Тайна казачьего обоза

солнечных лучей, проскальзывающих через окна, ныряли вверх-вниз пылинки-буквы. Он усмехнулся, втянул глубоко носом прохладный воздух с лёгкой примесью выветрившейся мастики, ею натирали деревянные полы; в отличие от современного линолеума и ультрасовременного ламината, Федя любил свежий и чистый запах натуральной древесины.
   Характерно отозвались под ногами ступени лестницы; перешагивая через одну, поднялся на второй этаж. В приёмной включил кофеварку. Дождался, пока не сварится кофе. С дымящимся напитком в массивной глиняной кружке, которую крепко держал в правой руке, вошёл в кабинет.
   Остановился на пороге. Осмотрелся. Поклонился.
     - Ну, здравствуй, мой дорогой, - обратился он к кабинету, как к живому существу; эту процедуру он повторял на протяжении многих лет, выражая уважение к месту, приносящему ему доход и благополучие. – Что, соскучился, али нет? А вот я, - Федя сделал шаг вперёд и повёл плечами, - не поверишь – да.
   После третьего гудка отозвалась жена. Совсем не заспанным голосом бодро сказала:
    - Здравствуй, мой меценат и любитель экзотики!
    Федя улыбнулся; на душе потеплело.
    - Здравствуй, моя верная поклонница! Бодрствуешь с утра – хорошо!
    - Как твои студенты? – поинтересовалась жена.
    - Отлично, - коротко ответил он.
    - Подозрительно немногословен, - подколола Ника. – Нашёл мне молодую замену?
    - Пустое! Мы, Владимировцы, жён и привычки не меняем.
    - Спасибо на этом. Жду к обеду. С нетерпением! – ласково проговорила Ника и добавила, - позволь догадаться: трудишься ни свет, ни заря!
    - Несомненно! Не подскажешь, мой верный навигатор, где моя фамильная шкатулка. Дома?
    - В сейфе, командор. По правую руку. Забыл?
    - Нет! Не упускаю шанс услышать твой чудесный голос. Целую! До обеда!
    Ночь давно сложила свои прозрачные крылья в хрустальной обсыпке из звёзд.
    День украсил синим шёлком полог небес, на горизонте щедро украшенный золотистой бахромой солнечного света.
    Старинная шкатулка из граба, инкрустированная серебром со сценками из Ветхого завета досталась ему по наследству, как и её содержимое: дореволюционная толстая, наполовину исписанная тетрадь в линейку с вытертыми и частично обтрёпанными углами и матерчатыми ресничками переплёта. Шкатулка принадлежала его прадеду, Самсонову Аркадию
Фёдоровичу, начальнику якутской полиции. Каким образом удалось предкам, пережившим тревожное время революции и экспроприации сохранить эту замечательную, единичной работы вещь, было для Феди полной загадкой. Не делились с ним этим ни дед с бабкой, и рот держал на замке отец. Как ни допытывался он, но только однажды и то, чтобы внук не докучал, сказал дед: - На видном месте стояла, на комоде в гостиной, вот и не бросилась в глаза. А так из дому почти всё подчистую вынесли…
    Не поверил деду Федя, но виду не подал. Согласился с его версией. И с тех самых пор, лет примерно с одиннадцати, открывал тайком шкатулку, с замиранием сердца вынимал тетрадь и читал исписанные красивым каллиграфическим почерком прадеда страницы. Некоторое время спустя он знал наизусть содержимое тетради-дневника; но особенно отпечатались на скрижалях памяти записи о странной находке в зимней якутской тайге.
     Ощущение причастности к тайне никогда не покидало его. Когда он повзрослел и занялся бизнесом, разбогател, осмелился эту тайну раскрыть.
    Вот и сейчас, тёплым летним утром, сидя за столом, Федя переворачивал медленно страницы дневника своего прадеда, и сердце у него билось учащённо.        


