Сквозь тернии

наверное, просто не обратили на меня внимания. Я была с Мухтаром.
Аверин прищурился. Вгляделся в личико девочки более пристально. Та словно прочитала его мысли или уловила дуновения воздуха – грустно улыбнулась.
- Я с рождения ничего не вижу – ритинопатия, – и спустя короткую паузу почти фальцетом: – Только не подумайте, что я вру!
- И не собирался. Иди-ка сюда... – И Аверин протянул девочке руку. – Но как же тогда ты меня запомнила, если действительно нечего не видишь?
Девочка послушно шагнула навстречу руке Аверина, безошибочно определила местоположение ладони в пространстве, осторожно коснулась дрожащих пальцев.
Аверин воспринимал всё происходящее, как при замедленной съёмке.
- Я не вижу свет, но многое чувствую. У меня есть друг – он научил меня воспринимать цвета!
- Разве это возможно?
- Вы страшитесь воспоминаний. Потому заставили себя думать, что всё это – сон. Однако внутри вашего сознания царит вовсе не бред, а последствия тех событий, что свершились в прошлой реальности. Вы пошли на поводу у страха, а значит, потеряли веру. Утратили истину. Вы сделались слепым и беззащитными, а потому вас сразу же отгородили от смысла.
Девочка умолка и присела рядом с Авериным.
- Я могу чувствовать цвета, эмоции, мысли. Я не могу сказать, как именно это происходит. Просто я понимаю, что должна довериться человеку или оказать ему помощь. Естественно, калека вроде меня не может оказать реальную помощь, но всё-таки, ради примера, наверное, можно привести и эту глупейшую аналогию.
Аверин машинально провёл пальцами по волосам девочки. Та поёжилась – секущиеся кончики щекотали кожу на тонкой шее.
- Не говори глупостей. Я знаю тебя с минуту, но уже могу с уверенностью сказать, что на тебя можно положиться в любой ситуации.
- Честно?
- Честно.
Девочка мечтательно вздохнула.
- Мне многие это говорят. Мячик, знакомый дрессировщик из «Немо», Титов... Вы, вот, тоже так считаете. Одна я не могу понять: отчего всё именно так? Вы не знаете?
Девочка посмотрела на Аверина.
Посмотрела...
Она будто на миг вынырнула из бездны, очутившись под самым сердцем – маленький пульсирующий комочек, словно частичка погруженной во мрак искорки. Искорки, что не сдается, не смотря на царящий повсюду холод.
Аверин не понимал, что происходит, а из его глотки вырывались отдельные фразы, смысл которых был так же не совсем понятен. Он просто знал, что нужно говорить именно это. Знал, но не мог объяснить почему.
- Я, кажется, понимаю, в чём дело. Дело не в том, что именно тебе говорят. Основной смысл заключен несколько в ином, – Аверин попытался перевести дух, а попутно разобраться в том, что он такое несёт.
Девочка терпеливо ждала.
- Я не знаю, как тебе лучше объяснить, чтобы ты правильно меня поняла. Своим недетским мышлением ты сеешь в сердцах взрослых надежду, предчувствие перемен, возможность уже сейчас заглянут за горизонт – всё то, чего лишены они сами. В результате этого, ты превращаешься в элемент некой веры. А вера – это основа нашего бытия: так, по крайней мере, учат современные мыслители, если мне не изменяет память.
- Так, выходит, я просто как талисман или нательный крестик? Первый можно потрогать для обретения сил, а второму – просто помолиться...
Аверин вздохнул.
- Из меня и впрямь никудышный философ. Не воспринимай близко к сердцу то, что я только что сказал. Это всё пустое, в большей степени надуманное. Я и сам не знаю, зачем полез в столь непроходимые дебри. Ты не такая как все, поэтому люди и тянуться к тебе, устав от обыденности. Ты нужна им, как свет, – Аверин помассировал виски, дивясь придуманной аналогии. – Только не задавай больше подобных вопросов – я не тот собеседник, что в силах дать на них единственно верный ответ.
Девочка насупилась.
