ГОША ПОДЗЕМЕЛЬНЫЙ

организм устал вплоть до тряпичности...
Полуобернувшись, я узрел грациозно трусящую за нами Нинку, словно знаменное древко удерживающую весло. С заметным отставанием за ней ковылял на своих арматуринах пионер-горнист. Этот в погоне был абсолютно бесперспективен...
На границе сквера и центральной улицы Шишима над головой закаруселила тьма каркающих и галдящих грачей и галок. Иные из них, на лету превращаясь в мелких амурных ангелочков, норовили поразить меня выпускаемыми из миниатюрных луков стрелками. Я впопыхах уворачивался, и, к собственной радости, всегда успешно... Помыслилось: «Или Гоша строит крылатый ангельский заслон; иль то каверза Нинки, жаждущей амурно завладеть моим сердцем; иль пионер подлянит»... Во весь опор несясь за припустившим по тротуару Гошей, я обернулся вторично: увечного горниста не было, подотставшая же Нинка с завидной ловкостью веслом (словно мухобойкой) мимобегом сшибала пикирующих амурчиков, кои шмякались в ленту декоративных кустарников, на газон либо на асфальт. Один из них даже влип в вензель двухметрового кованого забора, где и безжизненно завис... «Амурчики – гошкины фокусы, – наконец-то допетрил я, – А Нинка с пионером не при делах.» Допетрив, порыскал воспаленным взором и дюже огорчился: Гоши по курсу моего сумбурного забега не наблюдалось!.. Сбавив темп, я перешел на шаг и остановился, одышливо согнувшись в вопросительный знак и поддерживая до никудышности утомленное тулово руками, упертыми в обтянутые ветхой джинсой дрожащие колени. Резоном к беготне разум уже ни капельки не подпитывал...
Резон (да еще како-ой!) появился чуть позже, когда сзади взревела полицейская сирена!.. Не разгибая спины, я обернулся из-за плеча и чуть было не рухнул от до жу-ути(!!!) абсурднейшего видения... На меня неслась обновленная погоня! Возглавлял ее стандартного облика Дед Мороз с гипсовой детской коляской, крышу-гармошку коей увенчивал синепроблесковый спецавтомаячок. Слева и чуть отставая от новогоднего символа семенил размахивающий черным пистолетом (в одной руке) и белым веслом (в другой) человек-скульптура: выше пояса – младший сержант Костик, ниже оного – Нинка гипсовотелая! Справа от лидера погони вприпрыжку приближалось еще одно чудо-юдо: выше пояса – размахивающий пионерским горном кумачовый физиономией старший сержант Смирнов, ниже – все тот же скульптурный пионер со все той же арматурой от колен до тапочек... Прохожие, мимо коих проносилась сюрреалистически душещипательная группа преследования, дружно присоединялись к ней, формируя тем неистово галдящую колонну. Больше остальных бесновалась вооруженная бейсбольной битой верзилистая старушенция. Однажды даже она ненароком зацепила своим орудием шар-плафон фонарного столба, кой тут же взрывно разлетелся в искристые дребезги... Представив свою буйную головушку при суперскоростном столкновении с сей спортивной дубиной, я неистово взвизгнул и с явно слышимой пробуксовкой подошв сорвался с места!..

Я стремительно петлял по дворам и переулкам, меж гаражей, островков озеленения и по детским площадкам. Обуявший меня ужас придавал неимоверные силы. Преследователи то отставали, то вновь нагоняли!.. Казалось, что спонтанному марафону не будет финиша. А если и будет, то он непременно совпадет с моим жизненным фиаско! Иной раз зарождавшиеся позывы к сдаче на милость преследователей всякий раз моментально испарялись при мысли о долговязой старушенции с долговязой битой!..
Завернув за очередной угол очередной белокирпичной пятиэтажки, я был схвачен. Цепко. За полу джинсовой безрукавки. Аж швы затрещали. Впившийся в шею отворот возымел усыпляющее воздействие, пронизывающе ткнувшая в надключичник некая твердость довершила сей процесс до обморока. В этаком аморфном состоянии я, подхваченный сзади подмышечно, был волоком затащен в подъезд.
Посиживая на кафеле прислоненным спиной к стене, я, отдышавшись, поднял мутный взор и... Передо мной на корточках тяжело дышал он – кудесник Гоша Немоляев! Оказалось, что мое снятие с дистанции – его рук дело.
– Ну что, оклемался? – с неким сочувствием спросил спаситель, – Пить хочешь?
– Ага, – жаждуще произнес я и тут же получил бутыль пепси-колы, из коей немедля залпом-взахлеб надузился вволю...