Палаточный лагерь археологической экспедиции. 6 июня2014г.
    Эта ночь была первой без сна и тягостных сновидений, мучивших его на протяжении всего времени после посещения гостя из Поднебесной. Не было тревожных, мятежных картин, будоражащих сонное сознание. Они приходили всегда внезапно, тёмной незаметной тенью выскальзывали сквозь маленькую дверцу, прорубленную в прочном монолите памяти. Тяжёлый груз ночного нон-стопа давил на душу в течение дня…
    Сегодня он впервые ощутил в теле некую невесомость. И ему было легко и радостно. По укоренившейся привычке сделал гимнастику мышц, не выбираясь из спальника. Почувствовав прилив сил, он выбрался из мешка; свернул.
    Взгляд его упал на рубашку. В большом левом нагрудном кармане находился перстень, кольцо из необычного материала с вставленным в зажимы тёмно-вишнёвым камнем. «Что сказал на прощание гость? – озабоченность лёгкими морщинами отразилась на лбу, - в глубине камня появится свечение, которое будет становиться интенсивнее по мере приближения к артефакту».
    Плотная ткань фисташково-песчаного цвета не пропускала свет. Ни что-то ещё мистическое и загадочное не проблескивало сквозь полотно. Но вдруг ему показалось, что что-то похожее на тонкий лучик кольнуло глаз. Он протёр глаза. Видение не повторилось. «Нет, померещилось, - облегчённо вздохнул он и вспомнил слова героя из одного фильма, что когда кажется, креститься надо. Он усмехнулся этим словам. Но решил-таки проверить. Кольцо на руке не носил, дабы избежать лишних расспросов жены, обручальное хранил дома, и посторонних, ну, мало ли любопытствующих.
   Снова посчитав – иль, и, сан – запустил руку в карман. Пальцы сразу нащупали прохладный металл. Он сжал кисть в кулак и вынул руку из кармана. Колебался не более минуты и разжал пальцы, чуть не вскрикнув от увиденного: камень изнутри светился заманчивым алым пламенем.  


Квартира Фетисова С.Б. утро. Якутск. 6 июня 2014г.
     Хрустальный звонок телефона совпал с металлической трелью будильника, что слегка расстроило Сильвестра Борисовича, он не просто нежился в льняных оковах постели, напряжённо работал.
    Звонок прервал цепочку размышлений. Подумав привычное «кому не спится в этакую рань!», взял телефон. «Саша?! – рассмотрев высветившийся номер, приятно улыбнулся Сильвестр Борисович, и ответил: - Да!»
    Голос в трубке почти оглушил радостными нотками.
    - Не разбудил?
    Сильвестр Борисович ответил скромно:
   - Угадай с первой попытки.
   - Да брось, не поверю, что спишь, - возразил друг, - наверняка перебираешь струны думок в поисках забытой мелодии, мне ли тебя не знать!
    До слуха звонившего донеслись из динамика хлопки.
    - Бинго! – похвалил друга Сильвестр Борисович, - что за нужда тебя подняла в такую рань?
    Молчание, возникшее в трубке, говорило, что звонивший думает, как правильно продолжить беседу.
    - Знаешь, - тоном заговорщика отозвался друг, - какая мысль меня терзала всю ночь?
    - Гадать не буду.
    - Верно! Не догадаешься, - заверил друг. – А суть её в том, что решил я провести некие невидимые параллели между двумя датами. Годом начала первой мировой войны, 1914, и нынешним, 2014. И пришёл к такому выводу… - тут друг прервался. – Алло, разведчик, слушаешь?
    - Не отвлекайся – отрезал сухо, но с заинтересованность Сильвестр Борисович.
    - Так вот, года… 1914 – год Тигра по китайскому календарю. 2014 – Лошади…
    - Не думал, что ты это так ловко свяжешь, - перебил бесцеремонно друга Сильвестр Борисович. – Найди ещё десять отличий, присовокупи сюда же фэн-шуй. Картинка получится та ещё! Загляденье просто!
    Александр Петрович нисколько не обиделся на тираду друга.
    - Спасибо за подсказку, - поблагодарил сдержанно он, - честно, об этом не думал. Вот и тема для очередного размышления на досуге. Но, вернёмся к нашим мутонам, то есть, Тигру и Лошади.  
    Сильвестр Борисович не отнимая мобильник от уха, внимательно слушал друга. А тот выдавал на гора угля мелкого, но очень много.
    Он соединил, казалось бы, абсолютно несовместимые вещи: сплёл в одну нить сложный, агрессивный характер Тигра и миролюбивым и покладистым Лошади, не забыв при этом акцентировать внимание друга на том аспекте, что лошадь проявляет бойцовские качества в моменты опасности.
     Известны случаи, когда вполне хлипкая лошадка ударом копыта валила замертво волка, удачно ставшего с кормы животного. «Вот теперь-то ты представляешь, - восклицал азартно Александр Петрович, - каково оно!» «Что, - невозмутимо парировал Сильвестр Борисович, - я должен представить, ромашку у носа? Информация крайне интересная, но это на любительском уровне и, поверь мне, не выдержит проверки ни историками, ни астрологами, ни прочими приверженцами затейливых направлений восточных прикрас».
     Александра Петровича нисколько не смутило опровержение друга, ведь он всего лишь выдвинул несколько абстрактную, но стройную гипотезу, что события, происходящие и должные произойти, неразрывно связаны с годом и его названием по восточному календарю.
   - Пойми, Силя, - чуть не хрипя, вещал в трубку друг, - я не претендую, что ты, на роль первопроходца!
   - А как хотелось! – съязвил Сильвестр Борисович и мгновенно перевёл стрелки разговора на другой путь, - что там у тебя играет?
   - Высоцкий! – с гордостью ответил друг.
   - Разбойничья?
   - Да!
   - Поставь сначала и сделай погромче.
   На другом конце связи исполнили просьбу.

