Тайна казачьего обоза

прозрачно-лиловой дымке, в которой скрывается глубина лесной чащи, маня к себе и увлекая за собой.
      С рыбным супом, с пловом из кролика взрослые и студенты расправились быстро.
     Детей Алины девушки угостили шоколадками; под строгим оком матери ребятня схватила «Сникерсы» и «Марсы» и, уплетая сладкое угощение за обе щёки, продолжили резвиться на берегу реки.
     Ужин закончился чаем по-якутски, с жирным, почти сливки, топлёным молоком.
     И не смотря на стойкое сопротивление Алины, возражающей против всякой помощи – не маленькая, справлюсь сама! – ребята наносили воды для мытья посуды, повесили котлы над костром, в который для длительности горения подложили крупные поленья, расколотые до половины; а девочки пособили управиться с наведением порядка.
    Владимирцев, Шмидт и Косиндо после плотного и сытного ужина пошли подышать воздухом – моцион по берегу реки, не сказка ли?!
    Во время неспешной прогулки Эдуард Алексеевич дал Владимирцеву короткий отчёт, сведя его к знаменателю: лагерь разбит, палатки установлены, генератор и топливо для обеспечения электричеством в полном порядке.
    - Очень хорошо, Эдуард Алексеевич, вы прекрасно потрудились! – похвалил Владимирцев, оглянувшись на остановившегося Шмидта, который увлечённо наблюдал за закатом и играющей в воде рыбой, сказал ему: - А от вас требуется результат, Алексей Оттович.
     Шмидт резко поскользнулся на мокром голыше и, произнеся коротко «ой!», рухнул в воду, отчаянно колотя руками по поверхности, поднимая веер брызг.
     Владимирцев и Косиндо бросились вылавливать барахтающегося в реке начальника экспедиции; вместе с ним и сами вымокли до нитки; но когда поставили Шмидта на ноги, долго и весело смеялись, хлопая себя по мокрым бокам – вода у берега доходила всем троим до колен.    
    - Что же вы так болезненно отреагировали, Алексей Оттович? – спросил Владимирцев, - под результатом я, как человек живущий бизнесом, подразумеваю даже его отсутствие.
    Шмидт начал оправдываться, виновато глядя то на Владимирцева, то на Косиндо, дескать, его падение в воду это простая случайность и никоим образом оно не связано со словами о работе.
     Продрогшие мужчины бегом вернулись к костру.
    Поймав на себе удивлённые взгляды ребят и Алины, дружно объяснили, что решили искупаться. На вопрос, почему в одежде, ответили без фантазий, мол, не захотели смущать обнажёнными телами присутствующих здесь дам и галантно  поклонились в их сторону и застывшей с открытым ртом и дымящейся кружкой с чаем в руке Алине.
    - Есть  одно пожелание, - заметил Владимирцев, - оно касается джентльменов.
    - Какое же? – спросили юноши, ожидая услышать что-то оригинальное
    - Настоятельно не рекомендую повторять наш экзерсис, - Владимирцев заметно вздрогнул и, потянув носом воздух, процитировал классика, немного видоизменив слова: - Ночь. Улица. Костёр. Далеко до аптеки.
    Потянувшая от реки свежесть заставила вспомнить о тёплых вещах. Натянув на себя джемпера и свитеры, укутавшись в одеяла, студенты уселись вокруг костра, посылающего в сиреневое небо искры-послания, тающие высоко над головой. Вскоре к ним присоединились переодевшиеся в сухую одежду, не любящие смущать обнажённым торсом молодых дам мужчины.
     Глядя на костёр, на ярко-алые, почти прозрачные по бокам языки, лижущие жадно седой сумрак ночи, кто-то задумчиво произнёс:
    - Вот так и просидеть всю ночь, глядя на огонь, слушая песни волн.
   - Думаю, так и будет, - заговорил Владимирцев, - летняя ночь северных широт правдоподобно похожа на ранний вечер. Когда кончается день и наступает ночь трудно определить. Но сейчас речь о другом. Именно в эту минуту вспомнилось моё студенчество. В стройотряде или осенью на уборке урожая, мы частенько засиживались у костра до утренней зари под гитару и песни. Кстати, - встрепенулся он, - в салоне я видел гитару.
    Петра Глотова выдали с головой.
    - Это Глотова Петьки, - отозвался сонно кто-то.
   - Не стесняйся, Петя! – поддержали товарища однокурсники, - спой.
   - Только без присказок, что « что-нибудь, такого названия нет», ты прославился как большой любитель пооригинальничать.
   - Действительно, Петя, - повернулся в его сторону Владимирцев и посмотрел на юношу с интересом. – Исполни, что знаешь и любишь. Мы с удовольствием послушаем. А если знаем слова, то подпоём. Правда, ребята?
   - Ой, да! ну, конечно! Подпоём!
   В это время Алина принесла и раздала кружки со свежим дымящимся чаем. Сидящим возле костра стало по-домашнему уютно.
   - Ух, ты! Вовремя! – послышались голоса студентов. – Спасибо, Алина! Садись с нами, - посыпались предложения.        
    Женщина с неохотой отказалась, пояснив, что ребятня без неё не уснёт, а как задремлют, она следом. Поблагодарила и ушла в палатку.
    - С утра без устали возилась, готовила, - с теплотой в голосе сказал Косиндо, - умаялась. Пусть отдыхает.
   Пока все пили обжигающий чай, громко втягивая через сложенные губы, боясь обжечься, Петя сходил в палатку за гитарой.
   Ему уступили место – раздвинулись в стороны – чтобы не мешать исполнителю. Петя сел, по привычке, свойственной всем музыкантам, размял пальцы, перебрал струны и сказал, что исполнит песню одной старой группы, в иносказательном смысле песню можно назвать колыбельной для полуночников.
     Резкие быстрые удары по струнам взбудоражили и возмутили сладко дремавшую тишину в глубине леса. Напористая мелодия острым ножом распорола полог ночи и далеко на восходе, где встаёт солнце, небеса окрасились в незаметный пунцовый окрас, заалели лёгкие лепестки облаков. С противоположного берега, укрытого от глаз молочной пленой тумана донеслась частая деревянная дробь (над водой звуки разлетаются далеко).
    С первых слов песни Петя придал голосу незаметную хрипотцу и басовитость.

