Во всяком случае, я его достал. Маленькое колечко, ничем не примечательное и круглое, ни бриллиантов тебе, ни грамма платины. Просто колечко. Только, вот, тяжело оказалось снимать его с окостеневшей руки. Нужно было сразу содрать, как только продырявил лоб этой орущей сучке, да что-то загляделся на фотографии, сувениры и кубки, поэтому труп стал коченеть, руки, сжатые в предсмертном страхе, превратились в маленькие холодные камушки, разжать пальцы котрых я не мог долго.
Но достал. Игра продолжается.
Знаете, это даже не игра, а условие. Босс в этот раз странный попался. Казалось бы - доказательство налицо: труп есть, человека нет и всё шито-крыто. Разве это не гарант того, что киллер постарался на славу? Будь добр, заплати положенное мне жалованье, да давай поскорее нового счастливчика, рисуй на фото свою любимую девятку, в круге которой всегда оказывается лицо жертвы и оставляй в одном и том же месте. А ещё, в довесок, на фотографии, сзади, указывалась определённая вещица, которую, после убийства, нужно забирать у жертвы и, в качестве доказательства, предоставлять боссу, пряча всё в том же месте. Впрочем, за тройную таксу по заказу я готов выполнять любую странную работу. Только, без извращений, пожалуйста!
В общем, с колечком пришлось повозиться долго. Я матерился, в исступлении стучал холодной рукой об пол, проклинал босса. Ну, сдалась ему эта вещь! То шнурок с ботинка, то кусочек пряди рыжеволосой красотки, а теперь - колечко.
В исступлении, решил отрезать кисть к чёртовой матери вместе с этим треклятым кольцом, да так и принести на место, оставить, как всегда, в трубе на пустыре, "доказательство", через день забрать оттуда награду. Но вовремя взял себя в руки. Труп с отрезанной кистью - дикое палево.
Во всяком случае, я его достал...
Вышел на улицу. Была ночь, а огромные дома блестели под проливным дождём, я приподнял воротник, чтобы вода не забиралась под одежду. В полночь не так много народу, да и машины изредка бродили фарами по тёмному тротуару, и в их свете косые капли дождя были похожи на помехи в старом телевизоре.
Пока я прогуливался от дома жертвы до остановки, в моей голове вертелись слова из письма, пришедшего три недели назад. Начиналось оно так:
"Дорогой убийца!..."
Странно, но за время работы киллером, никогда не думал, что я - убийца. А, прочитав, задумался - и вправду, я, ведь обычный душегуб, получающий за свои зверства деньги, только этим и отличающийся от больных ублюдков, ворующих жизни за просто так.
Пересёк пешеходный переход. В голове всё крутилось:
"Данная работа и работой называться не может. Творчество. Вот, как мы именуем то, чем занимается наша компания по отправке грешных душ на тот свет. Маленький, миленький квест. Есть место, где будет лежать фотография жертвы. Это место назовём - контрольной точкой, на которой будет начинаться и заканчиваться работа, там же вы забираете награду. Всё, что требуется от вас - убить жертву, изображённую на фото. На фото же, сзади, будут координаты будущего трупа, орудие убийства, которым обязательно должна быть убита жертва (и ничем другим!), а так же вещь. О вещи немного подробнее. Предмет - это доказательство того, что мёртвый стал мёртвым. Вещь вы изымаете, и доставляете к контрольной точке. Всё. Миссия выполнена. Награду забираете на следующий день, там же...".
Да об этом я позабыл. Пистолет, видимо, для слабаков, думает заказчик и назначает, порой, немыслимые вещи для убийства. Наверное, так потешается.
Дырка во лбу сегодняшнего трупа сделана мною электрическим сверлом. Пришлось повозиться, чтобы дама не сильно кричала. Правда, вышло не особо...
