Сквозь тернии

Сергеевич снова подошёл к челноку и прикоснулся к холодному металлу, словно в надежде уловить пульс невидимого Малыша. – Как это всё устроено?
Рыжов ухмыльнулся, а Женя ответила:
- А ничего этого и нет. Ни транзисторов, ни конденсаторов, ни реле.
- Но как же так?
- Очень просто, – Рыжов подобрал с пола раскуроченную катушку какого-то реле. – Система стабильна с момента создания. Она обучена и наставлена на определённую цель: контроль систем жизнеобеспечения, навигации и силовой установки корабля. Внутренняя структура сети помещена в мощное магнитное поле генератора челнока – все мыслительные процессы системы протекают именно там. Вам не нужно ничего бояться, а тем более, касаться. Как я уже говорил, система стабильна и отклонений в своей работе не допускает.
- Но если нет никакой электроники, как же тогда происходит обмен информацией между сетью и бортовыми системами корабля? – не унимался Александр Сергеевич. – Вы же сами сказали: в процессе обучения, система способна выявлять сложные зависимости, что возникают между входными данными и выходными... Как это происходит, если нет ни транзисторов, ни тиристоров, ни, на худой конец, ламп? Где эти входы и выходы?
- Хм... – Рыжов почесал подбородок. – А вас не так-то легко запутать.
- Я стараюсь не упускать нить беседы.
- Да всё очень просто, – сказала мрачная Женя. – Система живая. Они используют костную ткань, и я даже знаю почему.
- Костную ткань? – Александр Сергеевич задумался. – И почему же?
Женя посмотрела на Титова.
- На Европе сильнейшая радиация, распространяющаяся с Юпитера. Так?
Титов недовольно кивнул.
- Радиационный пояс Юпитера соизмерим с его гравитацией. В нашей системе тягаться с этой планетой по уровню ионизированного вещества, как уже упоминалось, может лишь Солнце.
- Я так и думала. Снабжать корабль электронной бортовой системой опасно – она может запросто выйти из строя под действием радиации. Куда проще создать на основе нейронных сетей искусственный интеллект, поместить тот в костную оболочку и поработить при помощи электромагнитных полей. Это похлеще концлагеря, – Женя грустно вздохнула. – Ваш корабль вовсе не выглядит первооткрывателем. Он больше похож на великомученика, которому наскучило всё, включая жизнь.
- Постойте, но ведь для живого организма радиация и вовсе смертельна, – заметил Александр Сергеевич. – Смысл создавать настолько сложный механизм – простите, организм, – который, в отличие от свойственного электронике сбоя, может просто умереть от лучевой болезни?
- Система находится под защитой мощного электромагнитного поля, – медленно ответила Женя. – Электроника в такой среде работать не будет, а вот живой организм сохранит необходимую для полёта и исследований работоспособность. К тому же ещё неизвестно, что заменяет Малышу ноги и сердце.
- Он живой, – Светлана вытянула руки перед собой и шагнула к огромному космоплану. – Он как Мячик... живёт в чуждой среде.
Титов шагнул навстречу Светлане; девочка возбуждённо дышала.
- Мне кажется, я получил ещё один ответ...
- Ответ касаемо того, почему именно мы? – Аверин на всякий случай догнал Светлану и коснулся плеча девочки.
- Именно, – Титов остался непроницательным.
Александр Сергеевич деликатно откашлялся.
- Так может быть, просветите нас окончательно и на этот счёт? Раз уж мы заговорили о Малыше. Почему он выбрал именно нас?
Титов обвёл слушателей напряжённым взглядом.
- Дело в том, что подобная система склонна к чувствам. Да, мы постарались как можно тщательнее разбавить эмоциональную палитру Малыша, но всё же потенциальный рецидив отката системы на первоначальный – или же и вовсе иной – уровень возможен.
- Вы хотите сказать, что ваш корабль может в любой момент впасть в детство и закатить истерику в открытом космосе? – Аверин развёл руками. – По крайней мере, я теперь так же в курсе, зачем именно вам понадобился компетентный врач-невролог.
Женя вспыхнула.
