Прайд. Книга 5. Кошки.

давало остановиться. Тем более, кот впервые стал настолько разговорчивым.
- Она…перешла грань?
- Да, - коротко бросил он, - и давай, остановимся на этом. Возможно, я когда-нибудь дозрею до подробного рассказа, но пока я не готов.
Равнина, совершенно неожиданно, превратилась в пологий склон, ведущий к блестящей змее, скованной ледяным панцирем реки. Под ногами промелькнул и захрустел слежавшийся снег, несущий следы санных полозьев. Судя по свежести отпечатков, здесь проехали те, кого преследовал Серра.
Бежать стало намного легче, и я тут же ускорила темп. О-ох, напрасно!  Снежный пласт содрогнулся, увлекая меня за собой. Некоторое время я надеялась устоять на ногах, но лавина охватила тело колючими щупальцами и перевернув вниз головой, завертела в бушующем потоке низвергающегося снега.
Пока я кувыркалась в белоснежной царапающейся мгле, перед глазами внезапно вспыхнула яркая картинка, напоминающая дивное сновидение: я, в коротком платье, танцую посреди цветастой лужайки, между двух приземистых скал, поросших мохнатым коричневым мхом. Цветы, под ногами, напоминают ковёр: их так много, и они так пахнут, что от единения цвета и аромата, голова идёт кругом. Светловолосый незнакомец, играющий на свирели, напоминает…
Сильная рука выловила меня из снежного плена и бережно поставила на сверкающую поверхность реки.
- Развлеклась? – поинтересовался ухмыляющийся Серра.
- Ну, если это можно так назвать, - я позволила ему очистить голову от снежной шапки и лишь после этого привела в порядок одежду. От моего шикарного полушубка не осталось и следа, поэтому пришлось создать его заново, сменив белую опушку на бледно-розовую. Особенно Серра повеселило отсутствие второго полусапожка.
- Будешь смеяться – исцарапаю, - пообещала я, но не удержавшись, расхохоталась, вместе с ним, - или закопаю в следующей лавине. Погляжу, как ты покувыркаешься.
- Зебба, - внезапно лев стал абсолютно серьёзен, - откровенность за откровенность: мы уже не первую грань вместе, но я, по-прежнему, словно натыкаюсь на невидимую стену, когда пытаюсь приблизиться к тебе. Почему ты не позволяешь нам стать ближе?
- Да сколько угодно! – я развела руками, пытаясь свести беседу к шуточной пикировке, - хочешь приблизиться? Вперёд! Обожаю секс на мягкой прохладной перине.
- Ну вот, опять, - лев взял мою ладонь и легко коснулся губами пальцев, - я отлично понимаю – мы никогда не полюбим друг друга: это происходит или сразу; или – никогда. Но почему бы нам не стать немного ближе, раз уж мы странствуем в одном прайде?
- Серра, - я пристально вгляделась в его глаза цвета жидкого золота, - ты не желаешь никого пускать в тёмные уголки своих воспоминаний, потому что это причиняет тебе боль, а я вообще не хочу иметь такие уголки. Понимаешь?
Он прищурился.
- Не хочешь вообще? Или добавлять к прежним?
Я чертыхнулась вполголоса и зашипев, отвернулась. Будет продолжать в том же духе – сбегу с другим прайдом. Не впервой.
Кот мягко, но решительно повернул меня к себе и нежно поцеловал в губы. Потом, ещё раз. И ещё. Пока я не ощутила приятное тепло.
- Извини, я больше не буду. Наверное, глупо искать чего-то большего, если и так всё хорошо. А про ту кошку я тебе расскажу. Немного позже.
- Не очень то и хотелось, - я притворно фыркнула, но не удержалась, - она была красивее меня?
- Конечно – нет, - он смеялся, - а будь даже так, я же не сумасшедший, признаться в подобном.
- Сволочь!
- Ещё и какая! Ладно, побежали. И так сколько времени потеряли.
