выражение её лица. Тело последний раз дернулось и затихло. Под головой трупа стремительно стала образовываться холодная лужица сворачивающейся крови.
Наклонившись, я сорвала браслет с руки убитой, одним движением вырывая кинжал из раны. Расслышав торопливые шаги по лестнице, упрямо и безжалостно приближающиеся к двери, я поняла, - медлить нельзя ни секунды и бросилась к окну.
Дверь тряхнули, ручка стала вращать из стороны в сторону. Затем замерла.
- Гиэн*сэтэ, ты в порядке? - раздался за дверью мелодичный и встревоженный голос.
Окно было приотворено совсем чуть-чуть. Взрослому человеку уйти этим путем не удалось бы. Но я без особого труда выбралась на улицу через оставленную щель.
В следующий момент дверь разнесло в щепки, и мальчишка ворвался в комнату.
Поскольку ускользнуть через калитку шансов не было, я устремилась в противоположную от парадного подъезда, сторону. Неслась что было духу, стараясь увернуться от цепких острых колючек и пронзительного взгляда холодных зеленых глаз, услужливо нарисованных воображением.
Страх продолжал гнать вперед, не давая останавливаться ни на минуту. Мальчишка, не смотря на юный возраст, был опасен. И то, что я узнала от Миа*рона об этих проклятых Чеар*Рэ, оптимизма не внушало. Я бежала до тех пор, пока воздух, не превратившись в острое лезвие, безжалостно не ободрал горло и легкие. Только тогда позволила себе упасть на землю.
Несколько мгновений наблюдала, как в вышине крутятся во все стороны синие, зеленые, алые звезды и одновременно с этим пыталась придумать способ выйти живой из капкана, в который нарочно сунулась. Миа*рон не приказывал убивать женщину сегодня, практически в двух шагах от её всесильных любовников и покровителей. Это была с моей стороны дурной самодеятельностью.
Мне казалось, что фамильная магия Чеар*рэ дышит в затылок, пытаясь отыскать и покарать. Кожей я чувствовала яростную отчаянную злобу зеленоглазого мальчишки. Так, наверное, чувствует себя лань, по следу которой пустилась охотничья кавалькада.
Как ни хотелось свернуться комочком и покорно дождаться неизбежного конца, но я заставила себя подняться на ноги. Закрыв глаза, попыталась скользнуть на ту сторону бытия, в которой обретала дополнительные возможности. Браслет, зажатый в руке, нагрелся, засветившись мрачным, ядовито-зеленым светом. В пространстве разлилось сияние, как это бывает в морозные дни, когда в воздухе звенят сотни миллионов крошечных льдинок, и каждая переливается в свете Сиа. Зеленоватый туман медленно поднимался между деревьями, заставляя светиться и одновременно колыхаться обожженную морозом траву, длинный мохнатый мох на деревьях. Длинные ветви ив раскачивались все сильнее.
Я замерла, пытаясь осмыслить и понять, что происходит.
Туман густел, поднимался вверх, стекался со всех сторон. Пока не принял очертания женской фигуры, в которой я узнала убитую хозяйку браслета.
Призрак медленно развернулся в мою сторону, являя взору мертвое лицо. По нему пробегали зеленые светящиеся всполохи. Волосы, подобно змеям, струились за спиной, почти сплетаясь с ветвями ив, что раскачивались за призрачной фигурой.
До сего мгновения я пребывала в твердой уверенности, что события последних дней и школа Миа*рона вытравили во мне способность бояться. Возможно, это касалось обыденных вещей и понятной опасности. Но, видя перед собой позеленевшие подобие покойницы Гиэн*Сэтэ, я открыла для себя, что переоценивала собственное бесстрашие.
Вперив в меня остановившийся взор, нежить откинула голову назад и залилась зловещим, пронзительным, режущим слух, смехом, растекшимся в тишине, как кровь по белой скатерти. Мне казалось, что воздух загустел до такой степени, что дышать больше было невозможно. Не выдержав, я зажала уши руками и попятилась назад.
