этому свершиться! – Прервала его императрица, тоном, не принимающим возражений, - ни в коем случае! Можете считать, что это приказ. Это – не ваша участь.
Опасный, гневный блеск засверкал в его тёмных глазах. Никто не смеет вот так запросто запрещать ему делать то, что касается только его самого, кем бы он ни был!
- Думаю, это не вам решать, - спокойно ответил он, проглатывая ярость.
Сомнения взрывали голову. Быть может, императрица права, и всё это… не для него?
Однако он пока что не мог произнести это вслух.
- Архиереев у меня и без вас много, - Вздохнув, сказала Екатерина, словно вторя его мыслям, - А таких генералов, как вы, очень и очень мало… То, что я здесь, доказывает это. Вы умный человек, Григорий. А я так устала от глупцов! К тому же, вы из тех немногих людей, кого я могу смело назвать другом. Может, даже больше того… Прошу вас, подумайте ещё раз.
Не сказав больше не слова, Екатерина покинула келью, мягко шурша юбками.
Что и говорить, Потёмкин долго не раздумывал – снял рясу, сбрил бороду и вернулся ко двору, как ни в чём не бывало.
Глава 8.
Дальше всё пошло лучше, например, назначение камергером. Однако как только началась война с Османской империей, Потёмкин ушёл волонтёром в армию Румянцева.
Вновь и надолго оказался в привычной, и лишь потому терпимой среде – окружённый залпами, стонами, ужасом и бессмысленной кровью. Нет, конечно, эта война должна была многое дать России. Однако любая война бессмысленна в корне. Реки крови, тысячи загубленных судеб – и зачем?
Въедливый запах пороха уже давно стал частью его самого. Той самой тёмной стороной его «я», о которой он старался не думать.
Пять лет беспрерывных сражений прошли, как долгий кошмар…
Так как в течении этой войны он побывал почти во всех сражений, Потёмкин удостоился многих почестей и милостей, став чуть ли не героем.
Едва лишь всё это кое-как кончилось, он вернулся в Петербург. Как только это случилось, Екатерина внезапно позвала его к себе…
...
Екатерина, задумавшись, сидела перед зеркалом. Она до сих пор красива, хотя и постарела. Скоро ей будет уже целых сорок лет…
Юность пролетала так легко и красиво, что захватывало дух, заставляя забывать, как неумолимо время.
Она знала о том, что красива и обаятельна, чем и пользовалась. Сколько у неё было возлюбленных? Десять? Двадцать? А поклонников ещё больше…
Однако по-настоящему любила она лишь дважды. И оба раза испытала боль. Такую, что сжигала изнутри, словно адское пламя…
А теперь… что с ней происходит? Почему не может думать ни о чём и ни о ком, кроме него? Почему в груди эта тянущая тоска и страх, стоит лишь вспомнить, где он сейчас…
Неужели она опять влюбилась? О нет, нет, нет, только не это!
Однако, как говорится, сердцу то всё равно, хочешь ты влюбляться, или не хочешь…
Стараясь отвлечься, Екатерина с головой погрузилась в дела государства. Пять лет пролетели, как страшный сон…
Как только основные политические проблемы были решены, Екатерина, не вытерпев, вызвала Потёмкина в Петербург.
Глава 9.
Потёмкин едва сдерживался, чтобы не улыбнутся. Наконец-то! Наконец-то после долгих, безрадостных дней и сражений, он снова здесь и она - рядом.
Порой он сам себе удивлялся – как в его, казалось бы, чуждом любви сердце, могло появиться чувство, пережившее и столько поводов для ревности, и годы безответности? Чувство, обрекавшее его лишь на боль.
Многие считали его холодным прагматиком. Однако он, напротив, был очень, даже чересчур, эмоционален. Всегда. Ну, разве что, помимо тех периодов, когда твёрдого спокойствия от него требовал долг.
Он уже давно понял, что влюблён. Иначе это и не назовёшь никак… Куда бы ни шёл, что бы ни делал – всё для неё, для её благосклонной улыбки. Для их общих стремлений. Для страны, которая так полюбилась ей…
Вообще Потёмкин привык к тому, что постоянно окружён вниманием представительниц прекрасного пола. Многие из них пытались добиться взаимности, однако тщетно. Он, разумеется, заводил мимолётные романчики, но не более того. Красивый, обаятельный, умный и талантливый он нравился всем. Ни одна женщина, вызвавшая его интерес, не могла устоять перед силой его обаяния. Ни одна… кроме Екатерины.
