1.
Если кто-то, по незнанию, считает символами 90-х перестройку, Горбачева или ваучеры - так он сильно ошибается.
На самом деле, главным тогда был … спирт «Рояль». Он просто разводился, легко пился, и упакован был в компактные пластмассовые бутылки, крепко закрученные пробкой и содержащие внутри горлышка хитрое устройство – шарик, назначение которого большинство потребителей не понимают и до сих пор.
22 июля 1993 года 33-летний ведущий инженер КБ-2 Петя Агеев сидел на привокзальной площади небольшого приволжского городка в ожидании рейсового автобуса. Он прибыл в командировку по срочному вызову находящихся уже там старших товарищей. Петя бережно держал на коленях сумку с четырьмя литровыми «символами», смутно догадываясь, что именно ради них, собственно, он и был откомандирован из столицы.
До автобуса оставалось больше часа, и Петя решил перекусить. Заведение располагалось как раз напротив. Он вошел внутрь, поставил сумку прямо на стол и направился к прилавку.
Дух его перехватило. Внутри огромной витрины стояли блюда с самыми разными и довольно необычными… бутербродами. И следует заметить, что покушать Петя любил гораздо больше, чем поработать.
Прямо перед ним располагалось изделие, состоящее из куска хлеба, поверх которого возлежала глазунья – яичница, на ней – три ломтика селедки, и ещё сверху – кружок репчатого лука. Всё это было украшено двумя веточками зелени, кое-где виднелись вкрапления зеленого горошка. Бутерброд назывался скромно – «Царский»!
Петя, не раздумывая, взял сразу два.
Следующее произведение имело далеко идущее название – «Настроение». Это был тот же кусочек «бородинского», но далее шла уже буженина, сверху кружок малосольного огурчика, венчалось всё почему-то половинкой вареного яйца, внутри которого несколько нелогично нежилась одинокая маслинка. Петя и этих взял парочку!
Ну, а третье творение и вовсе называлось - «Цыганская ночь»! Тот же кусочек хлеба, на котором царственно возлежала толстая подошва запеченного баклажана, сплошь покрытая тертым сыром с чесноком. Сверху - по кружку помидора с той маслинкой в середке каждого. И их пришлось взять два.
А куда же деваться от такой красотищи-то!
Чтобы водрузить всё это богатство на стол пришлось убирать сумку. В ней утробно булькнуло, и Петя ощутил неосознанное, едва уловимое, но всё больше крепнущее … желание.
Спрятав бутыль под куртку, он прошел в подсобку и тихо спросил возившуюся там толстую бабу в затертом белом халате:
- Извиняюсь! Где тут у вас можно руки сполоснуть? С дороги … я!
Сотрудница резко повернулась и зло посмотрела на него.
- Вона кран-то! Слепой!? ... И нам отлей! Мудохаешься тут с вами! …Стакан … за шторкой! Ходют, …ходют, ... с дороги он, срань господня…!
Петя, ничуть уж и не таясь достал бутыль, отвернул зубами тугую пробку, взял из-за грязноватой шторки пустой мутный стакан и собрался было влить в него нужную дозу. Но волшебный напиток и не думал выливаться. Петя повторил попытку – результат то же! Жидкость послушно доходила до края бутыли, но наружу не выливалась. Петя отчаянно перевернул бутыль вверх дном, но и даже тогда не выпало ни капли!
Такого в его жизни ещё не было. Ведущий инженер, кандидат наук, у начальства на хорошем счету, и …вот такое!
«Хорошо, что не видит никто!» - пропотел разом Петя.
Он внимательнее присмотрелся к горлышку бутыли и заметил внутри небольшой пластмассовый шарик.
«А это что за хрень такая! – изумился перспективный научный работник. – Зачем оно здесь!?»
За шторкой шумно возилась баба. Времени на глубокие изыскания не оставалось. Петя высунулся из-за занавески и кротко спросил.
- Ножик не дадите!
Женщина, не оглядываясь, протянула ему огромный хлебный резак, больше похожий на профессиональный инвентарь палача.
Недолго думая, Петя одним махом отсек пластмассовое горлышко, вместе с проклятым шариком.
Выполнив несложные действия по разбавлению и отлив положеное персоналу, Петя взял в подсобке табурет и уселся за стол.
