обоих сторон, с обговоренным сроком...
Напоследок брошенное владыкой копьё, со свистом вращаясь, зависло над трибунами... Увеличилось... Покрыло гудящими лопастями четыре стороны света... И рассыпалось!.. Салют!.. Зрителям маленький подарок.
Порт исподлобья глянул на публику, головы не поднимая. Спокойные руки лежат на чёрной шёлковой гриве... Всадник сутул, а шея коня гордая, прямая...
«Хорошо, что подарил, не жалею...» Хорошо... А дальше?..
01.02
Улиточий Тракт, он же Панцирный Тракт...
Путь вдоль всей Юлы сверху донизу, которым может прогуляться не только первая раса, в трактах не имеющая нужды. От Заснеженной Степи до Горы Фортуны, до безмолвия взмывающих, спиральных арок или голоса птички Фавор над ней Тракт восходит непостоянными, неравномерными, но всегда доступными ступенями.
Мощён Тракт, согласно названию, панцирями улиток, оставшимися с предыдущей эпохи. Где по одному панцирю на уровень, а где, сколько было, столько и бросили. Да ещё они сами, разную плавучесть имея в общем поле Юлы, распределились произвольно, местами потопли, местами всплыли, где-то разошлись, где-то сбились в плотные островки.
Поддерживающее вращение Юлы в некотором смысле агрессивно для орбит. Сваривает соприкоснувшиеся, все испарят чуть-чуть, неизбежный эффект.
На некоем горизонтальном уровне волна, исходящая от Юлы, встречается с орбитами постоянных траекторий семейств, дроидов одиночек, выпей неподвижных, где от перекрёстка отходит больше дорог, там и утверждается панцирь улитки, как ступень. Синий панцирь, похожий на спил толстого дерева, с тесной спиралью годовых колец. Близ четырёх тронов ими мощён Тракт как булыжником. Возле малых семейств, над Туманными Морями одиночек 2-1 случается, надо подождать, чтоб сделать следующий шаг, наблюдая, как мигрирует панцирь, кружимый, подбрасываемый волной.
Шагал Гелиотроп прямо с панциря на панцирь, Тракт выглядит дорогой, а не лестницей, но оказывался уровнем ниже.
Ходить дроиды могут по горизонтали: подножием горы Фортуны, Лабиринтами Бегства, по Шнуркам Сапожков и по ним самим... Улиточьим Трактом – по вертикали. И в зависимости от того, что за дроид.
Для высших дроидов в общей форме панцирь это вращающийся диск, забрасывающий их на один уровень вверх, на периферию. Желая продолжить путь, дроид направляется к центру, где обнаруживает подобный же панцирь, наступает на него, и так далее.
Для Гелиотропа, автономного дроида, Тракт работал не как для второй расы. В имитации общей формы, без скорлупы видимость создающих, изолирующих орбит, дроид наступал на панцирь, и тот не подбрасывал его. Лишь вращение чувствовала подошва, будто она шире панциря, тяжела для его скорости. Но таким образом тракт пропускал Гелиотропа только вниз.
Нижний панцирь дроидской сферы расположен посередине Турнирной Площади. Верхний панцирь – фундамент Храма Фортуны. Крупный панцирь. За размер Феникс и выбрал его.
Пух Рассеяния открылся конструктору при третьем шаге, пух, охватывающий планету.
Слой паутинок перемешивался, всплывал и непрерывно испарялся в космос... Чёрный для высших дроидов, для глаз Гелиотропа пух не имел цвета и блестел яркими, крупными звёздами. Белые лучи – ослепительны и длинны, так что по дроидскому лицу проводят осязаемо, щуриться заставляют. Атмосфера не рассеивает их, ниже она сгустится.
Троп указал бы в вышине сотни настоящих вселенных, тысячи солнечных систем. Любой дроид определил бы навскидку одно постоянное созвездие. Кушак, Пояс. Оно предстаёт то развязанным поясом с пряжкой и вьющимся концом, то застёгнутым. Пояс Фортуны...
