пурга и красные волки.

Угомонились только за полночь, устраиваясь удобней на общих нарах. На другой день, пурга не утихла. Усилившийся ветер поднимал клубы свежего снега, нёс его мимо нас, окончательно засыпая машины. Стало немного скучновато, последнюю заварку высыпали утром, в обед Гена сварил ведро супу с банкой тушёнки и тремя горстями вермишели. Раздолбили топором засохшую булку хлеба,  с аппетитом все поели. Смеху в нашем общежитии  не стало. Все начали по очереди, хвалить своих жён, с их кулинарными талантами. Так потихоньку и угомонились.
На следующий день, Гена как обычно встал первым, затопил печь.
- Как погода?-
– Метёт, ничего не видно, гтэску совсем замело-
Одевшись,  вышел на улицу. Снег сыпал непрерывно, но в низине, где стоял балок тихо, только слышно было свист ветра проносящего снежные тучи где-то в вышине. Проваливаясь по пояс в рыхлый снег,  подошёл к своей машине, откидал лопатой снег от кабины, залез внутрь.  Вспомнил, что прошлым рейсом пачку чая просыпал в бардачке, выгрести этот мусор, чай вперемежку с  разбитыми лампочками, винтиками и гаечками, руки тогда не дошли.  Взял отвёртку, отвернул крепления и осторожно снял бардачок, затем перевернул все сиденья,  нашёл банку консервов.  Банка, закаталась до такой степени, что даже знатный эксперт, не определил бы по внешнему виду, о её содержимом.  За спинкой сиденья обнаружилась начатая буханка хлеба, покрытая пятнами автомобильной смазки. Собрав эти продуктовые припасы,  зашёл в балок. Проснувшиеся мужики сидели за столом, пили кипячёную воду.
- Гена, ты из топора суп сварить сможешь?-  
Гена посмотрел на банку, потом на хлеб и говорит,
- Давай попробуем-
Он вытащил из рюкзака свой охотничий нож и вонзил  в банку. В банке оказались голубцы консервированные.  Высыпав содержимое бардачка на стол,  предложил мужикам отделить чай от гаек и битого стекла. Мишка взял топор, принялся обрубать с буханки следы машинного масла. К обеду всё было готово, чай заварен, суп из голубцов стоял на столе. Молча, приступили к обеду. Так  прошёл ещё один рабочий день. Вечерний разговор, покрутившись вокруг пельменей и яичницы с салом,  постепенно утих,  перешёл в сон. Посреди ночи,  выйдя на улицу, поднял голову к небу.
Снега не было и тишина,  над головой ярко сияли звёзды. Взял в машине ведро, зайдя  в балок, потянул Мишку за ногу. Он вскочил.
 -Что?-  
-Что, что, поехали, пурга кончилась-
Быстро оделись.  Пошли заливать воду в двигателя. Через полчаса наши машины  гудели. Гена тоже собрался,  мы были готовы ехать. Присели за стол, ожидая пока прогреются двигателя. Наши попутчики тоже проснулись, молча наблюдая за нашими действиями.
-Вы что ночью то?-
Спросил кто-то из них.
- Утром бы и поехали-
-А нам, какая разница утром или ночью ехать, мы на сдельщине, колёса не крутятся, зарплаты нет.-
Весело проговорил Мишка. Анатолий вышел вместе с нами, посмотрел на свой засыпанный снегом вездеход.
- Утром  за продуктами в посёлок поеду, пока они  воды нагреют, да заведутся, точно с голоду помрём –
- Что утра ждать, заводи, да поехали, вместе веселей будет-
Говорю ему.
- Езжайте, я сам доеду, а то обидятся, что  бросил -
Мы попрощались, сели в уже тёплые кабины и, расталкивая Уралами свежий снег, поехали дальше. В посёлок  приехали утром, как раз к закрытию столовой. Пришлось ногами об пол потопать, в двери постучать, да ещё объяснить, что мы не местные, а городские и три дня, у нас маковой росинки во рту не было.  Только тогда  в столовую пустили. Отведя душу, поехали искать начальство, Гена показал нам место, где они обычно обитают, а сам вышел из машины и пошёл домой. Пока  искали начальство, пока собирали грузчиков, погода испортилась.  К концу выгрузки, опять замело. Но найдя магазин с продуктами,  потом полупустую гостиницу, мы уже ничего не боялись. Вечером к нам в гости пришёл Гена с бутылкой водки и трёх литровой банкой красницы домашнего консервирования.  Не успели  бутылку открыть,  опять гость, Анатолий забежал.
