Тайна казачьего обоза

необычного, устоявшаяся фольклорная словесная конструкция; нечто вроде магической формулы защиты. Хороша же формула, засмеялась Айна (Петя не понял, одобрительно или нет) и попросила произнести ещё одну для примера. Поняв несерьёзность просьбы, Петя отшутился, кое-как выкрутился, сказав, всё зависит от ситуации. И после они рассмеялись вдвоём.
    - Уморил, - еле отдышалась Айна. – Ей богу! Надо же додуматься до такого…
    Совладав с собой, она указала на видневшийся вдали двухэтажный рубленный из кругляка дом с покатой терракотовой крышей.
    - Там мы живём…

    Людмила Карловна встретила дочь с гостем такими словами:
   - Ну, вот, как после этого не скажешь – сон в руку!
   Айна попросила маму объяснить.
   - Понимаешь, доченька, приснился мне сегодня сон, входишь ты во двор и ведёшь на поводке светлого бычка…

    Окинув комнату Айны, Петя заметил, что у него в комнате присутствует такой же максимальный минимализм в обстановке. Ничего лишнего: диван, стол, компьютер, книжный и бельевой шкаф, да пара плакатов на стене.
    За то у меня есть комод, похвасталась хозяйка комнаты, старинный, из орехового дерева. На внутренней поверхности задней стенки стоит печать производителя. Лампа тоже старинная, судя по зелёному стеклянному абажуру, предположил Петя; да что ты, запротестовала Айна, его купили, когда я родилась. А вот металлическая фигурка – она сняла со скульптуры льняную с тиснением салфетку – точно раритет. Сколько лет не знаю, кто делал, откуда у нас, бог весть. Спрашивала у родителей, ответили, что передают её по наследству почти сто лет. Сейчас стоит у меня. Прежде использовали как гнёт, когда квасили капусту. Вес у неё приличный.
   - Можешь поднять, если не веришь, - предложила Айна.
  Петя попытался сдвинуть, что получилось с трудом, ухватившись с двух сторон руками.
    - Послушай, Айна, - сказал он, - почему тигр?
   - Хм! – дёрнула девушка красивым носиком и с вызовом произнесла: - Поди спроси у моих предков!.. Сами изготовили или…
    Петя закончил:
   - …взяли поносить.
   Айна растерянно развела руками.
   Ситуацию разрешил зов Людмилы Карловны из кухни:
  - Дети, стынет чай с блинами!

    Расставаясь, Петя поинтересовался, почему ей дали, скажем так, не свойственное славянам имя. Очень просто, ответила девушка, моя прабабушка – дочь якутского шамана. И меня назвали в её честь – Айна…


