ДЕКАДА или Субъективный Протез Объективной Истины

кандидатов разрешалось не ранее, чем за 24 часа до начала выборов. В Венеции Закон был признан самым демократическим в мире – патриархальные демократии Запада заволновались. Реакция же ОБСЕ и вовсе оказалась парадоксальной, поскольку состояла в безусловном осуждении Феномена как противоречащего фундаментальному праву человека не тошнить без уважительной причины, и столь же однозначном его одобрении как несомненной предпосылки к укреплению демократического начала на дан¬ной территории в смысле реализации фундаментального права чело¬века на свободное волеизъявление. Причем семантический анализ данного текста так и оставлял непроясненным вопрос: к чему относить отмеченное волеизъявление – к выборам или рвоте?
Наконец, последним, самым фатальным аспектом явился сексуальный. Его остерегались даже упоминать публично представители общественных движений – всех без исключения, и вот почему. Ужасным последствием Феномена стала упомянутая выше S-аномалия, приведшая к полной невозможности половых сношений членов Элит (и, пардон, влагалищ) с партнерами из Электората и наоборот. Под угрозой оказался даже институт проституции. При этом даже проституция политическая – универсальное, проверенное и безотказное еще в недалеком прошлом средство разрешения социальных конфликтов – выказала свою полную недееспособность и бесполезность в новых, Феноменальных условиях. На горизонте забрезжил социальный взрыв в виде революции сверху, снизу и с боков, результаты которой пред-виделись катастрофические. В первое время, как паллиатив, предложена была педофилия, но даже в среде самых одиозных и безбашенных политических сил не нашлось волонтеров, которые рискнули бы взяться за придание ей, так сказать, законных форм. Наступил момент, когда классический вопрос «Кто виноват?», столь любезный Власти в обычной обстановке и обыкновенно разрешаемый наказанием невиновных, стал совершенно бесполезным, а вместо него с железной неумолимостью встал другой классический вопрос «Что делать?», отвечать на который нужно было здесь и сейчас.  
Запахло концом света.  

… и Стратегическая Инициатива с Верху

В сложившейся обстановке, близкой к массовому помешательству, Власть неожиданно для самой себя оказалась способной на осмысленные, можно даже сказать – аналитические действия и  выдвинула Стратегическую Инициативу с Верху, поручив под угрозой кадровых репрессалий Минздраву вкупе с тайной полицией прекратить, наконец, валять дурака и провести, черт бы вас побрал, Эксперимент по исследованию Феномена, взяв для этой цели десять субъектов-добровольцев, поместив их в закрытую клинику и подвергнув испытанию по специальной методике с целью изучения рациональных параметров протекания Феномена, включая количественные. Времени на Эксперимент было отпущено всего десять дней – декада. В средствах исполнителей Эксперимента не ограничивали.
Устное же напутствие исполнителям данного задания было такое: «И только посмейте Мне не найти панацею от этого, блин, Феномена! В чем бы последняя Мне не заключалась, блин!».
Вот таким-то образом и произошла завязка этого правдивого повествования.

ИНТРОДУКЦИЯ:  ЗОНА ЭКСПЕРИМЕНТА

Философия Эксперимента и ее имплементация
А именно: в фешенебельной лечебнице – секретном филиале Винницкого дурдома имени Ющенко*, неподалеку от столицы, в жи-вописной местности c выразительным названием Блеваха, в добро-вольно-принудительном порядке были со всех концов страны отоб-раны десять совершенно разных людей – по пяти представителей противоположного полу, имевшие в течение десяти дней подверг-нуться разнообразным исследованиям в соответствии с программой, просмотренной лично Гарантом и неофициально одобренной ЦРУ.
* Это настоящее имя дурдома, кстати, очень хорошего. (Сост.)

В течение декады эти избранные, находясь на всем готовом, должны были пройти полный курс Эксперимента, который заключался в ежедневных просмотрах различных телевизионных передач на по¬лит¬темы – как специально подготовленных, так и совершенно случайных, наблюдении Феноменальных реакций, вызванных у испытуемых указанными просмотрами, и определении целого комплекса объективных физиологических и психологических параметров их состояния до, во время и после каждого испытания, весь ход которого фиксировался также и на видео, о чем испытуемые даже не подозревали. Все выделения и вообще все реакции Реципиентов  – так стали официально титуловать испытуемых – тщательно анализировались посредством самой изощренной и самой импортной аппаратуры, после чего полученная информация обрабатывалась на самых хороших супер¬компьютерах, какие себе только можно было вообразить в данное время и в данном месте.
Общая методология Эксперимента была возложена на высшее научное учреждение страны – Национальную академию жестянок и проволочек (НАКАЖЕПРО) , где были сосредоточены лучшие силы по всем отраслям знания и направлениям науки. Там то и была разработана и быстренько, сразу во всех чтениях проштампована Парламентом Концепция Эксперимента – его общая и частная философия, избранные места которой мы приведем ниже, в качестве характерного образчика научного творчества эпохи.
Однако любовь к истине заставляет нас признать, что правильный путь решения проблемы был нащупан наукой далеко не сразу. И даже наоборот: попытка детального изучения явления «Феномен» на моделях, состоящих из одних жестянок и проволочек – а это был основной метод научного познания, принятый на вооружении в НАКАЖЕПРО, – неожиданно для ученых мужей не дала вообще никакого результата, чем повергла академическое сообщество в смятение, ибо грозила потрясением научной картины мира и разрушением веры в его (мира) познаваемость.
 На украинском языке – НАКАЖЕДРО (Національна академія жерстянок і дротиків). Прим. Сост.