- Извините. Я вас, наверное, совсем запутала. Просто странно то и дело слышать от совершенно посторонних людей, какая я сильная, незаменимая или исключительная. Я ведь даже не знаю толком, откуда это всё взялось. Скорее всего, если бы не Мячик, я так и осталась бы на задворках собственного подсознания, уверенная в том, что у ночи нет конца, а тьма – единственное доступное для меня состояние в этой жизни.
- Кто этот Мячик?
Девочка чуть заметно улыбнулась.
- Мой друг. Это именно он показал мне свет – научил, как можно смешивать эмоции и чувства для того, чтобы проявить в сознании тот, или иной цвет!
- Что ж, это хорошо. Я в том смысле, что ты так ловко освоила его урок!
- Ага. А можно ещё вопрос? Последний.
- Валяй.
- Кто те дети? И что с ними стало?
Аверин, ничего не понимая, уставился на невозмутимую девочку.
- Какие дети?
- Ну те, о которых вы то и дело вспоминаете. Ой... – Девочка осеклась и густо покраснела. – Простите.
- Да нет же, всё в порядке. Но я ничего не понимаю...
Девочка немного отстранилась, принялась рассуждать в полголоса, словно сама с собой:
- Я ведь ещё в автобусе услышала их. Да, я знаю, что подслушивать нехорошо, как и подсматривать, но они оказались такими живыми, такими реальными! Я сразу поняла, что это не обычный сон: по крайней мере, не такой, как у других людей. Знаете, порой и не хочется ничего слышать, а что-нибудь, не смотря ни на что, всё равно возьмёт, да и просочится в мою голову само по себе. Ведь люди в своих мыслях довольно часто просят помощи у кого-то свыше, особо не заботясь, что именно воспринимает их мольбы. Но всё это, как правило, расплывчатое, неясное, порывистое. Ведь я же не бог, и мне много не понять, – девочка снова «посмотрела» на Аверина. – Скажите, что не сердитесь на меня. Пожалуйста! Я оттого и проговорилась. Ведь знаю, что больше не стану подслушивать, а так хочется узнать, что было дальше!
Аверин грустно улыбнулся.
- Всё в норме, не расстраивайся. Ну же, уймись, прошу тебя. Ничего страшного не произошло.
- Правда?
- А то. Знаешь, что я тебе скажу... э...
- Светлана.
Аверин потряс тяжёлой головой: «Господи, дай сил именно сейчас!»
- А я Ярослав... Яська...
- Так это вы тот самый мальчик?! Яська! – Светлана нетерпеливо заёрзала на месте.
Аверин кивнул.
- Да, в детстве меня тоже так называли. В особенности, друзья и близкие. Но тот ли я Яська, что поселился в моих воспоминаниях – вот это вопрос.
- Разве вы совсем не помните себя в его возрасте?
Аверин долго молчал. Потом сказал полушёпотом:
- До определённого момента я всё помнил, а потом... потом будто ослеп. Такое ощущение, что внутри меня поселилось что-то чужое... Частичка тьмы, которая напрочь погасила тот свет, что оставил после себя Яська. Теперь я изо дня в день топчусь на месте, в надежде определить, когда же именно это началось.
- Что началось?
- Безумие. И стремление к звёздам.
- Но... – Светлана осеклась.
- Что «но»? Ну же говори, не стесняйся.
Светлана молчала. Потом всё же собралась с духом и решительно заявила:
- Внутри вас ничего нет! Забвение – это целиком и полностью ваша вина. Вы просто утратили свет и престали бороться. Но в душе вы чисты, я в этом уверена!
- А что бы могло быть внутри меня? – осторожно спросил Аверин, чувствуя, как шевелиться на затылке волосы.
Светлана ответила дрожащим голосом:
- Те, что таятся за спиной. Они ждут момента.
- Момента?
- Да. Момента, когда нам наскучит свет.

Московская область. Звёздный городок. Конференц-зал Дома Космонавтов. «Знакомство».

Титов откашлялся. Предусмотрительно прикрыл ладонью микрофон, затем подумал и вовсе отставил штатив прочь. Конференц-зал не был заполнен даже на четверть. Дальние ряды пластиковых кресел терялись в сгустившемся полумраке – Титов только сейчас заметил, что тусклый свет исходит лишь от настольного светильника, что склонил свою сферическую голову на шарнирной шее у самого его виска. В абсолютной тишине угадывался звон раскалённой нити. За окном повис промозглый осенний вечер.
