душа, коли по вашему она в заднице. Жаль не видел, знал бы хоть как выглядит.
Шпала еще раз настороженно обвел фигуру Коляна взглядом.
- Ты это, воду не мути, слышал звон, да не знаешь, где он. Долото у него из задницы торчало. Инструмент такой. А душу Хмеля оставь в покое, он в авторитете был, простому смертному его душа не доступна и не понятна.
- Вот я и говорю, - ничуть не сомневаясь, продолжил Колян, - что возможно, душа авторитета - и есть долото.
- Придурок, за козла ответишь, - как-то вяло и равнодушно сказал Шпала. - Тебе ж говорят, душа авторитета не доступна простому смертному и ни с чем ее сравнивать нельзя. А в заднице душа у баб, тогда как у мужиков...
Шпала задумался, не зная с чем ассоциировать душу у мужиков.
- В члене, - подсказал Ираклий, - как у Васьки...
Все четверо собутыльников призадумались. Рассуждение о месте души в теле человека вызвало у них сакральные переживания. Шпала вспоминал Хмеля и мучился сомнениями, может и правда душа того - долото. Була думал о вечности и своем месте в этой вечности. Почему-то в голову настойчиво лезла навозная яма, в качестве этого самого места. Это его угнетало. Ираклий строил абстрактные изображения Васькиной души в голове. Как ни была богата его фантазия, но душа петуха неизменно представлялась в одном виде - большого детородного органа. Колян не думал ни о чем, ему было по барабану, он уже стал забывать свои собственные слова, вызвавшие переполох в головах собутыльников.
Над двором постепенно сгущались сумерки, тишина давила, угнетённые лица участников застолья мрачнели на глазах, требовалась смена темы разговора. И она нашлась, прозвучав из уст так и не нашедшего своего места в вечности Булы.
- Кстати, о бабах. С нами же леди.
- Точно, - Шпала приподнял уставшую от мыслей и водки голову, - а мы совсем забыли. Не сдохла бы, посмотреть надо.
- Может, достанем, - предложил Була.
- Не убежит?
- Свяжем, водкой напоим. Глядишь, еще и попользуем, а то что-то члены затекли, - Була выдавил похабную улыбку.
- Я те попользую, - жестко пресёк похотливые вольнодумия Шпала. - Головёнку хочешь чтоб оторвали. Помнишь, что Хмель говорил.
Тимофеевич этого разговора уже не слышал, облокотившись на косяк, он сладко посапывал. Во сне он видел живого цветущего Ваську, покушавшегося на его честь.
Лиза внимательно вслушивалась в события, происходившие за пределами багажника. Ей становилось все хуже и хуже.
Продолжительное путешествие в замкнутом пространстве характеризовалось частой сменой настроения девушки. Она то заранее хоронила себя, вспоминая родных и оплакивая себя вместе с ними, то вдруг наступала полная апатия, и ей было абсолютно все равно, что с ней будет дальше, то вдруг появлялось неистребимое желание жить и бороться за свою жизнь, так просто она не сдастся, а то и вовсе в мозгу происходили сверхъестественные метаморфозы, ей казалось, что все происходящее либо сон потусторонней сущности мозга, и по сути без разницы убьют ее или нет, мозгу приснится новый сон, в котором все будет хорошо, либо она сама потусторонний персонаж, так же как и бандиты, да и вообще все они уже давно в ином параллельном мире, что в целом даже как-то успокаивало ситуацию. Один раз ей даже привиделось во тьме багажника, как отец собирает полчища войнов-суперменов для ее освобождения, и месть будет ужасной, очень ужасной, и полетят головы киднепперов в тар-тарары. Подобный маниакально-депрессивный психоз в облегченном варианте не давал Лизе скучать во время длительного путешествия. И возможно, если бы ни эта частая смена настроения, то она действительно бы сдвинулась в разуме, зациклившись на неконтролируемой панике. А так она по-прежнему пребывала в здравом уме и отчетливо, вслушиваясь, осознавала и понимала, что происходит за пределами ее узилища. И когда бандиты стали хоронить петуха, ей сделалось совсем дурно. Абсурдность происходящего заставила ее прийти к выводу, что её похитители все же сумасшедшие как минимум, а то и вовсе маньяки.