Тогда-то свету и явилась – причем сразу из высших сфер – спасительная Стратегическая Инициатива в виде идеи Эксперимента. И здесь воздадим должное науке, ибо ею в сжатые сроки было достигнуто глубокое, нашедшее свое отражение в Концепции, понимание природы Эксперимента как некоей саморазвивающейся сущности, противостоящей загадочной и безжалостной стихии Феномена.
Упомянем здесь вскользь о двух основополагающих понятиях Концепции – понятиях воистину полагающих ее основы, а именно:  Суггестивном и Дисциплинарном Мониторинге. На них, как на крае¬угольных камнях, было призвано зиждиться все прихотливое, но совершенное здание Эксперимента. Более подробно отмеченные понятия будут освещены в ходе нашего повествования и вы, почтенные читатели, несомненно ощутите ту эвристическую и организационную мощь, коя как бы бурным потоком низвергается из них!
Венцом же Концепции стало доказательство теоремы существования Панацеи как специфической эманации Эксперимента, при соприкосновении которой с Феноменом имела произойти их взаимная аннигиляция, то есть уничтожение. Quod erat demonstrandum!
Вследствие такого понимания основной идеи Эксперимента, интуитивно угаданной гением Власти, фундаментальной науке была оставлена скромная, но достойная и требующая высокой квалификации роль обоснователей, апологетов и исполнителей данной идеи. И, разумеется, разработка методики проведения самого Эксперимента. Материально-организационное же и конвойное его обеспечение было все-таки возложено на спецслужбы – ввиду массы непонятно-подозрительных и подозрительно-непонятных научных слов и выражений, которыми изобиловала Концепция, а также исходя из никем до сих пор не опровергнутой народной мудрости, что береженого и Бог бережет.

 Что и требовалось доказать! (лат.)

Верилось, что все эти беспрецедентные научно-организационные мероприятия, терминологически поименованные как «Имплемен-тация Философии Эксперимента», ну просто обязаны были привести к отысканию окончательной истины о происхождении и природе корней того зла, коему Феномен было имя, непременному нахождению таинственной Панацеи, а значит и к выполнению одобренных спецслужбами предначертаний нашего глубоко Национального Гаранта и торжеству олицетворяемой Им одноименной демократии, тем более – в преддверии Судьбоносных Событий.

Реципиенты и …
Ставки были настолько высокими, что Реципиентам объявили, что за ними сохраняются места их постоянной работы и учебы (у кого они были), а также и зарплата (у кого она была), причем Руководство Экспериментом посулило выплачивать еще и командировочные деньги – их суммы вызвали у большинства искреннюю радость и неподдельный энтузиазм.
В Зоне Эксперимента были созданы образцовые условия для труда, быта и отдыха. Классным здесь было все. Выходить же за пределы Зоны и вообще сношаться с внешним миром было категорически запрещено – Реципиентов под расписку предупредили, что ох¬рана получила приказ стрелять на поражение. Тогда-то и стало понят¬но, что здесь не в кошки-жмурки играют, а занимаются важным, державного значения делом.
Впрочем, кроме, так сказать, материальных к Реципиентам были применены и стимулы морального порядка. Руководство Эксперимента тщательно, подробно и популярно разъяснило, какое поистине всемирно-историческое значение имеет их, Реципиентов, тошниловка в Блевахе, и какое благодеяние родине, нации и человечеству в целом может быть в результате оной тошниловки оказано. А по окончании Декады – внушали испытуемым – получите типа высоких правительственных наград и личную благодарность от Главы-Гаранта, а наиболее активных участников Эксперимента тайным указом причислят к сонму членов-корреспондентов НАКАЖЕПРО. Возможно даже учредят специальный секретный орден – «Герой Феномена» с оформлением при необходимости и соответствующих Чернобыльских инвалидностей и льгот. Все, разумеется, прониклись. Иного выхода у них-то ведь все равно не было.
В Блеваху, в Зону Эксперимента испытуемые были достав¬лены из столицы на комфортабельном автобусе Службы Безопасности и сразу же препровождены в отлично обставленный холл-гостиную с фонтаном и зимним садом, где их встретил чернявый молодой чело¬век, неуловимо смахивающий на какого-то мелкого, злого и умного хищника с блестящими и как бы ощупывающими и стреляющими глазками. Быстро рассчитав их своим специфическим взглядом на первый-второй и убедившись в штатной комплектности состава, чернявый обратился к нему с такою речью:
– Дамы и панове! Зона Эксперимента рада приветствовать вас в своих гостеприимных стенах! Я – ваш дежурный Куратор. Ко мне можно обращаться со всеми вопросами как научно-производственного, так и частно-бытового, а также лично-интимного характера. Сейчас я позволю себе предложить вам чай и кофе и оставлю на полчасика, чтобы вы успели сделать первое знакомство друг с другом. Желаю приятно провести время! – последние слова он почему-то произнес с насмешливой интонацией, на прощание еще раз пересчитал-перестрелял их своим увлекательным взглядом и удалился. Сразу же после его ухода возникли угрюмые молодые бритоголовые официанты с чайно-кофейными принадлежностями, которые были