                                   Как во смутной волости,
                                         Лютой, злой губернии
                                         Выпадали молодцу
                                         Всё шипы да тернии.
                                         Он обиды зачерпнул, зачерпнул
                                         Полные пригоршни,
                                         Ну, а горе, что хлебнул, -
                                         Не бывает горше.1

   Любимый голос с хрипотцой терзал и, одновременно, ласкал слух. Но Сильвестр Борисович слушая слова, думал о своём. Друг был занят тем же.

                                         Ты об этом не жалей, не жалей, -
                                         Что тебе отсрочка!
                                          А на верёвочке твоей
                                          Нет ни узелочка.
                                          Лучше ляг да обогрейся –
                                          Я, мол, казни не просплю…
                                          Сколь верёвочка не вейся –
                                          А совьёшься ты в петлю!

    - Ну, что, - спросил после прослушивания Сильвестра Борисовича друг, - не жалеешь, «что тебе отсрочка»?
    - Мне-то что, - отозвался Сильвестр Борисович, - я-то знаю, что «на верёвочке твоей нет ни узелочка».


Местность Урун тыл. 6 июня 2014г.
    Утро выдалось изумительно тихое и спокойное.
1 В. Высоцкий « Разбойничья».
    Идиллия сна царила в палаточном городке.
     Даже в природе преобладала тишина. Она доминировала над окружающей местностью. Не щебетали птицы в лесу; не резвился шаловливо ветерок, расчёсывая шёлковые кудри в частых гребнях веток сосен и елей; скромно, как невесты, застыли берёзы, не звенят заливисто зелёными монистами листвы. Казалось, забыли проснуться с рассветом запахи и ароматы. Едва заметная сиреневая дымка таёжных сновидений таяла, убегая и прячась в гуще зарослей от солнечных лучей.

    Алексей Оттович лежал с закрытыми глазами и старался понять внутреннее состояние, пришедшее с пробуждением. Чувство, называемое конфабуляция, не покидало его, материалиста и учёного в третьем поколении, ощущение повторения переживаний, когда-то давно, возможно в прошлой жизни им испытанных. Он прислушался к звукам извне. «Спят, ребятки! – констатировал он, - пусть отдыхают. Сегодня им предстоит многокилометровый поход. Силы пригодятся».
   На выходе из палатки встретился взглядом с Косиндо. Улыбнулся,