Светлана стряхнула с себя ладонь Аверина. Обернулась.
- Вовсе нет. Малыш просто думает о предстоящем плавании. Мы нужны ему!
- О плавании? – Титов задумался. – Светлана, что ты имеешь в виду?
Светлана замерла.
- Я... Я не знаю. Просто Мячик сказал, что до звёзд нельзя долететь – к ним нужно «плыть»!
Рыжов скрестил руки на груди.
- Да уж... Экипаж и корабль стоят друг друга, чего и говорить.
- Помолчи, а! – Аверин склонился над девочкой. – Светлана, но этот «Буран» не летит к звёздам. Он даже не покинет пределов Солнечной системы.
Светлана кивнула.
- Да, я знаю. Но Мячик сказал, что лететь вообще нельзя. Там, – Светлана указала пальцем точно в зенит, – лишь тьма. Если не можешь «плыть», не стоит даже пытаться, иначе...
- Иначе что? – холодно спросил Титов.
Светлана вздрогнула. Потом укрыла лицо ладонями и заплакала.
- Господи, да отстаньте вы от неё! – Женя подошла к всхлипывающей девочке и взяла за руку; Светлана не возражала. – Неужели не понятно, что она ещё ребёнок!
- Как и Малыш, – Александр Сергеевич помассировал виски. – Думаете, он выбрал её именно поэтому?
Титов неоднозначно кивнул.
- Дело в том, что Малыш не объясняет, почему он склоняется к тому или иному кандидату и, тем более, что является окончательным аргументом в пользу принятия им того или иного решения. Мы изучили огромную базу данных, собранную на основе социальных сетей, различных «масс-медиа» и прочего общественного подспорья, но, к величайшему нашему сожалению, так и не смогли понять логики Малыша. Систему невозможно диагностировать. Точнее, возможно, но лишь по допущенным ошибкам. А ещё точнее, только после того, как эти ошибки начнут проявляться систематически.
- А вы не думаете, что это очередной «Ящик Пандоры»? – спросил Александр Сергеевич. – То, что вы создали и теперь пытаетесь запустить в космос?
Рыжов улыбнулся.
- Это прорыв в новый век, неужели неясно. Аналогов Малышу нет во всём мире. Это суперсистема, созданная для достижения суперцелей!
- Скорее уж, это прогнившие врата мироздания, в которых гаснут горизонты призрачных надежд, – Аверин посмотрел на тонированные стёкла кабины. – Вы думаете, он долетит?
Титов кивнул.
- Если Малыш не ошибся при выборе экипажа – долетит. Вопрос в том, готовы ли вы сами помочь ему в этом.
Повисла напряжённая тишина.
- На заре создания первых обучающихся систем, что работали по принципу биологических нейронных сетей, был проведен один опыт, – Женя улыбнулась, глядя на огромный корабль. – Систему учили распознавать изображения танков по фотографиям, однако позднее выяснилось, что все танки были сфотографированы на одном и том же фоне. В результате, сеть «научилась» угадывать данный тип ландшафта, вместо того, чтобы распознавать на нём танки. Таким образом, объект эксперимента «понял» не то, что от него требовалось, а то, что ему оказалось проще обобщить, – Женя помолчала, после чего добавила хрипящим голосом: – А возможно то, что захотел сам.
Титов холодно посмотрел на Женю.
- К чему всё это?
Женя пожала плечами.
- К тому, что ваш Малыш мог элементарно набрать людей с улицы – что, впрочем, он и сделал, – задавшись совершенно иной целью, нежели думаете вы сами.
- Бред, – Рыжов недружелюбно посмотрел в глаза Жени. – Вы только себя послушайте! О какой ещё цели может идти речь?
Женя вздохнула.
- Корабль мог просто задаться целью полёта, как элементом освобождения, или чем-то ещё, известным лишь ему одному, – ведь он живой! А мы же на этом самом фоне... и впрямь мельтешим, как те самые танки.
Рыжов фыркнул.
- Танком меня ещё никто не называл.
- И зря, – возразил Аверин. – Самое то.
- Я и не рассчитывала, что кто-нибудь поймёт, – Женя отвернулась.