От её горы, как из жерла вулкана, из недостающей верхней трети исходил нежный свет и окрашивал атмосферу над головой, где рассеяние уже и не кажется нитями, голубым цветом, тёплым, как пятно на горлышке Фавор. А порой – в зелень... Тогда над горой разносился гул вместо щебечущей песни. Звук и цвет нарастали до трубящего, пронзительно зелёного неба.
Гелиотроп очутился под арками-арками-арками храма и немедленно вышел, оставив гулкий простор за спиной, ступив на улитку порога. Вниз, домой.
Над горой, кружащей сквозными арками, распахнулось пронзительно-ледяное небо, как глаза дроида, смотрящего на него. Совпадение полное, словно морская волна космоса плеснула сквозь арки и глазницы, положило нечеловечески яркий, звёздный блик в зрачке. Тревожное, пограничное место.
Пух, Нити Рассеяния блестели как снег, испаряясь, как иней под солнцем, под звёздами, без таяния, сразу вверх, в ничто.
Внизу они сложатся контурами тех орбит, от которых произошли, семейств, одиночек... Станут твердью лабиринтов и прочего. На верхотуре, произвольно объединялись, пушинки распадались от слабого ветерка. Самые внешние слои всех дроидских орбит, расправившись вертикальными нитями, тихо растрачивались в космос...
Потери ничтожные, неизбежные. Как конструктор, Гелиотроп не думал о них. Думал как дроид: «Уходят, безвозвратно...» Это, кого хочешь, заворожит.
Место, в котором он задержался, тоже относилось к Лабиринтам Бегства, хотя тут – в любую сторону беги. Просматривается на раз, за горой лишь спрячешься.
Когда ещё не было Храма Фортуны, волны в Пухе Рассеяния гуляли туда-сюда свободно. На взгляд Гелиотропа оно было красивей, интересней. А когда Феникс бросил его, свой храм, камешком в шёлковую, прозрачную многослойность, волны побежали согласно. Но не от камешка горы, а к нему. У подножия, не набегая на берег, они исчезали. Внутрь сквозь арки доноситься их размеренный шум. Перезвон, как в Туманных Морях дроидов. Некоторые говорят, что слышат, что он нарушается иногда плеском быстрых шагов Фортуны. Фантазёры.
Плоские волны, медлительные. Поднимаются из недр дроидской сферы, переваливаясь одна через другую, меняя очертания... Достигнув поверхности, делаются тягучи... Теряют цвет, признак второй расы. Заиндевевшая плоскими, медленными волнами равнина...
Неполная симметрия: под океаном Заснеженная Степь, тут – заиндевевшее поле. Не летят на него хлопья снега, напротив, исходит в небо оно само.
Слоёв на десять видно вниз, как идут волны над волнами, неправильные, хранящие память об источнике. Видны синие панцири Тракта, удаляющиеся в направлении Синих Скал, плоть от плоти.
Полупрозрачность всплывающих слоёв сумбурно украшают волнистые параллельные линии, тугими и почти развёрнутыми серпантинами, всплывающие среди них. Контуры путей первой расы, следы двух дроидов: золотого и янтарного, не знающих разлуки. Мимо Тракта, порой вдоль него.
Низлежащий Лабиринт Бегства представлял собой уплотнённые нитяные контуры. Без стен, в которых нужно бежать, что-то вроде слабых, не бурных течений.
Если Пух демонстрировал вперемешку контуры всей дроидской сферы, то Лабиринты по отдельности. Конкретно этот - контуры внешних орбит одиночек 2-1 и 2-2, находящихся вне семейств. Показывал освещённые их стороны, обращённые к Юле, уплотнённые, испаряемые ей. Их бессчётно, но они уже не волны из мириадов тонких как пух нитей, но тропинки. Густая сеть тропинок. Перепрыгивать легко, хотя, возможно, соседняя тропинка окажется скользкой. К тому же издали не разобрать, в какую сторону, с какой силой течёт. Не постоишь и на двух сразу.
Дроид, таким образом послуживший тропой для какого-то дроида наверху, не узнает об этом. Взаимно, дроид, идущий Лабиринтами Бегства, не узнает происхождения тропы. Она скорей часть Юлы. Уплотнившееся отойдёт общему полю, остальное испарится до Пуха и до ярких звёзд.