Мы пробирались к городской окраине, шарахаясь от полицейских сирен. Благо, что эта самая окраина простиралась совсем недалече от привокзального сквера, где стартовал умопомрачительный забег...

Однажды, завернув в переулок мелкопостроечного частного сектора, мы невольно примкнули к зевакам, кои скорбили у распростертой в дорожной пыли той самой рьяной старухи-преследовательницы: стоптанные старомодные туфли, бордовая юбка, малиновая кофта, голубой берет, бейсбольная бита... У распахнутых врат скоропомощной «Газели», как сейчас помню, спорили щуплый медик и фигуристая блондинка-медичка:
– А я говорю: инфаркт, – твердил он.
– Инсульт, Вася, инсу-у-ульт, – сексуально колыша формами, томным гласом возражала она, – Вскрытие однозначно покажет инсульт.
– А забьемься на интерес?! – азартно засклонял к пари доходяга.
– Опять на мои трусы и бюстгальтер? – с недоволинкой поинтересовалась фигуристая.
– Ага(!) А на что ж еще?
– Вась, да на тебя белья не напасешься. Весь женский медперсонал уж обобрал. Куда исподнее-то деваешь? Поди приторговываешь?
– Да ты что-о(?!), Валенти-ина. Окстись, – несколько стушевался Василий, – Я ж коллекционе-ер! У меня ж все стены этим увешаны!
– Ага, увешаны. Фетишист долбаный. А ты на хрена, сучий потрох, преподнес мне на Восьмое марта бюстгальтер Зойки-терапевтши и труселя санитарки Аникеевой?!.. Ладно, чего ставишь на свой инфаркт?
– Не на мой – на старухин, – с укором поправил Василий, – Типун тебе на язык(!).. А ставлю я... Я ставлю... А хочешь(?): пьезовую зажигалку и... три упаковки не просроченных пельменей!
– Не на-а-адо, – разочарованно протянула Валентина, – А давай лучше одинаковые ставки: и от тебя, и от меня в случае проигрыша ночь любви!
– Не-е, – скуксился медик, – Опять будешь веревками связывать, плеткою и крапивою хлестать, в задницу полукопченую колбасу засовывать да к люстре подвешивать... По этой теме лучше к Спиридонычу. Он за литру водяры все стерпит. А я как-никак человек интеллигентного склада с высшим образованием.
– Тяжеловат Спиридоныч-то для моей люстры. Еще оборвет с коротким замыканием проводов. А ты в самый раз – бараний вес...
На сих словах Гоша та-ак(!) рьяно отбуксировал меня вспять за надетую наискосяк моей вздымающейся от недостатка кислорода груди мопедовскую шину, что аж дыхание наглухо сперло!..