Пир удался на славу. Пришлось ещё пару раз сбегать к крану. Пора было двигать в сторону автобуса. Ноги слушались плохо, в ушах стоял странный шум, напоминающий морской прибой. Та баба вмиг стала красавицей, а все ханыги вокруг - вполне приятными людьми.
Однако, работа есть работа! Петя с трудом поднялся, сгреб сумку, и вдруг неожиданно для себя обнаружил, что бутыль, ещё пока заполненную больше, чем на две трети, элементарно нечем закрыть. Поскольку и пробка, и само горлышко с шариком были безжалостно секвестированы и выброшены в мусорку.
Ситуация была странная. Мужчина средних лет, с высшим образованием и ученой степенью, сытый и пьяный, но при этом полный сил и энергии, не мог тронуться с места, поскольку оставить бутыль было нельзя, а взять её с собой - невозможно.
Поскольку расплескается! Что совершенно недопустимо.
Петя вспомнил про измученных товарищей, опустился на табурет и глубоко задумался. Его автобус нарочито медленно отошёл от остановки, в запасе оставался ещё один, последний в этот день. До него, как и в первом акте оставалось чуть больше часа.
«Остаётся - допить!? – почти трезво рассудил Петя. - Сам всё не вытяну! Помощь нужна!»
Он оглянулся вокруг. Никого, достойного столь царского подарка, не наблюдалось.
Пара бомжей вперемежку с уличными собаками у порога заведения, две потертые дамы с огромными сумками в углу, ну и радушный персонал, конечно.
Петя было загрустил совсем, однако в дверях раздался отборный мат, бомжи чуть сдвинулись в сторону и в проеме явился огромного роста пожилой морячок. Он также был слегка нетрезв.
«Вот!» – успела мелькнуть мысль у разомлевшего Пети.
Он вяло махнул входящему рукой и куда-то временно … исчез.
2.
Когда засыпаешь на стуле в уютной кафешке, а просыпаешься на носу несущегося по реке катера – это несколько удивляет, и хочется задать какой-нибудь уж совсем глупый вопрос.
Петя обернулся на стоящего сзади за штурвалом дядьку в тельняшке и действительно спросил:
- А вот…типа…где это мы!?
- Так…Волга ж! – равнодушно пожал плечами рулевой.
- А-а! Во-олга!
Катер отчаянно подпрыгивал на крутых волнах, вместе с ним подскакивал и Петя, каждый раз ударяясь головой о лобовое стекло. Могучая река была похожа на огромное шоссе. По нему неслись красавцы - корабли на воздушной подушке, рядом шмыгали юркие моторки. Шли степенно баржи, проплывали теплоходы. Петя с изумлением смотрел на несущуюся навстречу водную гладь и сознание его постепенно прояснялось.
«Моряк – спирт – катер – Волга!» - такая вот незамысловатая цепочка начала выстраиваться в его воспаленном мозгу. Все выглядело вполне логично, только не совпадало во времени, поскольку в кафе-то был вечер, а сейчас … середина дня. Причем, уже следующего, наверное!
Петя, отчаянно шатаясь, все-таки проник в небольшую кабинку, грубо сколоченную посередине посудины. Там, за столиком храпел давешний моряк, а рядом скучала неброской красоты девушка.
- А-а-аюшки! – широко улыбнулась девушка. – Проснулись наши заюшки! «Москва» ты наша! А мы уж и не надеялись! Вон на воздух тебя вынесли, прямо на нос, чтобы проветрило!
- Па-а-а! Вставай! Жених проснулся! – тряхнула она моряка.
- Почему… «Москва»!? – удивился Петя, неосторожно проигнорировав «жениха».
- Так давеча спрашивали, как звать-то тебя. А ты всё – …. «Москва, Москва!»
- Петр я! – представился Петя. – Из Москвы. В командировке тут.
- Па-а-а! Да вставай ты! Жених-то … москвич опять, слыхал!?
Отец чуть приподнял голову и тяжело взглянул на Петю.
- Осталось … чего!?
- Не знаю! Четыре было…, вначале!
- Поищи дочка! – приказал отец. – Там где-то сумка его.