Мы перемахнули замёрзшую реку, задержавшись чтобы полюбоваться, как несколько сонных рыбин медленно шевелят плавниками около успевшей затянуться льдом свежей проруби. Судя по тонкой плёнке льда, работорговцы прошли здесь совсем недавно: или вчерашним вечером, или сегодняшним утром. Тем лучше: чем быстрее догоним караван, тем быстрее успокоится мой спутник.
Миновав реку, мы устремились вверх по склону. Подъём оказался заметно круче того, где я так весело кувыркалась. Пару раз мы едва не угодили в коварные снежные ловушки, но теперь я была настороже и ускользала в сторону, стоило ощутить содрогания под ногами.
На вершине, за высоким плоским камнем, напоминающим полуразрушенную стену, обнаружились следы стоянки: несколько холодных кострищ, следы установленных палаток, груды нечистот и три трупа. Все- детские. Следов насилия я не заметила, похоже, малыши просто замёрзли.
- Очень небрежные работорговцы, - Серра склонился над маленькими синими телами, - или – пьяные, что в общем-то, одно и то же. Не позаботились об одежде, а мороз начал усиливаться. Так они и вовсе без товара останутся.
- У тебя какой-то пунктик, связанный с человеческими детёнышами? – осведомилась я, - или это – старый кодекс, о котором ты желаешь мне поведать?
Кот только пожал плечами, но в потемневших глазах плеснулась древняя печаль. Иногда я просто забываю, как давно путешествует по граням этот пралев. Он ещё помнит Сердце и тот, прежний, мир, от которого остались жалкие обломки, рассыпанные по граням.
- Скорее рефлексы и от них почти невозможно избавиться. Ещё до Войны Тени я был кем-то, вроде воспитателя. Не все люди способны вырастить потомство, поэтому мы отбирали детёнышей, воспитывая их самостоятельно. Только самые психованные питались малышами. Ты, в общем-то права: некий неписанный кодекс у нас был. До сих пор иногда тянет подобрать беспризорного ребёнка и отвести в ясли.
- Эк тебя сегодня прорвало на откровения, - пробормотала я, - глядишь, скоро сознаешься в том, что ты, на самом деле, переодетый львом человек. Стоп, стоп! – я взмахнула руками, стоило ему открыть рот, - знаю – знаю, когда-то все мы были людьми. Не надо, хорошо? Просто, пойдём дальше.
- Нет, не буду. Пошли.
Время успело перевалить через полдень и начало скатываться к вечеру. Однообразная скучная равнина внезапно закончилась, и мы ворвались в маленький лесок, почти целиком состоящий из приземистых деревьев, расставивших широкие лохматые лапы на нашем пути. Мягкие зелёные колючки поросли пушистыми белыми кристалликами и нам пришлось уменьшить скорость, потому как любое неосторожное движение обрушивало на голову снежные потоки. Хм, ну не так же часто!
Краем глаза я успела заметить, как кот специально трусит очередную пушистую ветку за моей спиной и тут же, громко шипя, повалила наглеца в глубокий сугроб. Он, правда, совсем не сопротивлялся, громко фыркая и успевая покусывать мои ушки. Вот нахал! Однако мне это понравилось. Я даже, незаметно для самой себя, возбудилась и наша возня тут же превратилась в сексуальную игру, которые Серра просто обожал.
Сколько времени мы кувыркались в сугробе, я не знаю, но когда мы оба, оказались более-менее удовлетворены, над нами уже нависал чёрный купол неба, слегка багровый, от застилающих его снежных туч.
- Будешь продолжать в том же духе, наша погоня никогда не закончится, - заметила я, возвращая одежду на место, - просто поразительно, откуда у такого древнего льва, столько глупостей в голове. Видала я молодых людей, намного умнее тебя.
- Пусть их, - отмахнулся Серра и облачился в белоснежный костюм: свободные брюки и тонкая облегающая рубашка, - люди есть люди. Они и стареют то в самом раннем возрасте.
Я хотела пустить очередную шпильку, но лев вдруг ударил кулаком по стволу ближайшего дерева, уронив на мою несчастную голову целый сугроб. Когда я выбралась наружу и очистила запорошенные глаза, его уже и след простыл. Остался только лёгкий свежий аромат, какой бывает на море, в грозу.