С этого уровня небо кажется многоцветным, объединённым тёплой синевой. Зелень не проникает. А лучи - да. Если дроид не убегает ни от кого в Лабиринтах Бегства, он может выбрать себе подальше от Юлы небыстрое течение, чтоб дольше несло к ней, лечь на спину и смотреть в небо. В тёплую синеву, проходящую сквозь все цвета. На тончайшие волны... На неведомо чьи контур-азимуты во всей красе и полноте. Личные... Тронные... Бело-Драконьи, хвостатые... Пульсирующие Чёрно-Драконьи круги... Пытаясь по цвету угадать семейство. По величине. С четырьмя главными не ошибёшься, с их постоянными спутниками тоже, прочее - догадки.
Золотистые, медовые – ближе к Там, и само Там. Фиолетовые с зелёной искрой - Сад. Всепроникающая густая синева Доминго. Индиго, нераздельный с ней.
Хорошее место и подходящее время задуматься дроиду: "Куда влечёт на самом деле меня?.. В том ли семействе нахожусь, куда сбегаются точки фокусировки, отпущенные на волю, как сейчас?.." Он возможности не имеет пройти прямо оттуда к воротам приглянувшегося семейства, не узнает даже названия его. Но при встрече внизу узнает непременно. Откликнется память внутренних орбит.
Уровнем ниже тропы становятся шире, течение в них более выраженным. Зато траектории постоянней. При бегстве, запомнив перекрёсток, имеешь надежду обнаружить его на прежнем месте.
Оттуда небо выглядит как сквозь сплетенье ветвей трёх оттенков. Ещё светло, и видны самые крупные звёзды. Пояс Фортуны горит, тянет лучи. Перепрыгивать с тропы на тропу сложно. И рискованно. Высший дроид, промахнувшись, падает на неопределённое число уровней вниз, до какого-нибудь панциря. С того, как обычно – на уровень вверх, на периферию. Умный преследователь способен рассчитать.
Ниже – в значительной мере постоянный Лабиринт Бегства четырёх тронов. Сложный "Вензель" из имён владык.
Крупные течения. Бежать по ним трудно.
Есть имя и символический знак у любого дроида на необщем дроидском языке, не кем-то, а самой природой созданный. В абрисе – круглый с хвостом.
Личными оттисками как бы мощен Вензель, печатью того дроида, к которым в данный момент взаимодействует глава семейства. Можно подглядывать, зная признаки, приметы! По цвету и ритму пульсации. Можно и попасться, если с этим самым дроидом владыка сейчас зашёл в лабиринт. Сбежал если с турнирной площади, так бывает кончаются схватки, герои не все! И не все публично желают обсуждать условия капитуляции.
Свет на Вензель исходит не с неба, но от самих дорог, над головами в густой синеве индиго горят, поясом протянувшись, лишь самые крупные звёзды Кушака.
Пути семейства Там на Вензеле красиво тёплые, как песочные, но либо пружинисты, либо стопа до щиколотки проваливается.
У Сада – нормальные, мощение крупней, то гравий, то брусчатка, хотя песок тоже есть. Изменчивые, век смотри. По ним гуляют для удовольствия, в одиночестве, беседуя с другом или давним оппонентом, отступая на шаг иногда пропустить несущихся вихрем...
Пути Доминго надёжны. Постоянны. Мощение плитами. Он государь, опора дроидской сферы именно по этой причине. К иным тронам льнут спонтанно, в личном порядке, Доминго и его запросы уважают и те, кому чужд сильный холод, чужды стены, как таковые. Дом - не стены, дом за стенами, в чём суть.
А на стальные, гравированные полосы Августейшего лучше не наступать.
Ещё на уровень вниз находятся два Башмачка, два Сапожка, в зависимости от розы ветров разлетевшиеся, связанные Шнурками.
На узле Шнурков – панцирь улитки, но не просто на него ступить.
Сапожки, как восьмёрка, символ бесконечности. Дальние полукружия сила внутреннего течения заставляет быстро проскакивать. Но именно оттуда надо успеть зайти на "Шнуровку", и уже по ней
