Сквозь тернии

солнце играло бликами на замёрзшей поверхности земли. Кое-где пестрели отдельные служебные постройки. Вытянулись змеи взлётно-посадочных полос. На сером битуме мелькнула тень самолёта – она походила на заблудшую в степи птаху.
Аверин хрустнул затёкшей шеей.
Нестерпимо хотелось пить.
«Как там, под землёй, чувствуя на губах вкус собственной крови...»

Казахстан. Космодром Байконур. Стартовая площадка №110. Восстановленное здание монтажно-испытательного комплекса РКК «Энергия». «Малыш».

- «Буран» задумывался, как военная система, – Титов погладил массивное шасси космоплана, будто тот был живым. – Тактико-техническое задание на разработку многоразовой космической системы было выдано Главным управлением космических средств Министерства обороны СССР и утверждено Устиновым восьмого ноября тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Официально, «Буран» предназначался для многих целей... – Титов сделал многозначительную паузу. – Однако первоочередной задачей того времени было: как можно скорее получить возможность доставки на орбиту атомной бомбы или хотя бы груза, соизмеримого с ней по весу.
- Всё начал Никсон, – хмыкнул Александр Сергеевич, любуясь творением советских КБ, что возродила современная наука.
Титов кивнул:
- Да. Ещё в семьдесят втором Никсон объявил, что в США начинает разрабатываться программа «Спейс-шатлл». Она была объявлена как национальная. По проекту, челнок выводил на околоземную орбиту двадцать девять с половиной тонн полезного груза и мог спускать до четырнадцати с половиной тонн. Именно после этого заявления американских разработчиков в Советском Союзе не на шутку задумались над тем, для каких именно целей создаётся челнок.
- Естественно, – кивнул Александр Сергеевич, переводя восторженный взгляд с челнока на Титова. – Ведь до семьдесят шестого года вес, выводимый на орбиту при помощи одноразовых носителей, не достигал даже ста пятидесяти тонн в год, а тут задумывалось – в двенадцать раз больше!
- Ничего не спускалось, но замахнулись возвращать на Землю до восьмисот двадцати тонн в год, – с улыбкой подхватил Титов. – Это была не просто программа создания какой-то там космической системы, под девизом снижения затрат на транспортные расходы, – она имела явно целевое военное назначение.
- И что же наши? – спросил Аверин.
- В начале семьдесят пятого, – ответил Александр Сергеевич, – ГРУ удалось добыть чертежи американского челнока. Тут следует сразу же оговориться, что ничего концептуально нового партийное руководство СССР от своих конструкторов не требовало: нужно было просто повторить конструкцию «Спейс-шатлл» и только – новый велосипед военным был ни к чему.
Титов снова подхватил:
- В военных НИИ, а так же в Институте проблем механики, под руководством Келдыша, сразу же были проведены две экспертизы на предмет военной составляющей американского челнока, после чего были сделаны неутешительные выводы: будущий корабль многоразового использования сможет нести ядерные боеприпасы и атаковать ими территорию СССР практически из любой точки околоземного космического пространства, вне зоны радиовидимости отечественной системы предупреждения о ракетном нападении. Именно после этого доклада руководители компартии Советского Союза и загорелись идеей создания «Бурана». Ведущим разработчиком МТКК «Буран» был назначен Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский.
- Я слышал, что программа не снискала поддержки партийного руководства и была довольно-таки быстро свёрнута, – Аверин пожал плечами.
- Более того, я бы сказал, что над челноком, такое ощущение, нависло проклятие, – поддакнул Александр Сергеевич, вновь посматривая на космоплан.
- Как это? – поинтересовалась Женя.
- В ходе реализации программы «Энергия» – «Буран» погибли девять человек, – сухо ответил стоящий поодаль Рыжов. – Один остался инвалидом. Все они расценивались потенциальными кандидатами на должность экипажа первого пилотируемого запуска «Бурана». Был даже беспрецедентный случай, когда команда космоплана пополнялась в процессе подготовки к полёту, ввиду многочисленных потерь в результате несчастных случаев, которые буквально с головой захлестнули авиацию, да и космонавтику того нелёгкого времени.
- Господи... – Женя с ужасом посмотрела на корабль. – Но почему так?
Титов улыбнулся.
- Такова судьба первого... хм... точнее, последнего «Бурана».
- Последнего? – переспросила Женя. – Но ведь он же так похож на этот... Точнее, наоборот.
- Внешне челноки похожи, я не спорю, разве что за исключением размеров, – Титов вновь коснулся массивного шасси. – Но внутри, это совершенно иной организм, не имеющий ничего общего с тем «Бураном», что совершил свой единственный полёт в ноябре далёкого тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года в беспилотном режиме, чем удостоился почести быть занесённым в книгу рекордов Гиннеса.
- Ну, хоть что-то, помимо мистики, – улыбнулся Аверин.
- Почему же программа не получила развития? – спросила Женя.
Титов помолчал. Потом ответил:
- В ту пору хаживало множество версий... Даже та самая, мистическая, про проклятие челнока. Но куда большей популярностью пользовался детективный сюжет про заговор западных спецслужб. Естественно, ни одна из этих гипотез или предположений – кому как будет угодно – не подтвердились и по сей день, – Титов мрачно улыбнулся. – Что было дальше? Дальше – развал Советского Союза, штурм Белого дома, кризис, нищета, голод... вожделенная демократия. В девяносто третьем программу «Энергия» – «Буран» окончательно свернули – бюджет того непростого времени её попросту бы не потянул. Хотя, как мне кажется, космоплан списали совершенно по иной причине: головы тогдашних управленцев Россией были забиты другими проблемами – более насущными, что ли. В них просто не было места для какого-то там челнока и каких-то там полётов неведомо куда. Но и деньги, естественно, всё же сыграли свою роль. В две тысячи втором году единственный «Буран», что летал в космос, и вовсе прекратил существовать: произошёл обвал этого самого здания, в котором мы с вами сейчас находимся, в результате чего, челнок и ракета-носитель были полностью уничтожены, – Титов вздохнул. – В очередной раз погибли люди – бригада ремонтников. После этого ЧП о детище НПО «Молния» окончательно забыли.
- А вы же решили его воскресить, – Аверин почесал затылок. – Более того, превратили аппарат в этакого монстра.
- Это почему же? – не понял Титов.
- Наверное, потому что они ничего о нём не знают, – Рыжов усмехнулся.
Титов кивнул.
- Хорошо. Так и быть. Вы уже знакомы с майором Рыжовым, который, по совместительству, является первым пилотом.
- И далеко не последним, – Аверин покачал головой.
Рыжов холодно усмехнулся.
- Вас никто тут не держит – ворота ангара даже не охраняются.
- Майор! – Титов медленно покачал головой. – Не начинайте заново. Лучше расскажите своему будущему экипажу о Малыше.
- О Малыше??? – Женя изобразила на лице неподдельное удивление.
- Вы знаете? – всего какой-то миг Титов выглядел ошарашенным; затем всё же взял себя в руки и медленно проговорил, обращаясь к самому себе: – По крайней мере, это многое объясняет.
- Что вы можете рассказать о Малыше? – сухо пророкотал Рыжов.
Женя вздрогнула.
- Да что за малыш ещё такой? – не вытерпел Аверин.
- Малыш – это нейронная сеть, якобы, биологического происхождения... – осторожно заговорила Женя, пытаясь совладать с внутренними эмоциями. – Я толком ничего про неё не слышала... хотя и читала. Во второй половине прошлого века данная отрасль кибернетики развивалась довольно бурно, однако ввиду невозможности решения некоторых основополагающих проблем, разработки были свёрнуты уже в середине восьмидесятых, а с появлением нано-технологий и современных компьютеров, о нейронных сетях попросту забыли, как о чём-то ненужном или недостижимом. Как-то так... Во всяком случае, глубже я не копала.
- Естественно – проект был засекречен, – Рыжов поджал тонкие губы. – Странно, как вы вообще о нём прознали.
- Я не прознала. Просто увлеклась нейронными сетями, пока училась в институте – я ведь невролог как-никак, – Женя демонстративно отвернулась.
Титов не без гордости заявил:
- Малыш – это не совсем биологическая нейронная сеть. Просто очень точное подражание тому, что когда-то создал Всевышний в лице всех нас. Хотя... Я думаю, вам будет лучше побеседовать на эту тему с самим Малышом.
- Побеседовать? – Женя оторопела. – Как это?
- Очень просто, – Титов улыбнулся. – При первом же более близком знакомстве с кораблём – с включенными бортовыми системами, – вы можете пообщаться с Малышом, как сейчас общаетесь со всеми нами.
- Ничего не понятно – объясните! – Светлана преступила с ноги на ногу. – Кто этот Малыш?
Рыжов глянул на девочку.
- Он такой же ребёнок, как и ты.
- Ребёнок? Но почему? – Александр Сергеевич непроизвольно придвинулся к Титову. Однако ответил снова Рыжов:
- Этого не знают даже разработчики Малыша. Сколько не бились над данным вопросом, но получаемая на выходе система, имеет сознание ребёнка – по крайней мере, это первая ассоциация, что приходит в голову, при общении с самим Малышом. Возможно, мы что-то упускаем из виду, а возможно... как-то иначе попросту нельзя. Первоначально система представляла собой обычную нейронную сеть биологического происхождения. Почему именно нейронная сеть, а не обычный компьютер? Хм... Основная особенность нейронных сетей – это то, что они не программируются в привычном для нас смысле этого слова.
- Они обучаются, – прошептала Женя на пороге слышимости. – Как дети.
Рыжов напрягся.
- Очень рад, что вам известно и это. Возможность обучения – одно из главных преимуществ нейронных сетей перед традиционными алгоритмами.
- Но как же это возможно? – спросил Александр Сергеевич.
Рыжов отчего-то посмотрел на Светлану.
- Технически обучение заключается в нахождении коэффициентов связей между нейронами. В процессе обучения, нейронная сеть способна выявлять сложные зависимости между входными данными и выходными, а так же выполнять обобщения, то есть логически мыслить, как бы наивно не звучало. А это всё значит, что в случае успешного обучения, сеть сможет вернуть верный результат на основании данных, которые отсутствовали в обучающей выборке, а так же неполных или «зашумлённых», частично искажённых данных.
Александр Сергеевич помассировал виски.
- То есть, вы хотите сказать, что помимо данных, полученных в процессе обучения, система может сама «вывести» или «надумать» варианты, которых не было в изначальной подборке?
- Именно! – кивнул Титов. – Это уже не компьютер. Это человеческая голова, в которой, помимо начальной школы, сосредоточено ещё много всего!
- Так Малыш может чувствовать? – Женя побледнела. – Разве такое законно производить? Ведь это ничем не лучше клонирования.
- Простите? – Титов помрачнел. – Что вы имеете в виду?
Женя замялась, но всё же озвучила мысль:
- По сути, вы создали сознание. Сознание, которое способно мыслить и чувствовать. Оно живое, не смотря ни на что! А вы же... Вы запихнули его в металл. Более того, хотите разжиться на беспомощной личности.
Повисла тишина.
- А как же интерфейсы, блоки, шины? – Александр