Когда бандиты вспомнили о ней, Лизу стали терзать двойственные чувства. С одной стороны хотелось оказаться на свежем воздухе и чтобы поскорее все разрешилось, с другой - Лизе стало по-настоящему страшно, возможно, это последние мгновения ее жизни. Впрочем, решила девушка, будь что будет, от судьбы не уйдешь.
Багажник открылся и на Лизу уставились три пары глаз. Две из них были крайне неприятными, особенно та, в которой читался неприкрытый отстойный цинизм и интеллект умного, коварного злодея из голливудского фильма-сказки. Третья пара глаз изучающе, будто столкнувшись с чем-то доселе непознанным, смотрела на девушку отсутствующе-блаженным взглядом идиота. Лиза, робко косясь на похитителей, утвердилась в мысли, что пощады ждать не приходится. Двое первых убьют, не моргнув глазом, третий при этом не откажет себе в удовольствии покопаться у нее во внутренностях, с целью их изучения и собственного маниакального удовлетворения.
Оглядев с ног до головы скрюченную пленницу, будто производя инвентаризацию подответственного им объекта, и убедившись, что по дороге ничего не потерялось, молодые люди переглянулись, словно спрашивая друг у друга - ну и что дальше? Не найдя ответа в глазах, решили обсудить вопрос вслух:
- Ну и чё, доставать будем? - спросил Була.
- Да в общем-то надо, - ответил Шпала, - может у нее клаустрофобия или еще какая хрень. Не дай бог загнется или свихнется. У тебя вроде наручники были.
- Ага, щас, - Була нырнул в машину, покопавшись под сиденьем, достал наручники.
- Связанной держать не резон, мы ее в доме наручниками к кровати пристегнем, - приказным тоном сказал Шпала. - Доставай.
Лиза не сопротивлялась. Во-первых, ей надоело лежать в багажнике и требовались хоть какие-то перемены. Во-вторых, из разговора было понятно, что убивать её не собираются, по крайней мере в ближайшее время.
Девушка была пристёгнута к кровати, но кляп изо рта бандиты вытаскивать не торопились. Они перенесли застолье поближе к девушке, разлили водку и выпили. Колян все время находился рядом с товарищами, но плохо понимал, что происходит. Впрочем, кино есть кино, стоит подождать развития сюжета, может что и прояснится.
Пьяные киднепперы полностью переключили внимание на девушку. Пленница не пленница, бандит не бандит, да хоть золотарь, баба есть баба, а в пьяном мозгу и в глазах ко всему еще привлекательная и желанная. В голове зашевелились похотливые мысли. Но что самое смешное, похоть вполне сосуществовала наровне с возвышенными чувствами, то есть любовью. Парадокс и смешение пьяных флюидов, фантазий и инстинкта продолжения рода. Молодые люди то робко косились на девушку, то нагло и вожделенно осматривали её фигуру. Диалектика, присущая не только пьяному состоянию. Развратный трах и надежда на сказочную любовь вполне уживаются в головах людей, и даже отмороженных бандитов. Что поделаешь - природа. В общем, они выглядели как типичные кобели. Колян, в подражении товарищам, тоже то застенчиво косился, то разглядывал тело девушки, в сущности даже не вполне осознавая зачем и почему он это делает. Смотрелся он крайне нелепо, его застенчивый взгляд излучал пустоту, а похоть выражалась в вечном смирении.
Вконец потерявшаяся под странными взглядами похитителей Лиза, изнывая от желания скрыться от взоров бандитов, встретилась на миг с глазами Коляна и поняла, что сегодня она лишится девственности необычным, доселе невиданным и супер извращенным способом. Эти глаза , с учетом того что принадлежат киднепперу, а не юродивому, ничего хорошего не сулили. Девушка в панике чуть не потеряла сознание.
