаторексам, что у нее как раз сегодня, как раз в данный момент в самом разгаре мензес и нужно срочно поменять прокладки, а именно их (и только их) не оказалось в обширном арсенале Эксперимента. Поэтому Фене в самый пиковый момент Исследований было дозволено подняться в свою комнату и переменить упомянутую деталь. Но только быстренько!
 Феня со всей возможной и невозможной оперативностью выполнила то, что было нужно в данном пикантном случае, так что не прошло и полутора часов как она снова предстала пред Экспериментаторексов, готовая на любые Исследования и вообще на что угодно. Однако времени почти уже не оставалось и Феня с чувством хорошо выполненного долга отправилась на факультативные отправления и так далее "согласно Дисциплинарного Мониторинга". Вот таким-то вот забавным образом мадам Рюкк-Зак удалось увильнуть от положенной ей дневной порции Эксперимента и она сохранила хороший юмор, которым не преминула воспользоваться в своих состязаниях с Хватанюком.
 - Пгивет пгедставителям нашей зондер-р-р-команды! - обратилась она персонально к Хватанюку, умышленно картавя.
 - Ну, Хвеню, начувайси! - не выдержал Маркиян Рахваилович, - Я тебе точно колись вб"ю!*
 
 * Ну, Хвеня, берегись! - не выдержал Маркиян Рахваилович, - Я тебя точно когда-нибудь убью!
 
 - Не, ну вы слышали такое, господа? - обратилась Феня к обществу. - Он мине вже угрожает! Да еще в мирное время, таки! Да еще, таки, в правовой державе, типа демократической! Не, вы токо посмотрите на него - какую харизму наел! Будете свидетелями международного прен-цен-дента - я вам имею заявить авторитетно!
 - Феня Боруховна! - обратился к ней Семен Никифорович, товарищ Маузер, - не обращайте внимания и не реагируйте так эмоционально. Ведь пан Хватанюк, конечно же, шутит. А вы, наверно, забыли, что вы сегодня у нас "царица бала"?
 - Ой, пардон! Шо это я в самом деле - совсем забылася! Память просто девичая - как в девочки, ха-ха-ха! Так! - какие в кого будут, конкретно, предложения у "порядке ведения"? Сэмэн, давайте ви, если ви вже так хорошо нас всех помирили!
 Семен Никифорович, товарищ Маузер, один из самых деликатных членов общества, откашлялся и обратился к обществу с такою речью.
 
 Мистерия тринадцатая.
 Устами товарища Маузера излагающая
 новаторский подход к психоанализу
 