Из первоначальных четырех в наличии оказалось только две. Остальные «расплескались» видать. Столик накрылся сам собой. Мгновенно развели, выпили по первой, сразу по второй. Пошло веселье. Стали вспоминать.
- Ты меня как позвал тогда, в кафе том, так сразу и обмяк! - разъяснил папа. – Я гляжу, бутыль стоит, почти полная. Глотнул малость чистого, тебя на горб взвалил и домой к себе. А куда же тебя такого, ментам отдать, что ли!? А дома смотрю, там у тебя ещё три! Елы - палы, думаю, непростой человек. Серьезный!
- Ничего не помню! – потряс головой Петя. – Какой день-то сегодня?
- Четверг, вроде! А!? Дочка!?
- Четверг, четверг! Нюрка утром молоко приносила. Значит четверг!
- Как четв…!? Я же в поне …!
Пете стало страшно. И за себя, и за товарищей. Его ведь ищут теперь везде. Пропал инженер секретного КБ, кандидат наук. Да ещё с таким грузом. Стратегическим….!
- Мне позвонить надо! Срочно! – вскочил он, больно ударившись о потолок.
- Тут телефонов нету! – веско произнес папа. – Волга …ж!
И правда, кругом была одна вода. Русло еще больше расширилось, берега постепенно удалялись и терялись в белесой дымке.
- А мы чего здесь…!? – робко поинтересовался Петя. – На Волге…!?
- К родичам идем! К тетке моей! – ответила девушка. – Чтобы всё, как положено, значит!
- Без тетки нельзя! Она ей заместо матери! – подтвердил папа.
Все надолго замолчали. В кабинку ввалилась волосатая рука штурмана, папа налил, рука ушла наружу и тут же вернулась с пустым стаканом.
- Без тетки никак нельзя! – повторил папа, разливая по третьей. – Не положено! Благословить должна. С иконкой, бабушкиной ещё. Чтобы…всё путем! Мы не какие-то …там!
- На что благословить-то!? – начал трезветь Петя. – С какой иконкой!?
- Видали…!? – вперла пухлые ручки в бока дочка. - Нет, видали. А!? Жених, называется!
- Всё путём будет… ! – кивнул кудлатой головой папа. – Все, как у людей! Точно, братан!?
Рулевой хмуро кивнул и опять протянул руку …
- Это брат мой, родной! – налил ему папа. – Дядька её, значит!
- Ты дочка паспорт его забрала?
- Женишка-то? Вот он! - похлопала девушка себя по груди.
- Ну и ладненько! Так тому и быть!
Петя тяжело опустился на шконку и задумался. Рядом щебетала «невеста»:
- Ну, чего загрустил! Всё же хорошо будет! Папка сказал! Давай лучше в лизунчиков играть.
- Как это! – приподнял голову Петя.
- А вон смотри, какая Волга широкая!
Петя повернулся к крохотному окошку, а девушка вдруг яростно лизнула его шершавым языком, пройдясь широкой полосой от подбородка до кончика носа.
-И-и-и! Проиграл! Проиграл! Меня Лизой звать-то!
Она выскочила из кабинки и затрясла дядьку за плечо.
- Проиграл! Проиграл!
И Петя как-то разом понял всё. Вот – жених, вот – невеста, и папа здесь, и дядька, как положено, и плывут они все вместе к тетке, которая вместо мамки за благословлением. И ничего уже не изменить. Поскольку…одна только Волга кругом. И даже берега потеряны!
Он тихонько встал, взял сумку, бочком прошел на корму, постоял секунду и топориком ушел в Волгу.
3.
Быстро стемнело. Старший санитар районного морга Николай Сергеевич вышел на крыльцо покурить. Денек выдался нелегкий, жмуры шли одни за другим, будто война ей-богу!
Молодой помощник тоже протиснулся сквозь железную дверь.
- Сергеич! – робко спросил он. – А последнего куда? Ни документов, ни кто доставил, бумаг никаких…!
- Ты его вспорол? Уже
- Нет ещё! Как без документов-то!? Не кабан же!
- Лучше б кабан!
Сергеевич затянулся в последний раз и прошел в препораторскую.
В центре, на простом, стандартном для морга лежаке размером 1,8м х 0,6м тихо возлежал