Я приблизился к остановке. Не мудрено, что в такой час тут было безлюдно, только дождь и сопровождал меня по всей дороге, а теперь стоял рядом. Мимо пронеслась парочка машин, да проехал, не останавливаясь, автобус. Остальные двадцать минут прошли грустно и печально, а я рисковал заночевать посреди безлюдной улицы. Эх, говорила мама, покупай машину, коли зарабатываешь такие деньги в своей компании! Знала бы ты, мама, что это компания по утилизации живых существ! Да и, вообще, мама, ты прости меня за то, что при жизни не сказал о своей грязной работёнке, на которой приходится пахать день и ночь, стирая с лица земли, словно ластиком, карандашные души. Прости...
Вдали мелькнули фары. Чуть погрохотав железом, к остановке приблизился старенький автобус синего цвета, известной некогда японской марки, с номером "9" на лобовом стекле. Ни маршрута движения, ни, даже, конечного и начального пункта. Только знакомая цифра и чёрный силуэт водителя за рулём.
Он остановился, и передние двери со скрипом открылись, а усатый шофер повернулся и посмотрел на меня маленькими, чёрными глазками, жуя жвачку, потягивая кепку, которая казалась ему большеватой, вверх.
- Эй, друг, куда твой тарантас идёт?
- Улица Мыльникова, - чавкнул тот жвачкой.
Эврика, какая удача! Прямо на мою остановку! Я вошёл, осмотрел пустой салон, а двери сзади захлопнулись. Ничего подозрительного: мало ли, мужик едет с последнего рейса, решил забомбить. Каждый зарабатывает, как может. Достаточно посмотреть на мою работу...
Я уселся на сиденье кондуктора и смотрел, как дождевые капли разбивают свои тела о стекло; водитель всё поглядывал в зеркало заднего вида, изредка бросая на меня косые взгляды.
- Послушай, друг, что за маршрут такой, девятка? Не припомню, чтобы раньше...
- Новый, - отрезал он, не произнеся больше ни слова.
- Ну, понятно. Удобно, слушай, мне раньше приходилось с этого района на двух автобусах добираться, а тут ловко придумали - прямо на мою остановку идёт.
Снова молчание. Парень попался не из разговорчивых. Но, впрочем, заговорил я с ним только потому, что хотел снять тревогу, привычную для людей моей профессии; как геморрой у офисных планктонов, или тремор у горняков.
- Сколько? - спросил я, когда автобус подкатил к нужной остановке.
- Да, ладно, я всё равно в гараж.
- Там есть гараж? Вроде, окраина? - спросил я.
Жутко хотелось домой, лечь в тёплую постель и спать до самого обеда.
- Есть, - как-то неуверенно ответил водитель.
Мы распрощались, помахав друг другу, кто, чем может: я - безмолвным взглядом, он - белесым выхлопным дымом, маленькой тучкой вылетевшим из трубы.
- Чёрт, Витя, привет...
- Привет, что с голосом? Заболел?
- Хуже! Нужно встретиться! - сказал я.
- Кафе "Чёрный парень"?
- Ага, давай там...
Огромное количество столиков, накрытых тёмными скатертями, барная стойка, утопающая в сумерках, на стенах фотографии знаменитых чернокожих певцов, а из динамиков лился джазовый мотив, исполняемый, как пить дать, одним из людей на этих портретах.
- Ты просрал кольцо?! - вскрикнул Говер (настоящего имени я не знал).
- Тише, - зашипел я, оглядываясь по сторонам.
Хорошо, что кроме жирных школьников, и одного господина в углу, разговаривающего по телефону, в зале никого не было.
- Да. Дело такое... Скорее всего, в этой самой... девятке!
- Господи, почему там? И с чего ты взял, что не ошибся, когда смотрел на номер? Я и сам после задания иногда, как под мухой.
- На всё насрать, Говер. Главное... Помнишь письмо?
Я оглянулся и ещё тише, приблизившись к коллеге, процитировал:
-"Без вещественного доказательства убийства - нет и самого убийства. А, если убийства нет, то работа не выполнена. Если работа не выполнена, то вы - плохой работник, и мы вас отстраним...".
- И что? Разве в нашем городе мало подонков, которые хотят заказать и шлёпнуть других подонков? Найдёшь работёнку себе, Штык! Или, ты из-за мамы... Но, у тебя денег на счетах навалом...