Титов замер. Обвёл пристальным взором всех собравшихся. Не сдержался и снова негромко откашлялся.
Люди никак не реагировали на повисшую летучей мышью напряжённость.
«А, может быть, именно так и реагировали... как на гада, коего лучше не тревожить».
Титов повёл плечом.
Мышца под левой лопаткой отозвалась болезненным спазмом, – казалось, за спиной возникла кошмарная тварь, что тянет слепые щупальца, в попытке отыскать сную артерию, попутно натыкаясь на всё подряд.
Титов с неимоверным трудом отогнал прочь желание оглянуться и обратился к залу:
- Рад видеть сегодня всех вас собравшимися! Признаться честно, и не ожидал, что на моё авантюрное предложение откликнется каждый из присутствующих в этом зале, – Титов улыбнулся грустной девочке в первом ряду. Та смотрела мимо трибуны, ему за спину – позади явно что-то затаилось!
Титов заставил собственное сознание отвлечься: девочка держала за руку не кого-нибудь, а Аверина. Признаться честно, это впечатляло. Однако уж если чья душа и раскрыта для постижения истины, так это душа именно этого ребёнка. Душа слепой девочки. Душа Светланы.
Аверин словно прочитал мысли Титова: улыбнулся и подул Светлане в затылок.
- А что, собственно, нам оставалось делать? – сказал он. – Тем более, вы столько всего наобещали.
- Так вы летите, только ради наживы? – Девушка у противоположной стены изобразила на лице полнейшее призрение. – Уж постыдились бы при девочке-то.
Аверин покачал головой.
- А причём тут девочка? Вам ведь просто неприятна моя компания – так и скажите.
- Хм, надо сказать, вы сами постарались сделать всё возможное, чтобы я не испытывала по отношению к вам ничего кроме неприязни.
- Евгения Александровна, – вмешался Титов, – давайте простим Ярославу Игоревичу его открытость – уж так он устроен, в отличие от нас с вами.
- Я бы добавил, что он устроен подобно единственному типу людей.
- Да ну... – Аверин оглянулся, чтобы разглядеть говорившего.
- Именно, – с последнего ряда поднялся рослый парень, по всему тренированный вояка, в комбинезоне со значком «Роскосмоса» на груди. – Этот тип – трусы.
- Чего-чего? – Аверин, такое ощущение, был немного шокирован подобной бесцеремонностью. – Повтори ещё раз.
- Аверин – вы трус. Заявляю это перед всеми, открыто, потому что это состоявшийся факт.
- Рыжов, не заноситесь, – Титов привстал, руками призывая собравшихся к порядку. – Мы здесь собрались не отношения выяснять! А совершенно по другому поводу. А уж копаться в чужом прошлом... это, прошу меня извинить, ещё похуже трусости.
- Но Дмитрий...
- Я сказал, хватит! К тому же вы и сами хороши! – Титов осел за стол. – Не забывайте, что среди нас женщина и ребёнок. Ведите себя прилично.
Аверин развёл руками.
- Признаться, мне стоило ожидать подобного. Слава подкараулила и здесь.
- А чего вы хотели, Ярослав Игоревич?
- Да! – Рыжов не желал отставать просто так. – Мне кажется, все присутствующие должны знать, кто перед ними сидит.
- Рыжов, я же сказал, хватит! – Титов нахмурился.
- Он не один, – Светлана усмехнулась сама себе. – Их двое.
- Что? – Титов подался вперёд. – Кто не один?
Аверин напрягся.
Светлана вздрогнула.
- Он, – девочка развернулась на сто восемьдесят градусов и безошибочно указала трясущимся пальчиком на застывшего в недоумении Рыжова.
- Как это понимать? – Александр Сергеевич поправил съехавшие с носа очки. – Мне казалось, что девочка не видит.
- Верно, – Светлана мрачно улыбнулась. – Но это не мешает мне чувствовать.
- Разве такое возможно? – Женя закусила