 - Знаете, я почти целую ночь размышлял о вчерашнем рассказе Вольдемара про лохов. Как мне представляется, на самом деле всё еще сложнее, чем было рассказано. Да, Лохотрон - это, конечно, в философском смысле категория универсальная. Но мне почему-то кажется, что "лохизм" - явление все-таки по преимуществу психологическое. Не спорю и соглашаюсь, что врожденные особенности организма и, разумеется, воспитание, судьба играют очень большую роль в том, что мы называем Homo Lohus. Однако проявляется-то он все-таки большею частью на психологическом уровне. И вообще, психические явления имеют гораздо большее значение в нашей жизни, чем думает большинство.
 В связи с этим мне хотелось бы поведать вам историю о неком враче-психоаналитике, с которым мне однажды довелось ехать в одном купе. А направлялся я в командировку от нашего Учреждения в Крым. Как вы знаете, одной из особенностей Учреждения есть та, что его сотрудники ездят только в СВ - спальных вагонах - так положено по Инструкции. И в этот раз - а был жаркий августовский день - я направлялся в южную командировку - в Симферополь, а дальше в Ялту, на Форос и мыс Сарыч - в спальном вагоне фирменного поезда "Мухтар Кырым". Почему так случается, что крымские командировки у госслужащих обычно приходятся на летний период - это отдельная мистерия, тайну которой стоит раскрыть в специальном повествовании. А сейчас речь пойдет о другом. Моим попутчиком - соседом по купе - оказался человек довольно обычной, почти неприметной наружности, единственную особенность которого составляла привычка неожиданно, посреди разговора бросать из-под несколько припухлых век какой-то странный взгляд - не то, чтобы изучающий, а как бы уже проникший в суть того, кто является в данный момент его собеседником. Отъехав несколько километров от столицы и вкусив прохлады от включенного кондиционера, мы с моим попутчиком немного остыли от жары и восстановили способность к ведению обычных дорожных разговоров двух интеллигентных людей. Этому весьма способствовал и принесенный проводником довольно неплохой, как для поездов, чай. После нескольких общих фраз я спросил своего соседа, чем он занимается - в смысле профессиональной деятельности.
 - Устраняю последствия чрезвычайных происшествий, которые имели место в душах и личных взаимоотношениях людей, обратившихся ко мне за помощью, - последовал ответ.
 - Ну надо же, а со мной никогда ничего не происходит - ни чрезвычайного, ни не чрезвычайного. Разве, что только по телевизору! - несколько легкомысленно сказал я.
 - Это не так, совсем не так, - послав мне свой необычный взгляд, заметил собеседник. Он помолчал несколько времени, отхлебнул чаю и начал говорить.
 Его рассказ поразил меня тогда, да и сейчас кажется исключительно интересным - настолько, что позвольте мне передать его вам. Тем более, что он, знаете ли, оказался очень в контексте наших бесед. Я и сам-то этого никак не ожидал!
 Общество, разумеется, позволило и товарищ Маузер продолжил свой рассказ, причем так, что никто даже не заметил, когда и как он перешел на повествование от лица своего попутчика, передавая диалог, который, как мы понимаем, состоялся в спальном вагоне поезда "Мухтар Кырым".
 - Это только принято так считать, что наша жизнь недраматична и обретает трагические очертания лишь после того, как люди творческие - журналисты или писатели - "драматизируют" конфликты. Но считать так, значит упускать из виду фактор, на который они делают ставку - нашу неутолимую жажду драматического.
 Казалось бы, что может быть дальше от всяких коллизий, чем абсолютное ничегонеделание, когда даже мечтать не хочется. Устали, сели отдохнуть, на душе вроде бы все спокойно и вы мирно подремываете на диванчике. Но вот вы заснули, и начинается кромешный ад. Вы гонитесь, за вами гонятся, мучительные сцены чередуются во сне перед вашим внутренним оком. (Семен Никифорович прервался: - А ведь правда, вспомним-ка сны Сократа Панасовича - это же сущее наказание!) И эти мучения, увы, не заканчиваются с пробуждением, нет! Овладевшее вами во сне состояние не проходит - и не мудрено, ведь оно выражает ваши главные скрытые тревоги. Вы срываете дурное настроение на жене, детях, на собачке или кошечке, наконец. Охватившее вас раздражение, внешне ничем не мотивированное, достигает по своему драматизму масштабов вашего ночного кошмара. И тут звонит телефон. На работе возникло маленькое осложнение. Однако в этот момент маленькое кажется огромным. Служебная неприятность воспринимается, по меньшей мере, как землетрясение или извержение вулкана. Вы в бешенстве швыряете трубку. Чем не социальная драма?
 В воображении нашем эти маленькие трагедии приобретают размеры и полное подобие больших катаклизмов, о которых пишут в газетах. И в такой атмосфере живет большинство людей в наше время. А мне приходится расшифровывать эти драмы и доказывать их участникам их незначительность.
 - И что, получается?
 - Представьте, очень часто закатывают отвратительные сцены - ни за что не хотят соглашаться с ничтожностью происходящего с ними. Особенно часто это происходит в семьях. Один раз ко мне обратилась семья: ему 42, ей 38, дочери 18 лет. Он - привлекательный, крепкий, сравнительно успешный мужчина, она тоже не отстает, такая, знаете, не вульгарная красота, дочь - студентка.
 Чувство отчуждения - не новость в моей практике. Поиск чего-то в их жизни, что может объединить - направление лечения. Здесь я бился с ними около месяца, чувствуя нарастающее недоверие к моему лечению ... После очередной беседы, я попросил мужа выйти, закрыл кабинет и безо всякой Камасутры, самым что ни на есть каноническим способом совокупился с ней.
 - Скажите, вам так сильно захотелось ее?
 - Нет. Я это сделал в какой-то степени от отчаяния - все мои методы с ними оказывались не эффективными. И в то же время я чувствовал, что могу им помочь. Раз могу - значит должен. А раз должен - значит могу! Я же давал клятву Гиппократа.
 После акта она некоторое время сидела с приспущенными трусиками, затем оправилась не спеша, и снова села в кресло. Это заняло около получаса. Я вообще не отличаюсь особой потенцией, но желание помочь хорошим людям на этот раз придало мне сил. Я вызвал мужа, ее отправил за дверь и тоже самое проделал с ним.
 - И что он ... не сопротивлялся?
 - Вы забываете, я был в белом халате!
 И наконец я вызвал их обоих. При мне между ними чувствовалась вполне объяснимая напряженность. Я сказал им, что сейчас будет использован гипноз. Она должна будет сама взять то самое кресло, ну, сами понимаете какое, в котором я ее ... лечил, передвинет в дальний конец кабинета, и сядет там, постоянно наблюдая за мужем.
 Затем я дал ей установку растянуться в кресле откинувшись назад вытянуть вперед ноги скрестить их и напрячь все мускулы она должна пристально смотреть на меня до тех пор пока все что она сможет видеть будет заполнено им а меня будет видеть только краем глаза кроме того она должна скрестить руки и плотно сжать кулаки я также сказал что если кто-нибудь из нас встанет она может сразу же выйти из кабинета
 Она послушно начала выполнять установку. Ну, не буду вдаваться в детали дальнейшей техники, которую я применил.
 - Отчего же доктор. Очень интересно.
 - Ну что ж. Когда она выполнила все указания, я стал погружать ее в сон, так, чтобы она не видела ничего кроме мужа и меня. Мужа я усадил на кресло в другой стороне кабинета. Сам я сел рядом с ним.
 После чего я дал ей установку что она почувствует что кто-то касается ее интимных мест ласкательным движением хотя она будет отчетливо видеть нас сидящими на креслах в другом конце комнаты очевидно ее ощущения были столь сильными что она откинула голову назад и сказала мужу пожалуйста не смотри на меня мне так неловко а затем обратилась ко мне можно мы уйдем домой сейчас со мной все в порядке
 Она была полностью расслабившейся, счастливой и удовлетворенной.
 Я разрешил ей выйти из