Тайга недалеко от места сражения. Октябрь 1914г.
    Чем дальше Айна удалялась от района кровопролития, чем дальше уходила от преследователей, их громкие крики стихали, тем труднее ей было идти по наметённым сугробам, снегу в лесу навалило выше пояса. Глубокая борозда, проложенная девушкой, заметалась поднявшейся пургой. «Это хорошо, - думала она, уклоняясь от острых ногтей замёрзших веток, норовивших вцепиться в лицо или запутаться в волосах, - снег скроет следы и собьёт идущих по пятам преследователей».
    Порывы ветра доносили до её слуха отголоски ружейных выстрелов, дико звучавших в промёрзшем лесу.
    Покуда хватало сил, Айна неутомимо продвигалась вперёд; ныряла с головой в ямы, занесённые снегом, выбиралась из них, тратя много энергии, и продолжала идти. Ей очень хотелось остановиться, отдохнуть, но она знала, что минута промедления грозит приближением врага, охотящегося за её жизнью. Она мысленно подбадривала себя и думала о молодом казаке Петре, своём муже; повторяла его слова, что должна спастись и обязательно сохранить странный тяжёлый предмет; что он клялся за ней вернуться. И эти думы придавали хрупкой девушке сил.
    Сгустившаяся ночная тьма, тщательно перемешанная со снегом, плотной стеной окружала беглянку.
    В конце концов, силы истощились. Она остановилась, тяжело дыша, и прислушалась к себе: кровь толчками пульсировала в висках, красные и лиловые круги возникали перед глазами и, увеличившись, исчезали; тело её мелко вибрировало, тряслись руки и дрожали в коленках ноги. Она готова была рухнуть без движения в снег, но находила в себе мужество оставаться на ногах. Она была похожа на одну туго натянутую струну, тронь пальцем и запоёт.
    Усталость всё же сковала тело. Сильнее пут.
    Восстановив дыхание, Айна осмотрелась. Тревога острым шипом кольнула юное сердце – она не узнавала лес, расстилавшийся вокруг. Да и как ночью определить, та ли это сосна, знакомая ей, разрубленная молнией пополам или другая. Мало ли похожих деревьев в тайге, которые шутя, расколола молния или срубил под корень сильный ветер во время межсезонных бурь, когда, кажется, небо в отчаянии упало на землю и не может с ней расстаться.      
    «Спокойно, спокойно, - уговаривает себя девушка. – Надо поступать, как учил отец. Не поддаваться возникшей вдруг панике, а просто взять себя в руки». Девушка закрыла глаза и представила родную юрту, поставленную отцом и братьями на просторном аласе. Внутри ярко пылает костёр, распространяя живительное тепло, назло крепкому морозу на улице, который ломает с треском ветви деревьев и прекращает полёт птиц. Над костром висит котелок; бурлит вода; мама бросает в кипяток чай и лечебные травы и коренья. Тягучий аромат наполняет юрту. Рядом с ней сидит отец, чистит ружьё, сидящие поблизости братья выделывают шкуры добытых песцов. От этих мыслей у Айны закружилась голова и она чуть не осела в высокий сугроб, но вовремя ухватилась за невысокую согнутую берёзку. Головокружение прошло и она почувствовала сильную жажду. Большими пригоршнями девушка хватала снег, умывала им разгорячённое бегом лицо и мелкими порциями таяла во рту. «Что делать дальше? – снова подумала Айна, - куда идти? Ночью в лесу легко заблудиться, особенно в пургу, но оставаться на месте нельзя. Если не слышно преследователей, это не говорит о том, что они её потеряли». Девушка вздрогнула, мороз длинными колючими холодными пальцами проник под одежду. Огонь развести нельзя и нечем. Нужно идти. Но куда? в каком направлении? Она закрыла глаза и обратилась к добрым духам тайги с просьбой о помощи. «Помогите, не дайте погибнуть…»
     Еле слышный шум отвлёк от молитвы; Айна открыла глаза и посмотрела в направлении звука, застыв напряжённо телом, незаметно двигая головой.
    Тёмная тень юркнула вверх по растущей впереди высокой сосне, укрытой снегом. Айна перевела дух – не преследователи. Хорошо. Некоторое время спустя снова послышался шум, и девушка рассмотрела эту же тень, застывшую на краю нижней ветки, выделяющуюся на белом фоне снега. Тень взметнулась вверх по стволу, снег осыпался жемчужной пудрой. «Тиин, балты1! – радостно подумала девушка, - милая! Как же ты меня напугала!»
     Белка тем временем юркнула вниз по стволу дерева и, без остановки, устремилась к вершине и затем снова вниз. «Развлекает меня! – успокоилась Айна, - молодец, подружка!» Внезапно девушка поймала себя на мысли, что её не знобит, приятное тепло растекается благодатными волнами по телу. «Спасибо тебе, балты! – поблагодарила Айна  пушистого маленького зверька, - большое спасибо!»
