Прайд. Книга 6. Маятник исхода. Часть 2.

свои приоритеты, - парировал я, - ну?
- Папа. – Лега поцеловала мои пальцы, - у нас мало времени. Порченые идут по пятам и кажется, их очень интересуешь именно ты. Когда стало ясно, что ты возвращаешься, они словно с ума сошли.
- Папа, пойдём, - Веера поднялась и потянула меня за руку, - Учёный расскажет всё по дороге.
- Учёный? – я позволил себя увлечь, однако ноги продолжали изображать трухлявые пни.
- А ты как думал? Самый взаправдашний Учёный, из пророчества, - улыбка Ильи стала напряжённой, - сегодня ты имел возможность лицезреть целых пять представителей лиги спасения мира: Учёного, - он чопорно поклонился, - Мать, ну её ты хорошо знаешь.
- Угу, - я кивнул, ощущая сильное желание распластаться на мокрой поверхности тусклой зелёной травы, - при мне Оля очень доступно объяснила Наташе, как та ошибалась в некоторых моментах Пророчества.
- Дальше без особых сюрпризов. Наверное. Разрушитель, это – Чар, - сквозь усталую пустоту прорвалось таки удивление и товарищ несколько раз кивнул, - видел бы ты, на какие вещи способен этот кошак; кошки просто млеют, когда он разносит скалы на части. Жаль, но в порченых его сила вязнет, ка и наши когти. Вот уже, где мерзость, так мерзость!
- Порченые? – неужели за десяток-другой дней мир успел настолько измениться?
- Это – как холодные Акки, только намного хуже: юркие костлявые демоны, которые получаются из обычного человека после суток горячки. Созревший порченый желает одного – убивать и уничтожать всё живое. Та, где они прошли, остаётся голый камень.
Мы приблизились к повозкам и я даже сумел забраться на одну из них. Ладно, почти сумел. Веера и Лега, крайне деликатно помогли своему немощному папаше и забросили одеревеневшее тело внутрь, перевалив его через низкий борт. Вот ведь дерьмо: спаситель мира не в состоянии даже самостоятельно передвигаться! Какое уж там спасение…
Отогнав зелёный туман, закрывающий глаза, я обнаружил рядом с тележкой парочку смутно знакомых личностей. В этот раз – людей.
- Не думал, что придётся увидеться, - Витя, изрядно помолодевший с того раза, когда я видел его последний раз, рассматривал меня, будто диковинку, - прости, прыгать от радости и благодарить, за воскрешение, не стану.
Мне нечего оказалось сказать ни ему, ни Паше, ковырявшему землю носком ботинка поодаль. Тот так и вовсе не глядел на меня. Почему я возродил именно их? Соскучился? Смешно…
- Вместе с тобой вернулось больше полусотни человек, - пояснил Илья, присаживаюсь рядом. Веер, деточка, передай всем: пусть начинают движение.  В общем, мы отослали всю эту ораву вперёд, пока порченые не порвали их на лоскуты.
Тем не менее, людей хватало и здесь. Видимо, именно по этой причине, львы решили воспользоваться гужевым транспортом. Как я заметил, мои дети тоже не гнушались помощью колёс, разместившись в одном возке. Сеар уже успел достать нечто, напоминающее гитару и начал тихо музицировать. В меня пошёл. Чёрт, да они все в меня пошли! В груди возникло тепло, чем-то весьма напоминающее гордость. Это – мои дети. Все такие красивые и сильные.
Гелен видимо совсем не случайно оказалась рядом с нами и теперь остановилась, хмуря тонкие чёрные брови. А ведь прежде и разговаривать не пожелала.
Нам, четверым, нужно кое-что обсудить, - тёмные глаза казались сердцевинами грозных торнадо, - по душам. Лично я многого не понимаю.
- Да, я согласен, стоит поговорить. Одна маленькая просьба: дайте мне немного очухаться. Клянусь, когда приду в себя, попытаюсь исправить все глупости, которые успел натворить. Один чёрт, слова здесь бесполезны.
- Это уж точно, - Гелен покачала головой, - но Волин не соврала: ты изменился и очень сильно. Ладно, поглядим.