После очередного стакана приступ любовно-похотливой меланхолии у бандитов прошел сам собой. Они решили обсудить дальнейшую судьбу пленницы. Лизу это заставило отказаться от впадания в прострацию и прислушаться.
- Слышь, Шпала, - начал Була, - я вот думаю, не с руки нам её таскать с собой, сами не поймешь от кого бежим. А что дальше будет, только Богу известно.
- О, блин, про Бога вспомнил, и, замечу, не в первый раз. Вона как на тебя последние события повлияли. Так, глядишь, скоро в церковь побежишь, - усмехнулся Шпала.
- Угу, жить захочешь и чтоб без долото в заднице, в кришнаиты пойдешь, - недовольно фыркнул Була. - Не, если серьезно, надо решать с девкой.
- И чё предлагаешь?
- Может трахнем её и того...
- Чего того?
- Ну того, совсем того..., - Була говорил загадками, видимо пытаясь скрыть правду перед Лизой, но Шпала, впрочем, как и девушка поняли его.
Шпала задумался.
- Сам прикинь, - продолжил излагать свою точку зрения Була, - кто узнает, что она у нас была? Пропала и все. Да и прям этот Русик знает, кто ее должен был похитить, мы простые бойцы, знать о таких большим людям в лом и неинтересно. Хмель загнулся, может девка у него была, а те, кто его грохнул, её с собой прихватили, а потом мочканули, как свидетеля. Не, реально, у нас свои проблемы, на фиг она нам нужна.
- А бабки за неё, - возразил Шпала, - они нам сейчас ой как не лишни.
- Какие бабки, очнись. Ни мы заказчиков не знаем, ни они нас. А с учетом наших проблем, то и поисками их заниматься не сможем. А вот если её отпустим, то эта дура сразу в мусарню побежит. Вот тогда в натуре реальные проблемы начнутся, тут и полиция, и большие люди во главе с мифическим Русиком узнают, вряд ли поймут и простят. Да еще и папаша возгорится желанием кровной мести, как же дочку обидели. От всего города бегать будем.
- А кто сказал, что мы её отпустим, - ухмыльнулся Шпала, - я и без тебя понимаю весь абзац, который наступит в этом случае.
- А чё таскать её с собой?! В багажнике, до первого гаишника.
Шпала молча покачал головой, он не знал, как быть. Була уловил возникшие в душе товарища сомнения, и продолжил укреплять свои позиции.
- Эти, которые нас щас ищут, через недельку другую успокоятся, а менты и большие люди вряд ли.
- Ну да, логично, лучше чтоб от неё вообще следов не осталось.
- Ну вот, чё ссышь-то. Всяких турков мочить ни чё так было, а тут какую-то шалаву. Да я её сам если чё... А так найдут трупак, если ещё найдут, вон как Колян копать здорово умеет, и что с этого трупака возьмёшь, они ж молчаливые, трупаки эти.
- Ну да, здравый смысл в этом есть.
- Так и я про то же. Только вначале трахнем её, хоть какую-то пользу и компенсацию поимеем.
- А ладно, хрен с ним, - последний довод про компенсацию окончательно убедил Шпалу.
Как вы думаете, что чувствует человек, когда при нем в открытую обсуждают его ближайшие перспективы и приходят к общему мнению, что в мертвом виде он будет лучше смотреться. Полагаю, что ему не очень приятно, я бы даже сказал ужасно. Но проблема в том, что от человека, особенно если он пристегнут наручниками, в столь судьбоносный момент мало что зависит. Ему, конечно, охота оказаться как можно дальше от этого места, охота, чтоб мучители сгинули в тар-тарары, ему даже охота, чтоб сию же минуту произошла мировая революция или в срочном порядке наступил конец света - может сии катаклизмы помешают бандитам осуществить задуманное - но в силу давно уже вступил закон непреодолимости обстоятельств, и