Мы уже не менее получаса посиживали на вершине крутого косогора одноименной с Шишимом реки под сенью ароматно цветущего черемухового куста. Моя взмокшая спина, упертая в ветхие доски какой-то изгороди, отдыхала и подсыхала. Гоша с любопытством крутил шину, коя в результате недавних злоключений выглядела уже отнюдь не новехонькой.
– Где мой паспорт(?!) – с волнением изрек я.
– Здесь – в моем кармане, – одарив меня добродушным взглядом, изрек кудесник, – Я тут посидел – покумекал, да и... В интересах конспирации не следовало бы тебе светиться со стодолларовыми купюрами. Наверняка понты их в розыскную ориентировку включат, если уже не включили.
– Какие «понты» – утомленно пробормотал я.
– Ну раньше, когда была милиция, их псевдонимили «ментами». Сейчас полиция. Значит кто они? «Понты»... А по поводу денег... Поменял я баксы обратно в рубли. По официальному курсу Центробанка. Как тебе двадцать пять тысяч деревянных и в крупных, и в мелких купюрах? Устроит?
– Потянет с пивом, – согласился я и, обуреваемый жаждой, вдруг взвыл: – Пи-ива-а! Пи-ива-а хочу-у! На хрена превратил мое пиво в поганую пепси-ко-о-олу-у?!
– Чего уростишь как дитятя в игрушечном магазине? – укорил Гоша, – Будет тебе пиво. Тебе как(?): в прежней таре или в пепси-кольной оставить?
– Хоть как, – устыдившись своей истеричной вспышки, сник я.
– Держи, – пристально поглазев на газировочную бутыль, Георгий протянул ее мне.
От всей души надузившись высокоградусного пива, я дивно повеселел. Окружающий мир сделался теплее и солнечней. И я угостил Гошу копченой селединой...
– Ты откуда узнал мое имя-отчество? – получая из ладони уже практически приятеля свой раздутый дензнаками паспорт, поинтересовался я, – Не успел же я представиться-то.
– Я мно-о-огое(!) знаю, – со значимостью произнес мой соратник по злоключениям.
– Ты кто? – без обиняков спросил я.
– На данный момент я просто Гоша, – задумчиво вымолвил кудесник, – А чуть спустя могу стать даже... Даже стрекозой иль козлом, иль воробышком, или даже...
– Брешешь? – усомнился я.
– А резон? – пережевывая копченость, простодушно произнес Георгий.
– Бывает, брешут и безо всякого резона, – аргументировал я.
– Быва-ает, – задумчиво согласился он, – Чего-то с селедки на пиво поманило. Осталось? Не побалуешь?
– Держи, – протягивая пластик-бутыль, сказал я, – А ты можешь превратить всю воду в этой реке в крепкое пиво?
– Оно конечно, масшта-абная(!) идеища. Глы-ыбища(!).. А целесообразно ль? – сделав затяжной не менее чем полулитровый отсос, озадачился Георгий, – Рыбаки упьются и утопнут, рыбнадзор угорит, утки станут по схеме «воздух – земля» все что ни попадя таранить... А в конце-концов река просто-напросто прокиснет, превратившись в зловонность...
Когда хмель до живописной очевидности обуял моего благодетеля, он развязал свой язык на полную, разводя заумные демагогии о чем ни попадя...
Когда бутыль иссякла, Георгий превратил в пиво воду, зачерпнутую мною из реки в подвернувшийся под руку полутораведерный выброшенный либо утерянный кем-то еще вполне добротный голубой пластмассовый таз...
Когда мы дошли до обнимательно-комплиментарной стадии взаимного уважения, он исповедально распахнул свою душу и открыл мне Вели-и-икую(!!!) та-айну(!), добросовестно записанную мною на диктофон презентованного им в знак признательности ко мне бесподобно навороченного эппл-смартфона (до сей поры пользуюсь с его сим-картой)... Ниже собственноручно и добросовестно (словечко в словечко) перенесенное на бумагу аудио (в текст из этических соображений не включены мои реплики и рассуждения). Итак:

«... – Как там у вас, у людей, говорится(?): «Не удержать язык за зубами, ежель море по колено»?.. А я на данный момент во хмелю, и мне все водоемы по колено. Посему внимай да на ус наматывай... Но о том впредь никому-у ни гугу! Держи язык за зубами, даже если станет по колено Мариинская впадина. Поклянись(!) на предмет неразглашения...
... – Ну како-ой олух клянется благосостоянием сельского мэра?.. Настолько уж оно ценно? Еще б тещиными блинами рискнул... Ладно уж. Поверю без клятвы...
Мы – недроиды – хозяева Земли. И обитаем мы ниже залежей угля, нефти и газа. Там, где даже олово плавится. И вам, кичливо именующим себя царями природы, до наших термостойких обиталищ, имеющих внутри стабильные плюс восемнадцать по Цельсию, никакими буровыми не досверлиться. А ежели и когда-нибудь досверлитесь, мы вам ваши примитивные механические сверла враз пообламываем и засунем их, предварительно продезинфецировав, в... Не найдусь куда... А... й да ладно... Потом