Волчица ещё раз пронзила меня подозрительным взглядом и покачивая крутыми бёдрами, отошла к повозке, где сидели её сёстры. С возрастом их красота не поблёкла, а лишь прибавила в тонких, едва различимых, нюансах. Теперь былые любовницы вызывали не безумную страсть, как тогда, в баронских угодьях, а скорее – интерес. Действительно, очень хотелось просто поговорить, узнать, как они пережили все эти годы. Я попытался воспринять свои мысли с вежливой иронией: так вот, как мыслит постаревший Лев.
- Если хочешь знать, - Илья ухмылялся, - то всё прошедшее время они хранили своего рода верность одному бестолковому папаше, одарившему их потомством. Хоть и знали, что тот этого не заслужил.
- У них так принято. И да, я – говнюк.
Черноволосая девушка, сидевшая в передней части нашего возка размахнулась и стукнула ближайшую лошадку длинным прутом. Длинноногие тонкошеие создания тотчас набрали вполне приличную скорость, нагоняя своих товарок, успевших уйти далеко вперёд. Я огляделся: равнина во все стороны казалась одинаково бесплодной, напоминая кусок однородной такни перерезанной ножницами обрыва. Извозчица ещё раз взмахнула лозиной и теперь я успел разглядеть смуглое лицо.
- Саима, - пробормотал я, но она лишь покосилась, даже не подумав откликнуться.
- О, тебе встретится ещё очень много знакомых лиц, - проворчал товарищ, - все воскрешённые, так или иначе, связаны с тобой. Кого-то ты выпил, с кем-то переспал.
- С тобой я не спал, - он хрюкнул, - и в мой рацион не входили Львы.
- Ну, значит у нашего славного Реконструктора имеются и другие резоны для воскрешения. Кстати, не удивляйся поведению вернувшихся. Память у них сохранилась вплоть до момента смерти. Поэтому большинство, как бы это выразиться помягче…
- Ненавидят меня, - спокойно закончил я, - за идиота держишь? Другой вопрос, что нам, по-прежнему, необходимо питаться. Как это выглядит в нынешних обстоятельствах? Вечером едим, а на утро я их воскрешаю, так? Спортивное питание получается.
Саима, определённо прислушивающаяся к нашей беседе, издала тихий смешок. Илья смеялся много громче. У меня же с этим возникли некие проблемы: я напрочь не усматривал ничего смешного в произнесённой фразе; холодная пустота, отступившая было прочь, теперь вновь вернулась, заполняя тело. Начал сильно зудеть проклятый шрам и я вновь ощутил удары треспов.
- Ситуация, как я не устаю повторять, несколько изменилась, - одна из Львиц, с которыми я познакомился сегодня, покинула повозку с Чаром и теперь медленно шагала нам навстречу, - Наташа изо всех сил старается загладить свою вину и даже показала секретную методику питания Вершителей. Короче, энергию можно восполнять из силовых потоков в особых точках граней. Приток сил не сравнить с живым человеком, но зато поступает энергия практически непрерывно.
- Вот так Львы становятся травоядными, - проворчал я, но ощутил лишь облегчение: убивать не хотелось. Совсем.
- Не помешаю? – Не дожидаясь разрешения, Зебба запрыгнула к нам и вытянулась на душистом сене, - хорошо!
- Только не вздумай приставать к нашему Реконструктору, - Илья погрозил ей пальцем и повернул ко мне деланно сердитое лицо, - берегись, эта чертовка поставила своей целью непременно трахнуть тебя. Внести, так сказать, в элитную коллекцию. Кстати, могу представить тебе её ещё раз, но в новой ипостаси. Итак, познакомься, перед тобой – Тень. Та самая, из Пророчества.
- Это он так говорит, - кошка, плотоядно ухмыляясь, разглядывала меня так, словно перед ней находилось нечто вожделенное. Ох, боюсь в данный момент я ничем не мог её порадовать.
- Понятно, - я осторожно откинулся на деревянный борт, - эта странная дымка…Итак, осталось найти Художника.
- Нет, - Илья покачал головой, - Художник – Рейа. Дружище, искать никого не надо, нужно воскрешать Кукловода и Ключника. И чем быстрее ты сделаешь это, тем – лучше. Ты уж прости, но сначала у нас на повестке дня – сводка новостей.