-Ну как там-
-Да как, утром нагрели воды в бочке, закрыли старой фуфайкой, повезли к машинам, пока довезли, половина выплескалось. Две машины из двенадцати удалось завести,  подогнали к балку, а тут опять замело.  Собрался и  сюда, со склада продуктов выдали,
Поеду к ним, кормить надо. Хорошо, ветер попутный, не так в лицо бить будет -  
И пошёл к своему вездеходу.
 - Ладно, соловья баснями не кормят, давайте мужики, по маленькой, за тех, кто в пути,-  Мишка поднял налитый стакан. Мы с Геной налили себе, выпили, закусили,  и полился бесконечный разговор охотника и  двух шоферов. Охотник, как и шофер - единоличник. Уйдёт на охоту, один в тайге, поговорить не с кем, разве с собакой, если у неё настроение есть. Бывают собаки  без настроения, тогда как? Тогда  скукота. А язык то всё равно требует разрядки.  Шофер так же, сел в кабину, дверями хлопнул и всё. Бывает,  сутками машина гудит, шофёр молчит, всё думает. Бывает, попутчик попадёт, но с ним много не наговоришь, опять же гул мотора мешает.   Если на стоянке, тогда, пожалуйста, язык развязывается и пошло - поехало. Выговориться обязательно надо, обо всём надо рассказать, что удумал дорогой. Бывает, его никто не слушает, голова у слушателя клонится на грудь, глаза давно  закрыты, а ему  всё равно, доверительно рассказывают, что дорогой придумалось. Или случай, какой произойдёт, обязательно надо всем рассказать, перебивают друг друга, торопятся, вдруг забудут про самое главное. Правда выпитая водка, помогает закончить разговоры, расползаются потихоньку  по кабинам, самые стойкие остаются. Но на другой день, можно всё по новой рассказывать, потому, как никто уж не помнит, что рассказывал или о чём слушал. Сейчас не то время, шофера интеллигентные пошли, редко компаниями собираются. А раньше запросто, ближе к вечеру встал один, возле хорошей речки, глядишь, через час - другой уже компания и пошли разговоры. Правда Ленина со Сталиным и партию не трогали, а так всем доставалось. Где, какой гаишник стоит, где начальник безголовый, где дорога плохая, всё обсуждали, вплоть до международной политики. Но заканчивали всегда женщинами.
Как же без женщин, если мужик без женщины, он и не мужик вовсе, а только половина. Вот и вздыхали, кто про жён, а кто про знакомых бабёнок на длинных шоферских дорогах. Размяв, таким образом, языки, укладывались в своих пропитанных бензиновым духом кабинах, а утром кряхтя и постанывая, вставали, растирали свои радикулитные поясницы, умывались в речке, пили чай, потом залазили в кабины, хлопали дверями и опять на день, один на один с машиной и дорогой.
Так и жили, дома то много не наговоришь. Зачем жену, да детишек беспокоить, зачем рассказывать им о том, как машина напарника упала в промоину и как потом поднимали её тросами, вытаскивали из грязи мешки с мукой или комбикормом для свиней, всё это обратно в кузов складывали, ехали дальше до ближайшей речки, отмывались там. Раскладывали на двигатель отмытую от грязи одежду, чтоб быстрей высохла, а сами тем временем дрожа от пронизывающего весеннего ветра, отогревались в кабинах, кляня эту дорогу и промоину, будь она не ладна. А на другой день другая дорога, другая промоина, такая была шоферская жизнь. Но не было такого, чтоб в случае какого происшествия,  мимо кто проехал. Если уснул кто в кабине, на обочине дороги, обязательно остановятся и проверят всё ли в порядке. Если пьяный кто, машину свою в сугроб засадит, пока не протрезвеет, никто не выдернет, чтоб не мешался на дороге. ГАИ в тайге не было, сами себе ГАИ были. Но аварий очень мало было.  Страшное, когда заснёт кто за рулём, а передний встанет, вот тогда  бились. Но это редко было, сами шофера таких не жаловали, от жадности это, рейс им надо, деньги. Хапугами  звали. Бывало, под лёд проваливались, тогда  выпиливали бензопилами лёд до берега, вытаскивали утопшую  машину двойной, а то и тройной тягой. Потом опять же, масло везде надо заменить, чтоб вода не попала в агрегаты, а лёд то зимой бывает, значит холодно, да ещё с ветром. Ничего, и это переживали,  дома  не знали об этом, не зачем им знать какая жизнь у шоферов. Хватит того, что живой приехал, да зарплату домой принёс.