Выкрикивая угрозы (естественно не всерьёз) я помчалась следом, не обращая внимание на непроглядный снежный туман, остающийся за спиной.
Лесок оборвался совершенно внезапно, словно его кто-то укоротил, обрезав края острым ножом. Впереди распахнулось свободное пространство, поросшее почти одинаковыми округлыми холмами. На верхушке одного из них, далеко впереди, я различила высокую фигуру, с развевающимися, на ветру, белыми волосами. Серра стоял абсолютно неподвижно и как мне показалось, изучал нечто у подножия холма. Что он ещё задумал?  
Потребовалось совсем немного времени, и я преодолела разделяющее нас расстояние. Птицей взлетев по заснеженному склону я сильно приложила льва кулаком между лопаток.
- Негодяй! Я тебе ещё устрою!
Вместо ответа он указал пальцем вниз. Там, в ложбине, между соседствующими сопками, кто-то из людей устроил своеобразную защиту от ветра; установил несколько огромных камней на ребро, подперев мощными деревянными брусьями. Похоже, укрытием пользовались достаточно часто: погасший очаг выглядел так, словно его разжигали не один десяток раз. Последний, по виду углей, совсем недавно.
Впрочем, не это привлекло внимание Серра, да и моё.
Дети.
Чуть больше двадцати маленьких тел прижимались друг к другу в попытке спастись от мороза и смерти. Тщетная была попытка.
- Они избавились от самых маленьких, - пояснил Серра и начал медленно спускаться вниз, - обуза, много за них, в здешних местах, не выручишь: работники никакие, а сексуальные девианты, по большей части, встречаются в крупных городах. Такую дорогу им бы не вынести, в любом случае.
- Интересно, - язвительно заметила я, - люди называют нас демонами, а сами способны выставить собственных детёнышей на мороз.
- Это правда, - согласился кот, - самые главные демоны таятся внутри них самих. Возможно, если бы они поняли это и начали бороться с источником зла, истинным источником, их жизнь могла бы стать намного лучше.
- Иди работать к ним проповедником, - хохотнула я, - объяснишь, что им нужно делать для улучшения жизни.
- Ха, - он внезапно замер, - вот это да! Там остался кто-то живой!
Точнее – живая.
Мы нашли её не в общей куче окоченевших тел, а поодаль, словно присутствие недавних товарищей, обратившихся в мертвецов, мешало ей оставаться в живых. Девочка, по человеческим меркам лет двенадцати – тринадцати, проползла сквозь высокий сугроб, набросанный безжалостным ветром и замерла между двух огромных валунов, точно надеялась на их помощь.
- Какая воля к жизни, - задумчиво сказал Серра, запрыгивая на один из камней, - остальные давным-давно мертвы, а она до сих пор держится за жизнь.
- И что? – поинтересовалась я, мельком взглянув на тщедушное тело, усыпанное снегом.
- Мне кажется, она заслуживает вознаграждения. Достойной награды за такое упрямство.
Как мне показалось, я поняла его мысль.
Действительно, чем принимать мучительную смерть от холода, испытывая ноющую боль во всём теле, словно наполняющимся колотым льдом (мне казалось – это должно напоминать наши муки голода), уж не лучше ли истечь энергией за считанные мгновения. Я уж постараюсь сделать это безболезненно.
Волна веселья, исходящая от Серра оказалась настолько сильной, что я даже нахмурилась. Да он смеётся надо мной! Сам же сказал…
- Да нет же! Эх, Зебба, Зебба,
Кот подошёл к лежащей девчушке и склонился над маленьким телом. А потом поднял голову и задал свой идиотский вопрос о человеческом фольклоре. Всё время этой дурацкой беседы, меня обуревало двойственное чувство. С одной стороны, хотелось, как следует, отругать кота, с его безумными затеями, а с другой…Почему-то бледное лицо, с широко распахнутыми глазами,