Зловещая фигура прекратила хохотать и, склонив голову к левому плечу, вытянув вперед руки, неровным, неуверенным шагом, свойственным слепым, шагнула вперед. Я отчетливо видела жадную пустоту в глазах и длинные острые ногти, нацеленные в мою сторону.
Нужно было что-то делать. Но тело не желало повиноваться. Разум стремился сбежать, как собака сорваться с поводка.
А фигура продолжала продвигаться мелкими неровными шашками. Ко мне.
Я дернулась. И тишину снова разорвал оглушительный полу-хохот полу-визг.
Степень ужаса имеет пределы и границы. Машинально, не веря, что мои действия смогут как-то изменить ситуацию к лучшему, я выхватила стилет, посылая его в сторону неспокойной покойницы.
Результат превзошел все ожидания.
Фигура обрела подвижность, воспаряя в воздух, чтобы камнем упасть сверху. Плечо обожгло, будто кислотой. Так я убедилась, что привидение способно наносить отнюдь не призрачные удары.
Меня подбросило и отшвырнуло в сторону. Но прежде чем спина успела коснуться земли, я увидела, как упырица вновь стремительно приближается. Лицо её, ничего не выражающее, с запавшими щеками, горящими глазами и выпяченными вперед безобразными клыками было близко. Чтобы зловонные клыки не вонзились мне прямо в лицо, я выставила перед собой руку. Ту самую, в которой по-прежнему продолжала сжимать злосчастный браслет.
Камень ярко полыхнул.
Призрак, пронзительно визжа, отлетел в сторону.
Но, к сожалению, удар не заставил её отступить. Припав к земле, жуткое существо, урча, как дикий зверь и перебирая конечностями, словно паук, с небывалой скоростью вновь понеслось ко мне. Я стала отбиваться ногами, на которых её когти сразу же прочертили глубокие кровоточащие борозды. С перепуга я сучила ими так быстро, что монстру не удавалось вцепиться в них зубами. Пару раз я попадала ей в лицо. В ответ она задыхалась воем, но не останавливалась, нападая снова и снова.
Я чувствовала, что слабею. Двуликие и Творец, дайте мне потерять сознание! Дайте обессилить до того, как Это доберется до меня. Пусть уж все кончится поскорее…
Разум был готов помутиться, но тело, задавшееся целью выжить, само приняло решение. С пальцев неожиданно сорвался алый кусок плазмы, ударом в лицо отбросил упырицу на несколько метров.
Вскочив, я бросилась бежать, ожидая каждую секунду, что острые клыки вопьются в спину или в шею. Раздался дикий визг, от которого даже самые маленькие волоски на теле встали дыбом. Поспешно обернувшись, я попала к монстру в ледяные, плоти жаждущие объятия. Острые клыки вонзились в плечо, раздирая мышцы и сухожилия. Ключицу обожгла острая боль, растекающаяся вниз, холодом проникая почти в самое сердце. Кровь брызнула, заливая лицо.
«Это конец», - отстраненно подумала я. Будто о ком-то другом. В то время, как пальцы, на которых искрами полыхала Сила, вонзились в горящие зеленым ядом глаза ведьмы. Желеобразная масса, та, что до этого момента была радужкой и белком, растеклись по рукам. Привидение взвыло и вновь отлетело, отчаянно мотая головой из стороны в стороны, пытаясь то ли обрести утраченное зрение, то ли избавиться от боли. Мелькнула мысль, а каким образом она исхитряется эту боль чувствовать?
Кое-как, на четвереньках, из последних сил я ползла к арке, сплетённой из ив. Отчего-то казалось, если доползу, - есть шанс выжить. Каждый шаг, каждый сантиметр давался с величайшим трудом. Ноги не слушались, руки дрожали, соскальзывали, липкие от росы и крови. В голове шумело сильнее и сильнее. Приходилось собирать последние остатки воли для того, чтобы не потерять сознание.