                             Я мертвец. Я мертвец,
                             я пою о загробной любви.
                             О весне, тает лёд,
                             моё сердце лежит у реки
                             И гниёт.
                             У реки, у реки,
                             я молюсь невысоким волнам…1

    При этих словах река, словно тяжело вздохнула, всплакнула тихим плеском весла, и, набежав на камни невысокой волной, успокоилась.

                             Вот река забурлит
                             и к моим сумасшедшим рукам
                             Принесёт…
   
     Резкий удар по струнам разлетелся мелким бисером тончайших звуков, и непродолжительное глиссандо послужило началом припева.    

                                Розовый бинт, что же не ясно.
                                Розовый бинт – это прекрасно.
                                Льётся река через века.

1 группа «Агата Кристи», альбом «Два капитана», песня «Розовый бинт».


                                Приносит вода снова и снова
                                В руки мои розово-алый бинт
                                С запахом крови.

     Последняя строка песни заставила Настю, Валю и Надю поглубже втянуть головы в одеяла, накинутые на плечи; по телу пробежалась ощутимая морозная дрожь.

                               Приносит вода снова и снова …

   Кое-кто с испугом оглянулся на реку, стараясь рассмотреть в седеющем сумраке издающий жалобный писк весёльных уключин предмет.

                               В руки мои розово-алый бинт …

     Языки костра взметнулись вверх, потревоженные невидимой силой; из спящего распадка потянуло сырой свежестью; следом за племенем ворох ярких искр полетел в небо, тая в высоте.

                               С запахом крови.