Вот и сейчас у Мишки лицо покраснело от выпитой водки, глаза прищурились, язык  в разнос пошёл, начал рассказывать, как медведь шатун его чуть не задрал в середине зимы. Гена естественно начал сомневаться, какой медведь зимой. Но Мишка такие аргументы приводит, что такой охотник как Гена и то пасует, сам же свои сомнения опровергать начал. А Мишке того и надо, он эту историю раз сто уже рассказывал и верили ему, только я один знал, как дело было. Встал он однажды посреди поля,  с колеи машина  в снег сошла.  Ветер сильный был, со снегом. В это время с моей машины брезент сорвало и понесло на него, он с перепугу под машину заскочил,  брезент мимо. Я его потом  при помощи лопаты из - под машины выковыривал. А брезент унесло в неизвестном направлении. Вот он и вспоминает всегда этот случай, только вместо брезента у него всегда медведь,  сломя голову мчится. Всякое бывает в шоферской жизни. Пришлось мне вмешаться, чтобы отвлечь Гену от его сомнений и Мишку поддержать, напарник всё же. Рассказал, как мы с ним осенью ехали, Мишка впереди, я за ним. Колесо у него спустило, он начал гайки колёсные отворачивать, а я решил грибы в тайге проверить. Вышел из кабины в тапочках домашних и пошёл в лес. Прошёл метров двадцать, слышу звук похожий на скрип колёсных гаек, (когда их отворачивают). Точно знаю, что в том направлении никаких гаек не должно быть, а всё равно иду, как тот кролик в пасть удава. Выхожу на полянку,  в пяти шагах от меня, медведь сидит под кустом голубики и ягоду вместе с ветками жуёт.  Я сразу задний ход дал, да сучёк сухой попал, как хрустнет, медведь аж подпрыгнул и смотрит на меня, морда вся в слюнях, листьях и ягоде, глаза маленькие и злые. Я тут не выдержал и через три секунды  на дороге был, но уже не в тапочках, а в носках. Мишка смотрит на меня и говорит,
-ты что в носках то?-
 Пыли на дороге по щиколотку, хотел соврать ему, да передумал и говорю –  Медведь, Миша у меня тапочки отобрал, он хватает монтировку и кричит.
- Где? Пошли , я ему сейчас морду набью! -  
Но остановил я его.
– Не надо, пусть носит,  я старые тапочки надену.-
Мишка добавил к моему рассказу то, как я его удерживал от этого шага, вцепившись в него обеими руками и если бы не я, он бы точно, тапочки у медведя отбил. Гена посмеялся над его стремлением отобрать тапочки и добавил.
– Да пока вы там  думали, про эти тапочки, он уж за километр от вас в тайгу убежал. Поспорив ещё немного про мои тапочки, перешли к красным волкам.
-Слушай Гена,  куда не приеду, все охотники рассказывают про красных волков, об их коварстве, хитрости и неуязвимости.  Видел у одного мужика шубу, но не красную, а кирпичного цвета, да ещё и с белыми пятнами. Тебе не приходилось встречаться с ними? Гена  прожевал закуску, помолчал немного и начал свой рассказ.
-Они мне в этом году весь охотничий сезон испортили, вы что думаете, я в самый сезон с вами катался просто так что - ли?  В областной больнице лежал,  с вами назад приехал.
-Погрызли что – ли?-
Перебил его Мишка.
- Да нет, не погрызли, но ещё бы немного и костей  не осталось. В начале декабря, решил домой сходить, в бане