Я посмотрел на него так, что тот заткнул свою дырку, и словесный понос прекратился. Потом, сказал:
- Дело не в этом... Чёрт, ты нихрена не угадал. Дело в нашем боссе, остающимся загадкой даже для посредников, которые имеют дело непосредственно с Самим. Это сраный игрок. Понимаешь? Сколько у тебя было заказов?
- Четыре уже, - и Говер, любивший поговорить о своей работе, стал загибать пальцы, - молоденькая баба, жила одна, завалил вязальной спицей. Пришлось, правда, повозиться, заморочиться, купить орудие убийства, но это того стоило. Знаешь, я даже завёл дневник, где записываю подробно, как всё делал...
- Всё, заткнись. Спицы... - я постучал пальцем по стакану с пивом. - Понимаешь, в чём подвох, босс - игрок. Мне, порой, кажется, что ему не важны все эти жертвы, ему важен сам процесс. И важны вещи, которые мы приносим. Ему интересно, как мы справимся с заданием. Не удивлюсь, если в один прекрасный день он попросит тебя задушить жертву туалетной бумагой. Но, ещё раз повторюсь... Чёрт, я отошёл от главной цели. Слово "отстраним", в письме, меня и беспокоит. Этот сумасшедший не может просто так вывести из игры свою пешку...
- Думаешь, завалит?
- Как пить дать.
- Но, зачем?
- Не знаю, Говер, просто чувствую. Нужно срочно найти это сраное кольцо! Желательно, до вечера.
Говер отпил из стакана пиво, вытер свои огромные, похожие на вареники, губы, и многозначно, словно коп, бравшийся за расследование, спросил:
- Когда ты должен был доставить кольцо на место?
- Утром. Бабки завтра...
- Тогда твои дела плохи, - вынес вердикт коллега.
- Спасибо, что помог, дружище. Помоги мне найти этот автобус!
Говер всплеснул руками - верный признак того, что пиво стукнуло в маленькую голову.
- Да такого маршрута в городе отродясь не водилось, брат! И, ещё... Девятка...
- Да, знаю, слишком странно и символично, да? Он рисует девятку на фотографии жертвы. Я тоже думал над этим. Поможешь найти автобус?
Говер кивнул:
- Я покопаюсь в интернетных архивах, если найду, то сообщу.
- А я пойду на остановку и буду ждать автобуса. Если надо, просижу там до самого вечера, пока не сгнию!
Я караулил на остановке битых три часа, но нужного автобуса так и не появилось. Спросил у людей, ожидающих общественного транспорта, и те не знали о таком. Да, что там говорить, девятого автобуса не существовало, более того, мимо этой остановки не проходит ни девятнадцатый, ни тридцать девятый, - а это все маршруты в городе, имеющие в номерах цифру "9".
Нарастала тревога. Я паниковал, чувствуя что-то неладное.
- А, может, - спросил я женщину, которой уже порядком надоело отвечать на мои вопросы, - эта самая девятка проходит только по вечерам... Ну, или поздним вечерам, когда народу совсем мало. Вы, вот, до скольки работаете?
- До шести, - ответила женщина, не скрывая раздражения.
- А на остановку приходите, стало быть, в часиков... в пол седьмого, верно?
Она кивнула.
Это радовало. Оставалась одна единственная версия - автобус, приходящий в одно и то же время, и именно поздним вечером. Глянув на часы, я решил навестить маму, а, когда стемнеет (в мае сумерки в нашем городе приходит очень рано), то приду на остановку и буду ждать магическую и странную девятку, подумал я.
Она сидела в инвалидном кресле, не способная двигаться, моя любимая женщина. Глубокие морщины - вот всё, что осталось от мамы, когда-то красивой, три раза замужней, имеющей девятерых детей, девушки.
- А дома? дома смотрел?
- Перевернул всё, мамуль. Теперь там погром, но кольца так и нет.
- У тебя в комнате вечно чёрт ногу сломит, - она посмотрела на меня мутными глазами. - Сколько раз говорила тебе - класть свои игрушки на
