В одной из программ краевого радио прозвучал взволнованный рассказ Людмилы Ивановны Дрожжиной, старой женщины, пережившей голодную и холодную зиму ленинградской блокады 1941 года. Блокадники до сих пор остро осознают историческое значение событий и мужество ленинградцев военной поры. Поэтому многие из них делали записи, вели дневники. Дневники разные — от считанных строк Тани Савичевой до обширного «Блокадного дневника» Ольги Берггольц, книги А. Болдырева «Смерть стояла у изголовья каждого ребенка…» (из собранных военным корреспондентом Ю. Стрехниным материалов о детях блокадного Ленинграда).
Поэты, писатели, журналисты военных лет в своих стихотворениях, репортажах в центральных и фронтовых газетах писали о мужественных защитниках города на Неве, используя для этого образы героев «Слова о полку Игореве».
Вспомним ныне уже классические строки Сергея Наровчатова:
В своей печали древним песням равный,
Я села, словно летопись, листал.
И в каждой бабе видел Ярославну,
Во всех ручьях Непрядву узнавал.
Крови своей, своим святыням верный,
Слова старинные я повторял скорбя:
— Россия, мати! Свете мой безмерный,
Которой местью мстить мне за тебя?
Под этими строками стоит дата — 1941 год. А в 1943-м созданы «Ярославна» П. Антокольского, в 1945-м — рассказ Всеволода Иванова «Слово о полку Игореве». Все это художественная летопись Великой Отечественной, ее яркие страницы, неотделимые от судеб «Слова». Это ли не бессмертие древнерусской поэмы, ее жизнь во времени, в веках!
Рассказ о походе князя Игоря на половцев в 1185 году не утратил своего значения и в наши дни. За землю Русскую сложили свои головы воины князя Игоря «на реке Каяле у Дона Великого», за землю русскую вышли на Куликово поле воины князя Дмитрия Донского в 1380 году «у реки Непрядвы, меж Доном и Днепром».
В одном из интервью академик Д.С. Лихачев, рассказывая о «Слове о полку Игореве», отметил, что «это произведение значительнее для всех эпох, всех веков культуры».
Еще определеннее высказался один из переводчиков на русский язык «Слова о полку…» поэт Игорь Шкляревский: «Есть книги, которые значительнее гигантских строек. Думаю, что песня «Вставай, страна огромная» сделала в 41-м для победы не меньше, чем танкостроительный завод».
В моем книжном собрании был неизвестный читателям дневник А.А. Княжевой, в котором описываются события блокадной зимы 1941 года в Ленинграде, озаглавленный «Слово о полку Игореве — один из дней». Он находился среди документов, собранных военным писателем Ю. Стрехниным, и хранится ныне в Государственном историческом музее. Записи сделаны чернилами в обычной, содержащей 22 страницы школьной тетради без обложки. А.А. Княжева, автор рукописи, судя по тексту, немолодая учительница литературы или библиотекарь в школе, запечатлевшая миг своей блокадной жизни. Исхудавшая и обессиленная, в числе других учителей, библиотекарей, культработников она приходила в райком партии, где им давали задания. В описываемый день поручили почитать художественную литературу в одном из госпиталей, и А.А. Княжева выбрала «Слово о полку Игореве».
Встретившись в госпитальной палате в ранеными, она, прежде чем читать, рассказала об Игоре, его походе, о том, что это написано более 750 лет назад. Слушатели переглянулись. Лица явно разочарованные. «А чего поинтереснее нет у вас?» — откровенно вырвалось у некоторых. «Дрались… Подумаешь! Знаем, как дрались. Кулаками! Попробовали бы теперь…»
Но картина за картиной развертывалась повесть о битве великой за Русскую землю: «Трубят трубы в Новгороде, стоят знамена в Путивле. Игорь ждет брата Всеволода». Поход решен. Но вся природа земли Русской противится: кровавая заря возвещает рассвет, черные тучи идут с моря, в них трепещут синие молнии. «Быть грому великому», — тревожно предостерегает автор.
И далекие-далекие потомки, притихнув, слушают взволнованную повесть о делах минувших и страданиях Родины.
«Земля дрожит, реки мутно текут, темь покрывает поля!.. Знамена шумят, половцы идут с Дона и от моря, а то и со всех сторон, обступили полки».
«Аа-а-ах!.. Окружение, значит! — ахнул кто-то из слушателей. Кругом зашикали. И вновь льется плавно взволнованно-скорбная речь. Картины битвы так ярки и живы, так близко перекликаются с недавно пережитым!
Из мглы седой-седой древности протягиваются кровные незримые нити, связывают прошедшее с настоящим. И уже нет пропасти восьмисотлетней, и прошлое близко. «Тогда по Русской земле редко перекликались пахари, но часто вороны каркали…» Тяжкие испытания переживает Родина. «Уже, братия, невеселая година настала, уже пустыня прикрыла Русскую землю. Заплакали русские жены, причитая».
Судорожное рыдание вдруг нарушило тишину. Вздрогнули. Оглянулись сурово и молча. Заметив общее внимание, чтица склонилась к груди раненого… Но уже раздается снова голос — золотое слово, со слезами смешанное: «Вступите в золотые стремена за обиду сего времени, за землю Русскую». И кажется в палате светлее. Говор, оживленные восклицания: «Хорошая книжечка! Вы приносите еще…»
Встреча в палате с лейтенантом, в прошлом словесником, преподавателем литературы, стала для А.А. Княжевой самым ярким событием дня. Это мимолетное знакомство, а также впечатления от разговора с ранеными позволили ей совершить под обстрелом долгий обратный путь домой. «И вот я снова дома, — пишет автор дневника. — Холодно, печурка потухла. Кусочек свечи истаял, и слабый огонек погас. Однако в памяти встреча с ранеными, светлые их лица, вера в победу, в освобождение и вечность народа, умеющего страдать и побеждать...»