     Белка повторно, цепляясь коготками за сосновую кору, осыпая на почву у комля мелкие кусочки, по кругу поднялась до середины ствола и застыла, уставив маленькие звёздочки чёрных глаз на девушку. Развернувшись на месте, зверёк бежит к земле и замирает вниз головой почти у кромки снега, снова смотрит на девушку бисеринками зрачков. Айна поймала взгляд зверька и, словно загипнотизированная, смотрит на него. Белка легко соскакивает со ствола на наст и направляется маленькими скачками к девушке; не добегает около метра, становится на задние лапки и начинает быстро-быстро верещать, водить острой мордочкой в стороны. Крутить передними лапками. «Что ты хочешь? – спросила шёпотом осторожно, боясь вспугнуть зверька Айна, - что хочешь сказать?»
     Животное юлой завертелось на месте и, не снижая темпа, развернулась и убежала вперёд, но не скрылась из глаз; остановилась, посмотрела на девушку, развернулась и снова принялась верещать. Уже в этом крике Айне послышались странные нотки.
    Прекратив кричать, белка подбегает к Айне и машет лапками, верещит, крутится на месте. Снова срывается с места, убегает вперёд и повторяет всё, делавшееся до этого.
    Когда зверёк третий раз вернулся к Айне, встал на передние лапки и грозно заверещал, девушку озарила догадка, белка приглашает следовать за собой.
    Превозмогая усталость, не прошедшую после краткого отдыха, Айна последовала за маленьким пушистым проводником. Но в отличие от него, она проваливалась всем телом то по колено, то по пояс, и в эти мгновения движения её напоминали упорное продвижение пловца против бурного течения волн, в то время, как белка, словно пушинка, скользила над поверхностью заснеженного лона тайги.
    Пробежав пару метров, белка останавливалась, разворачивалась, застывала невысоким лохматым столбиком и упорно дожидалась, пока к ней
1 белочка, сестрёнка (якутск.)
не приблизится этот невозможно грузный и тяжёлый человек, в отличие от неё не умеющий быстро перемещаться по рыхлому снегу, и только беспокойно вертящийся хвост, холодное снежное пламя уснувшей ледяной свечи, выдавал нетерпение зверька.
     Стоило девушке приблизиться на расстояние вытянутой руки, как белка стремительно развернувшись на сто восемьдесят градусов, подняв веер снежного вихря, пурга к тому времени утихла, и в тайге установилось спокойствие, только лёгкий ветерок рискованно прыгал с шарообразных крон сосен на острые пики елей и обратно, совершая невероятные кульбиты, устремляясь вперёд.
    Картина эта повторялась раз за разом.
    Терпеливый зверёк настойчиво вёл за собой девушку, как верный пёс-поводырь слепого хозяина.    
    Сгустились сумерки. Плотным покрывалом они укутали  в лесу каждый кустик, каждое деревцо.
    Тучи, беременные снегом тучи, ещё недавно разрождавшиеся снежным плачем взахлёб, стремительно летевшие по аспидно-фиолетовому куполу ночного неба, стараясь, догнать и перегнать друг друга или собраться в одно хаотически инертное мегаоблако, вдруг остановились. Успокоились и уснули, будто привязанные удилами к сэргэ1 уставшие кони, уткнув сонные морды в торбы с овсом. С мраком слился, и зверёк и пропал из виду. «Тиин, балты! – закричала истерично Айна, прижимая к груди тяжёлый груз, - не покидай меня, не оставляя одну!» Раскрошившись об арабеску ветвей, крик рассыпался мелкой жемчужной пылью, смешался с осыпавшимся снегом.
    Внезапно белка возникла под ногами Айны; в появившееся оконце в облаках проскользнул серебристо-сиреневый лунный луч, окрасив белку и освещённый участок тайги в странный загадочный цвет. «Ой! – вскрикнула девушка, замахала руками; в сугробе утонул выпущенный из рук ценный груз; опомнившись, Айна начала бешено руками, разбрасывать снег, стараясь быстрее добраться до дорогой ноши, углубляясь в сугроб. – Где же ты? Где?»
    Струи снега осыпали неподвижно сидящего зверька, застывшего как фигурка Будды.          
    Бесстрастно наблюдая за человеком, за его суетливыми движениями, не приносящими никакого результата, белка решила прервать своё бесплатное развлечение. Заверещала, что есть мочи и прыгнула в вырытое замёрзшими девичьими руками углубление.
    В очередной раз испугалась Айна внезапностью