А она, в сущности, и являлась той единственной, что не покидала его мыслей.
Сейчас она – взрослая женщина. Однако в ней и во всём, что её окружало, цвели смех и юность. Казалось бы, время не властно ни над ней, ни над её внешностью даже.
Синие глаза казались лазурными от множества радостных искр. И мир вдруг стал чётче и ярче…
В повисшем молчании была какая-то странность. Что-то в этой встрече было не так, как раньше. Всё как-то слишком… интимно.
И сама Екатерина была словно не такой… Раньше она всегда надевала маску надменной горделивости и властности, словно золотую чешую. Даже с ним, с тем, кого давно уже звала дорогим другом.
В простом голубом платье, лишённым каких-либо особых хитростей, она была ещё более красивой и нежной. Однако за этой хрупкостью скрывалась твёрдая воля и железный ум, которых и не у каждого мужчины встретишь. Не то что у этой женщины, походящей на хрустальную розу.
Но всё-таки… зачем же она его позвала?
Уловив вопрос в его глазах, Екатерина с обольстительной улыбкой сделала шаг ему навстречу.
- Очень рада снова видеть вас, - сказала она.
Потёмкину хотелось сказать тысячу слов о том, как он рад её сейчас видеть, однако сил хватило только на одно:
- Взаимно…
Екатерина нахмурилась. И всё?!
- Это всё, что вы можете сказать? Прошло столько времени!
Потёмкин окатил императрицу удивлённым, заинтересованным, пронизывающим взглядом. Вот уж точно не ожидал услышать… Интересно, с чего бы это?
- Напротив, мадам, - осторожно пояснил он, - Во мне слишком много радости сейчас, слишком много слов рвётся с языка, чтобы я имел возможность высказать вам их все…
В сущности, он не лгал. Да кто ж поверит…
- Вы, быть может, удивитесь, - грустно-нежным голосом сказала она, подойдя ещё ближе, - но я, не солгав, могу сказать вам то же самое.
Тааак… бровь резко полетела вверх. Она серьёзно? Он не ослышался?
- Думаю, вы уже обо всём догадались, дорогой друг, - добавила она с улыбкой, - быть может, этот разговор должен был состояться раньше, просто… я не могла признаться даже себе в полной мере, насколько глубоки мои чувства к вам…
Он молча слушал и упивался каждым словом, каждым звуком. Остановись мгновенье, ты прекрасно…
Екатерина выжидающе, с немой мольбой и надеждой смотрела на него. Сейчас им обоим было всё равно на то, какая пропасть их разделяет. Они просто упивались друг другом.
Он улыбался победоносно и нежно. Столько лет напрасной боли…
- Я уже почти потерял надежду когда-нибудь это услышать, - прошептал он, наклоняясь к её губам…
Глава 10
Жизнь – странная штука. Только что всё было ужасно, однако теперь вокруг столько хорошего… счастье стало словно осязаемым.
На самом деле придворные были удивлены внезапностью появления этого нового «случая». Екатерина довольно-таки часто меняла фаворитов, однако последнему, Васильчикову, она даже не сказала ни слова – просто отослала. Тот был простым, скромным, хотя и красивым молодым человеком.
Куда уж ему до Потёмкина…
А этот, как только «появился на горизонте», сразу стал главным. Во всех сферах деятельности. Особенно, в государственных делах. Ещё более быстро повышаясь по карьерной лестнице, Потёмкин восхищал своим умом и хитростью даже много повидавших дворян. И даже человек, которого Потёмкин так терпеть не мог, а именно князь Григорий Григорьевич Орлов так проникся к молодому человеку дружеским расположением и восхищением, что тот перестал испытывать к Орлову неприязнь и даже стал хорошо к нему относиться. Хотя не сразу… Тому причиной было то, что Екатерина, не смотря а то что её роман с Орловым закончился, безгранично доверяла ему как другу. Потёмкина это как-то не совсем устраивало.
ПОДстричься можно под полубокс, а в монахи можно только ПОстричься.
Остальное в личку.