Титов поднял руки, призывая спорящих к порядку:
- Господа, тише! Прекратите этот балаган – мы всё-таки на военном объекте, а не в цирке!
Пользуясь поднявшейся шумихой, Александр Сергеевич подошёл к сжавшейся в комочек Светлане.
- Светлана...
Девочка вздрогнула. Одарила Александра Сергеевича слепым взглядом. Улыбнулась.
- А, это вы...
Александр Сергеевич не удержался – коснулся головы ребёнка. Перед взором тут же возник грустный Алька.
Светлана наклонила голову.
- Кто он? Ваш Внук?
На сей раз вздрогнул уже сам Александр Сергеевич.
- Ты видишь его, Светлана?
Девочка кивнула.
- Конечно. Я вижу все эмоции.
- Значит, ты можешь прочесть и мои мысли?
Светлана смутилась. По-детски мотнула головой, так что растрепались волосы на макушке. Снова улыбнулась – на этот раз виновато.
- Вовсе нет – мысли не могу. Только чувства и эмоции – да и то лишь поверхностно. Мячик научил только этому. Хотя он сам может прочесть не только мысли, но и... – Светлана осеклась, заломила кисти рук.
- Но и?.. – не удержался Александр Сергеевич, по привычке заглядывая в глаза Альки.
«Стоп!!! Это же не Алька!»
- Алька... – Светлана улыбнулась, словно пробуя незнакомое слово на вкус. – Странное имя.
Александр Сергеевич постарался угомонить разошедшееся сердце.
- Это не имя вовсе. Так, прозвище.
- Прозвище? – Светлана пожала плечами. – Но зачем?
Александр Сергеевич пожал плечами в ответ.
- Не знаю, Светлана. А разве у тебя никогда не было прозвища?
Девочка отрицательно мотнула головой.
- Не-а, не было. Мама с папой всегда считали меня взрослой, иначе, как Светланой не называли, – Светлана шмыгнула носом.
Александр Сергеевич шлёпнул себя ладонью по лбу.
- Ох, я балда, в голове дыра! Ты прости меня, милая, – не подумав, лезу со своими вопросами.
- Всё в порядке. Не вините себя. К тому же я думаю, что совсем скоро увижу родителей, или хотя бы то место, в котором они оказались.
- Увидишь? – Александр Сергеевич почувствовал, как грудную клетку решительно наполняет космический мрак.
Светлана кивнула.
- Конечно. Ведь мы летим к Тьме – а именно Она забрала моих родителей.
Александр Сергеевич ухватился за подбородок. Последнее, о чём он спросил Светлану в этот вечер, было:
- Так кто же этот Мячик, и что он может прочесть помимо мыслей?
Светлана вздохнула.
- Он мой друг. И он может прочесть чужой страх.

США. Калифорния. Пасадена. «Кошмары».

Элачи лежал под влажными простынями и смотрел в незанавешенное окно. В комнату проникал приглушённый свет уличного фонаря. Москитная сетка превращала его в зеленоватый серпантин, что струился вдоль пола, протягивая свои бесплотные нити всё ближе и ближе. Элачи было всё равно. К свету с той стороны он уже привык. Куда в большей степени пугала сторона эта, так как она с каждым новым днём – точнее ночью – отодвигалась всё дальше и дальше от реальности, оставляя вместо себя пустоту. Элачи понимал, что так быть не может – мы живём в логичном мире, где просто нет места чертовщине, однако последняя лезла изо всех щелей, не смотря ни на что, и не в силах Элачи было что-то изменить.
Надвигалось нечто: нарушая баланс сил в природе, круша атомные связи, сводя на нет устоявшиеся константы.
Элачи зажмурился.
«Кажется, число «пи» в некоторых штатах уже округлили до четырёх. Кажется... Но не может же только это быть причиной! Тогда что может?»
Элачи зажмурился.
«Коллайдер? Секретные разработки в области аннигиляции протонов? Ведь у русских есть этот чёртов корабль! Корабль, что может развить умопомрачительную скорость! Да, он ещё не может совершить скачок, но... Кто знает, как далеко могли зайти исследования?