Ветви ив уже колыхались над моей макушкой, когда за спиной снова раздался отчаянный визг. Я рванулась вперед, падая лицом вниз, закрыв глаза, чтобы ничего не видеть. Но все равно почувствовала, как, полыхнул зеленым светом браслет.
Воздух вновь обрел вкус и запах. Ночь наполнилась звуками. Под саднящими ладонями ощущалась холодная твердость камня.
Приподняв ресницы, я поняла, что артефакт перенес меня из южного предместья на одну из улиц Нижнего Бэртон-Рив. Вокруг колыхались цветные полотнища Квартала Развлечений. Благо ещё, меня хоть угораздило перенестись не на центр улицы, где почти каждое мгновение проносились кареты. Умный артефакт!
Силясь подняться на утратившие подвижность конечности, я без всякого увидления узрела, как стремительно-летящей походкой ко мне устремляется Миа*рон. Черный силуэт отчетливо выделяется на алом рассветном небе.
Неужели уже рассвет?
- Одиф*фэ! – Прорычал оборотень мое имя, подхватывая под локотки и яростно тряхнув. От такого обращения я буквально взвыла. Все тело взорвалось искрами боли. – Как ты посмела сюда явиться!? И как ты узнала, где меня искать?
Я не собиралась отвечать. Плевать я хотела на ярость Черной Пантеры. Если бы сознание согласилось улетучится, я радостно бы полежала в обмороке.
Заметив, что кровь хлещет из меня, как из недорезанного поросенка, и только темнота препятствует распространению паники у прохожих при моем весьма потрепанном виде, Миа*рон поспешил укрыть меня своим плащом.
Как сквозь воду, видела я расплывавшуюся реальность, пока меня куда-то тащили. Наверное, в третьеразрядную гостиницу или может быть ближайший публичный дом? Все стало не важным. Кроме располосованных тварью ног и плеча, что горели все сильнее и сильнее.
Почти швырнув на стол, Миа*рон сдернул с меня плащ. Увиденное заставило его смачно, с душой, выругаться. Кто-то за его спиной присвистнул:
- Ого! Она с драконом, что ли, подралась?
- Кто? – коротко спросил меня Миа*рон.
- Нежить, - с трудом прохрипела я в ответ.
Уточнять, как происходила наша встреча, оборотень благоразумно не стал. Лицо его оставалось непроницаемым.
- Разожги огонь в очаге, - распорядился Миа*рон, отдавая приказания. - Затем принеси стерильные бинты.
Чувствовала я себя отвратительно. Меня то опаляло жаром, то окатывало ознобом. Казалось, что из глубоких царапин по ногам растекается огонь. Плечо ломило, будто зверь впился в него острыми зубами и не хотел отпускать. Миарон что-то говорил, но я не понимала, к кому он обращается: ко мне или своему спутнику?
Меня завораживал блеск глаз оборотня, то, как его зрачки вновь вытянулись в струнку. К тому же воздух словно уплотнился и теперь все труднее и труднее проходил через гортань в легкие. Когда раскаленный металл прислонился к коже, заставив ту шипеть и съежиться, я не сразу поняла, что происходит. Боль казалось далекой. И одновременно с этим - пронзительно-острой.
Мир взорвался миллионом игл, которые, по непонятной причине, решили выйти из моего тела.
Поначалу навалившееся беспамятство было полным. Меня плотно окружал спасительный мрак. Затем в него понемногу стал просачиваться зеленый туман, снова и снова заставляя сражаться с монстрами. Снова и снова те вонзали в измученное тело кинжаловидные когти, против которых бессильны были оружие и Сила. Позже боль стихла, кошмар изменился.
Чьи-то руки волокли меня к месту, где окровавленная вода переливалась через края мраморной ванной. Мертвецы протягивали трясущиеся в струпьях руки под текущие кровавые струи и жадно пили окровавленную протухлую воду.
Большой стаей вились жирные черные птицы с острыми когтями.
И пепел, пепел, пепел черным смерчем кружился в воздухе, затрудняя дыхание.
Но постепенно все кошмары отступили.
Я выжила.
***
Открыв глаза, я поняла, что лежу у себя,