Прочитав эту тетрадь, понимаешь, что для ослабевшей от голода и холода женщины источниками силы были великая русская литература и любовь к Отечеству, родному городу. Последняя фраза в дневнике: «А все-таки впереди победа!» Тогда, в разгар первой лютой блокадной зимы, еще не привыкли писать «Победа» с большой буквы, но ее великое значение полностью познавалось автором, свято верившим в ее наступление. Хочется надеяться, что А.А. Княжева дожила до нее.
Итак, у колыбели русской литературы — «Слово о полку Игореве». Что это? Поэзия, проза? Поучение? Воззвание? Христианство, язычество? Можно, конечно, выбирать акценты по вкусу, но на деле там есть все… И еще. Многие наши духовные авторитеты отмечали всемерную отзывчивость, всечеловечность русского характера. Нам, сегодняшним, есть что исследовать! Есть чему и кого учиться. И как важно в нынешнее время сделать все, чтобы не повторились события, описанные в «Слове». Известное выражение «когда говорят пушки — музы молчат» менее всего применимо к России. Музы в России никогда не молчали. Не только в Великую Отечественную. Во все войны… Но вся наша литература начиналась со «Слова о полку Игореве».
Сегодня украинские «западники» готовы оторвать православную Малую Русь от православной же Руси. Но разве забыли они о том, кто спас Украину, а заодно и католическую Польшу, и всю «цивилизованную» Европу от фашистского рабства? Чьи могилы покрыли Украинскую землю? Чьи имена написаны на обелисках павших, которые ныне на Украине расцениваются как оккупантские?
«Слово о полку Игореве» живо в наши дни. В разных концах земли хищники «кликом поля перегородили». Живы слова великого автора XII века: «Поблюсти, постеречи земли Русской» — стеречь ту землю, которая столько дала миру. Необходимо всемерно поддерживать русскую литературу, определять ее истинные ценности. В России всегда «в начале было Слово», и никакие танки с ракетами не смогут защитить нашу Родину, пока ее будут рушить литературные идеологи либерального прозападного толка.
Колыбель русской литературы
Слово «русский» появилось задолго до Куликовской битвы. Уже в XI веке первый свод законов назывался «Правдой Русской». Это не только географическое понятие, а политическое, этническое.
Следует заметить, что найденная археологами глиняная корчага с надписью X века «горухша» или «горушна» (горшок для горчицы) свидетельствует о том, что за 100 лет до первой дошедшей до нас русской пергаментной книги, исполненной каким-то дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира, и за два с половиной века до «Слова о полку Игореве» среди простых людей на Руси бытовала письменность. А на Троицком раскопе Новгорода обнаружены три дощечки, покрытые воском: находка — цера (так называются книги на деревянных пластинах, скрепленных кожаными шнурками) — интересна тем, что на воске дощечек писалом (прототип современной ручки) нацарапаны тексты 67-го, 75-го, 76-го псалмов царя Давида. В общей сложности около 100 строчек кириллицей. Ученые датируют книгу первыми годами XI века. До сих пор самой древней книгой на кириллице считалось «Остромирово Евангелие»!
Заметим также, что в то время, например, в Польше не было написано ни строчки. Зачином польской литературы является переводной «Псалтырь королевы Ядвиги», относящийся приблизительно к 1400 году.
В одном из своих посланий Федеральному Собранию президент Путин произнес слово «самобытность», употребил определение «русский язык — живое пространство многомиллионного русского мира», подчеркнув, что это является фундаментом для экономических и политических отношений. Ведь русская нация, освоив громадные территории, создала великую русскую культуру, создала целый русский мир. В. Путин заявил также, что «забота о русском языке и рост влияния русской культуры — это важнейший социальный и политический вопрос»: не близкие «россияне», а создавший великое государство, составляющий ныне больше 80 процентов населения России, русский народ.
Владимир Солоухин в своих знаменитых очерках «Черные доски» писал: «… если ты русский человек, то должен знать, что такое Пушкин, что такое «Слово о полку Игореве», что такое Достоевский, что такое поле Куликово, Покров на Нерли, Третьяковская галерея, рублевская «Троица», Владимирская Божья Матерь». Наберемся мужества и скажем правду: сегодня нарастает массив молодых людей, которые по своему менталитету, культуре, несопричастности своей стране вот-вот перестанут быть русскими. О культуре, литературе в послании президента сказано немало — от предложения назвать Президентскую библиотеку именем разрушителя страны Ельцина и повышения зарплаты библиотекарям до порядка ремонта библиотек. Но еще более важно подумать о существе дела, то есть о том, что читает молодежь, какие книги востребованы читателями.
Комментаторы послания В. Путина отмечают, что русские классики тоже читаются, но только в учебниках и хрестоматиях. «Они востребованы прилежными девочками-школьницами для подготовки к сочинениям и экзаменам. Еще справочники юридические. Ни одной книги нобелевского лауреата! Ни одной книги наших живых русских классиков — ни Распутина, ни Белова, ни Проханова… Любовные романы, детективы, фэнтези…» Отсюда совсем не следует, что вкладывать деньги в библиотеки не стоит. Необходимо повернуться лицом к создателям литературных текстов и, может быть, обратиться к государственному заказу на создание литературных
