Устаёшь сожалеть. Не хочется знакомств и встреч, новыми ошибками чреватых.
Зачем волноваться из-за их отношения к тебе? ведь для них ты - всего лишь имя. Абстракция. Имя-фамилия. Набор букв - условно обозначающий некий субъект отчуждённый. Они не знают, кто ты, не видят твой мир, не понимают его. Их мир неведом тебе. И они - всего лишь имена.
Устал, не спал, ворчал я нынче и рычал, и раздражался, и разбушевался.
Иссяк. Обмяк. Хандряк.
--- --- ---
Сохранится ли после жизни накопленное: опытом выпытанное, усердием выстраданное, узнанное, осознанное, постигнутое, сотворённое, сокровенное?
Закон сохранения чего бы то ни было должен действовать и здесь. Закон сохранения ВСЕГО. И не только сохранения. Применения. Закон применения ВСЕГО.
--- --- ---
Своё отражение в ванном зеркале, неделю не бритый, зубы оскалить - не для того, чтобы посмотреть на их состояние, а "просто" привычка, рефлекс. Возле глаз появляются хитрые мелкие морщинки, что не вяжется с удручённым лицом. Удручённым не выражением, а самим лицом. Оно всегда у меня такое. Так и помру, с грустным взором. Смотри, какой печальный, скажут. А чего радоваться.
Всякий раз похожие нехорошие мысли, когда голову ломит и сердце коликами исходит. Не жалуйся, прими аспирин, возьми книжку, опусти свою главу над главой книги, задумайся о чём-нибудь таком..., что позволит тебе просидеть полчаса в застывшем трансе, не перевернув ни разу страницу. Буквы на ней расплывутся и плавной рябью будут колыхаться, как мелкие водные насекомые.
В детстве ненавидел запах зубной пасты, потому что он предварял запах школы, самый тоскливый запах детства. Хотя учился отлично... потом - хорошо... потом - хм...
А когда-то, ещё раньше, в беспросветное уныние повергал запах столовки, вызывавший неизменные ассоциации с детским садом, где приходилось оставаться на весь день, неохотно-невкусно обедать в тесном сопящем чавкающем сообществе за длинным столом и укладываться на тихий час в неприятную чужую казённую постель. Звяканье коллективных мисок, тарелок, ложек и вилок, доносящийся грохот мытья посуды – удручающий звуковой фон малолетства.
Не выразить себя, не вырваться. Не продраться.
Не столько даже не выразить себя, сколько не найти.
Самовыражающихся до жути много. Славновыражающихся - единицы.
Художником становится отчаявшийся. Воображение, оплодотворённое отчаянием, рождает искусство... в избранном страдальце.
Утешающая гармония творения. Баланс. Весы. Гомеостаз.
Есть редкие явления – северное сияние, метеоритные дожди, мысли...
Взор фокусируется на тексте уставшей ждать страницы. В месте, где её прижимал палец, она стала шершавой от дозы пота.
Муторное самоощущение. Нет, муторное отсутствие самоощущения, отсутствие, сохраняющее всю твою боль, нездоровье, досаду от неудач, тоскливую беспомощность... или же вдруг приятные эмоции... а также всё остальное: похоть, лень, голод, отправление нужд – всё это сохраняющее, но тебя самого за пределы мироздания выводящее. Отсутствие тебя.
Ты не совсем настоящий. Ты немножко понарошку.
Оторванный от мира, пребываешь в нём.
Оторванность?.. Как быстро может пресловутая реальность дать тебе по башке, мигом напомнив о себе...
--- --- ---
Помрачнело небо, сгустились в нём краски зловещие. Перенёсся вулкан чрез моря и земли, задымил, зарокотал, загрохотал, бабахнул взрывом, угрожающе в небо взметнув страшный чёрно-оранжевый сноп, брызжущий жаркими искрами. Вспенилась и понеслась вниз из кратера лава-магма раскалённая, сметая древний лес, окутывая всё павшее от неё светящейся жижей своей. Покосилась-накренилась статуя Германна, вождя тевтонского, и рухнула, прежде чем лава настигла её, и отвалилась у неё крепкая рука с длинным мечом, и покатилась она, дымным извержением преследуемая, по хвойному склону крутому, подкашивая-вырывая неисчислимые древа, и низверглась с глухим уханьем к ногам орды магометанской, и остановилась союзничья орде лава, и окаменело застыла, подножья горы не достигнув, под взором довольным калифа. И в экстазе буйном заорала орда дикая, оглашая Европу громом победным, славя идола своего. Аллауакбар. В овечий загон согнанные мутанты, тевтонов потомки, до поры уцелевшие идейные зомби-активисты мультикультурного движения, самозабвенные толерасты-либерасты левацкие, радостно лыбились, блеяли и аплодировали, гремя тяжёлыми ржавыми цепями. Ибо - свершилось.
--- --- ---
Приснилось ли сие?
Не предал нас вулкан?
Жива ещё Европа?
Кто там шепчет в тревожной ночи: ЭйяФлетлаЙекуле?
...---...
S O S