      Самопроизвольно у студентов дёрнулись руки, выпали из ослабевших пальцев кружки с металлическим стуком, пролился чай; жидкость частично попала в костёр и он недовольно зашипел. С таким напором Петя пропел последнюю строчку припева.
    Протяжный глухой стон со стороны реки привлёк внимание полуночников. Огромная рыбина, показав над поверхностью крупную спину, матово блестящую от воды, несколько раз кряду всплыла почти у берега и, подняв брызги широким серым хвостом, ушла в глубину.


Природный заповедник «Ленские столбы». Берег реки Лена. 2 июня 2014г.
     Смеясь и перебрасываясь шутками, студенты высыпали из палаток.
     - Красота! Красота-то, какая! – крикнули хором радостными и возбуждёнными голосами.
     После умывания, кое-кто из юношей решил искупаться, всех ожидал незатейливый, простой, но вкусный завтрак. Алина приготовила гречневую кашу с тушёнкой, она исходила ароматом в казане возле костра на треноге. Женщина распорядилась, чтобы каждый накладывал себе сам без стеснения, а сама сказала, что быстро изжарит лепёшки.
    Девушки, движимые любопытством, приблизились к печке, изготовленной из половины бочки. В верхнем листе в прорезанной дыре стоял казан с кипящим маслом, из высокой трубы валил дым, пахло сосновыми дровами и смолой.
   Женщина брала из кастрюли с подошедшим тестом небольшой комок, руками умело придавала круглую форму и опускала в разогретый жир.
     Масло кипело и брызгалось. Капельки жира попадали на раскалённую поверхность плиты и вспыхивали длинными, тонкими, коптящими струйками.
    Манипуляции Алины девушек заворожили. Они, конечно, знали, как готовят лепёшки, но то дома, в условиях кухни с применением современных кухонных автоматов. А здесь, в почти первобытных условиях, процесс приготовления их гипнотизировал.
     Алина управлялась в приготовлении двумя длинными деревянными. Заострёнными с одного конца палочками. Действуя ими, как дирижёр, она переворачивала лепёшки поджаренной, золотистой стороной вверх, будто руководила оркестром, исполняющим вкусную симфонию, и убирала готовые в круглую миску, застеленную пергаментом.
    Посмотрев на девушек, раскрасневшаяся от жара красавица-стряпуха улыбнулась, весело крикнула, что стоим, родные, берём лепёшки и живо завтракать. Девушки схватили миску с дымящимися лепёшками и бросились к столу.
    Алина бросила вдогонку.
    - Чтобы ничего не осталось! Съесть всё, - прозвучал звонкий голос, - и чтобы я не слышала ни слова о диете!
     После завтрака Владимирцев, Шмидт и Косиндо снова предприняли короткую прогулку вдоль берега.
     На обратном пути они расслышали приближающий ровный звук лопастей вертолёта со стороны леса. Тёмно-зелёная длинная машина величественно плыла в лазурных небесных водах. После большого круга над рекой, машина опустилась невдалеке на берег, подняв вихрем сор и пустив по воде мелкую рябь.
      Владимирцев остановил заторопившихся Шмидта и Косиндо, объяснил, группа будет добираться до лагеря раздельно. И в подтверждение слов из тайги по едва приметной дороге из распадка выскочили шесть двухместных квадроциклов «Yamaha» чёрного цвета.
     - Девочки полетят на вертолёте с основным грузом, - сказал Владимирцев, - ребята поедут вместе с моими водителями-инструкторами на этих чудо вездеходах.
     Шмидт возразил, что вместе с юношами их двенадцать, а квадроциклов шесть, не считая водителей. Владимирцев успокоил, доберёмся за два рейса, Эдуард Алексеевич полетит с девушками, поможет на месте Белых и лётчикам выгрузить поклажу.
    Косиндо немедленно отправился следить за  погрузкой вещей; Владимирцев и Шмидт некоторое время разговаривали на отвлечённые темы и затем вернулись к студентам.
      Юноши столпились возле квадроциклов и эмоционально