- Учёный – такой нудный, - сообщила Зебба и положила ладонь на моё бедро, - он и постели пытается читать лекции. А секс у него состоит из отдельных запланированных фаз: прелюдия – Зебба, милая. Я сейчас поцелую левый сосок.
О, Илья порозовел!
- Зеб, не сейчас. На кону судьба всего Кристалла.
- А может, Тень должна спасти его именно так? Отличный, кстати, способ.
- Спорить не стану, - Илья наконец прокашлялся, - так вот, возможно всё это началось несколько раньше, но все мы оказались слишком заняты, чтобы заметить. Кто оставался мёртвым, а кто пытался спасти одного Льва, способного всех воскресить. В общем, центральную ось Кристалла охватила эпидемия. Вершители называют её Порчей, по аналогии с той мерзостью, которая уже происходила несколько тысячелетий назад и поразила империю Львов. Война Хаоса, сам знаешь.
Знал то я эту историю весьма приблизительно; из отрывочных записей уцелевших Львов и из рассказов самого Ильи, который виделся мне назойливой галлюцинацией. Впрочем, уточнять я не стал: апатия сковывала руки и ноги почище стальных цепей. Холод медленно наполнял тело, но он вовсе не напоминал лёд голода, а ощущался хуже. Много хуже.
- Выглядит всё это дерьмо так: человек теряет сознание и сутки бьётся в горячке. За это время его тело иссыхает, превращаясь в скелет, обтянутый жгутами мышц и серой кожей, по прочности не уступающей тонкому листу металла. Дальше начинается веселье. Порченый теряет память и любые желания, кроме жажды убийства, поэтому старается прикончить всё, до чего сумеет добраться. Раненые мгновенно инфицируются, а убитые превращаются в своего рода инкубатор для вирусов. Во всём этом имеется один небольшой положительный нюанс, но его я пока не могу подтвердить. Кажется люди, спавшие со Львами, иммунны к Порче. То есть, убить их можно, а вот заразить – нет.
- Порченые – такая дрянь! – Зебба задумчиво выпустила когти, а Саима содрогнулась. Похоже, обеим уже приходилось сталкиваться с угрозой.
- Хорошо, ты начал с конца, - я сменил позу и тут же поморщился от боли, - ладно. Теперь объясни: почему какая-то болячка, пусть даже эпидемия, захватившая несколько граней, угрожает существованию всего Кристалла?
- Порченые уничтожают всё живое. Всё, - Илья развёл руками, - каким-то образом, там, где они прошли, издыхают даже микроорганизмы. Может – ядовитое дыхание; может – какой-то токсичный кожный секрет, не знаю, у меня нет нужного оборудования. Так вот, две грани, где всё живое оказалось уничтожено – схлопнулись, - похоже морда у меня вышла на редкость тупой, потому как Зебба хихикнула, а Илья посчитал нужным пояснить, - на месте граней не осталось ничего. Ты уже мог сталкиваться с подобным.
- Да, - я закрыл глаза, вспоминая, - эксперименты Титанов. К слову, Наташа называла этих уродов проявлением Порчи. А так да, жуткое ощущение, когда целая грань проваливается в никуда.
- Вот, - товарищ наставительно кивнул, - видимо жизнь, это и есть сил, удерживающая Кристалл в целости и сохранности. Стоит ей исчезнуть и грань просто исчезает.
- Расскажи о Пророчестве, - попросил я, не открывая глаз, хоть мне и хотелось услышать совсем о другом.
Облака на небе, впереди нас, разошлись и огромный участок поля вспыхнул ровным золотом. Казалось, будто мы плывём по хмурому океану, а впереди нас ожидает песчаный берег, где можно будет, в конце концов, прилечь и согреться. Согреться, чёрт возьми! Мне становилось всё холоднее. Кроме того, я совершенно перестал ощущать пальцы на ногах.
- Он мерцает, - сообщила Зебба с явной тревогой в голосе, - это нормально?
- Нет, - Илья скрипнул зубами, - Наташа предупреждала, что такая гадость может