Дом Егорки находился рядом с развалинами древней крепости. Давным-давно здесь был монастырь. Крепость имела стратегически выгодное расположение, высокие стены, большие запасы воды и продовольствия. Но, тем не менее, монастырь был взят врагами, а защитники жестоко убиты. Крепость пала из-за предательства своих! Оба раза находились те, кто тайно указывал врагам подземные ходы или открывал ворота. Причем предательство совершалось тогда, когда победа была на стороне защитников. Это ни как не укладывалось в голове отрока, плененного романтикой эпохи мечей и кольчуг. Можно понять предателя, если тот предает под пытками. Можно понять предателя, если он предает, когда видит неотвратимую победу врага. Но нельзя же просто так предать! Егорка спрашивал об этом учителей истории и экскурсоводов краеведческого музея. Те отвечали стандартной формулировкой: «Не известно. Наверное, подкупили». Но такая версия казалось Егорке невозможной. Что делать с деньгами, если город сожжен, а жители убиты? Идти в другой город с мешком золота за плечами? Так через версту золото отнимут разбойники. Остаться жить у врагов? Тогда и подавно убьют, а золото отнимут, ведь кто защитит чужака?
Время шло. Внезапно распался СССР. Егорка в это время оканчивал школу. Новое время вселяло новые надежды. Начали говорить и писать то, о чем раньше молчали. В монастыре открыли храм, и молодой священник начал говорить о Боге. Это было интересно юноше. В то же время в краеведческом музее появился Профессор. Он ушел из своего обанкротившегося института. Профессор пытался заниматься бизнесом, читал лекции, организовывал исторические кружки для молодежи. Но у него не получалось. Бизнес надо делать, ориентируясь на людей с деньгами и готовых эти деньги платить. То, что делал Профессор, было интересно, но не приносило доход. У ограбленных новой властью людей просто не было денег, чтобы платить за лекции. Профессор и Поп были идейные противники и иногда устраивали публичные диспуты. Профессор не спорил с Попом по вопросам истинности христианства. Он даже ходил в храм и участвовал в церковных таинствах. Но в то же время он видел в возрождении церкви угрозу.
- Церковь ни когда не была, и не будет защищать интересы простого народа. Содержание храмов - дорогое удовольствие, а значит, церковь будет с теми, у кого есть власть и деньги. То есть с бандитами и банкирами. Не надо себя обманывать! Всем известно кто к вам, батюшка, приезжает на иномарках, и сколько на восстановлении храмов отмывается грязных денег. И так было всегда! Попы всегда были рядом с князьями, купцами и прочими денежными мешками. А новомученики, пострадали не за веру во Христа Спасителя, а за то, что были друзьями тех, кто грабил народ. И вам, батюшка, за то, что вы просто с этими бандитами по-приятельски разговариваете, от них подачки получаете, лично я бы дал лет 10 лагерей! Вы как минимум, скупщик краденого, как максимум – соучастник их преступлений. Если хотите изучать Библию, то давайте, как Свидетели Иеговы, в зале Дома Культуры собираться. А пожертвования надо не на золотые купола собирать, а на то, чтобы тот же Дом Культуры отремонтировать. Тогда люди вам будут благодарны. А за золотые купола среди трущоб, вас и вашу церковь, будут ненавидеть, и считать эксплуататором трудового народа и ждать удобного повода, чтобы раскулачить.
С профессором многие соглашались. Но тема восстанавливать ли храмы в том виде, какие они были до революции или служить богослужения, как сектанты, в клубах и на квартирах не рассматривался. Сверху уже было принято решение. И Поп прекрасно понимал, что если он не будет слушаться начальства, то его самого здесь не будет. А начальство сказало, что монастырь должен сиять великолепием как столетия назад. В споре «стяжателей» и «не стяжателей», как и во времена Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, победили стяжатели.
Когда на территории монастыря был только один действующий храм, без крыши, окон и дверей, Поп сказал в проповеди:
- Помолимся, чтобы скорее наш монастырь стал таким, каким он был конце XIX века.
Ему в ответ прозвучала реплика Профессора:
- Не советую об этом молиться тем, кто живет рядом с монастырем. Потому что когда это случится, монастырь потребует себе земли, которыми он владел в то время. И он их получит, посадит на месте ваших домов прекрасные яблоневые сады, а вас попросит смиренно исчезнуть и не портить своим убогим видом монастырский пейзаж.
Тогда эта реплика вызвала только смех. У всех была на уме мысль: куда уж там земли, нам бы крышу покрыть к зиме и окна поставить. И ни кто не мог подумать, что предсказание Профессора исполнится уже через несколько лет. Сам Профессор до того времени не дожил.
Казалось, Профессор знал, что его убьют. Он был главным противником возрождения монастыря, а «в деле замешаны деньги и люди несовместимые с совестью».
Однажды, проводя экскурсию по монастырю, Профессор рассказал о себе следующее:
- Во время Великой Отечественной войны мой отец добровольцем ушел на фронт. Был пулеметчиком, прикрывал отступление наших. Потом вызвал огонь на себя. Чудом остался жив. Попал в плен. В плену ему немцы рассказали про преступления Сталина против своего народа. Предложили вступить в армию Власова, чтобы воевать против коммунистов. Отказался. Не поверил. Бежал. Его поймали, избили, вернули в лагерь. Снова бежал, на этот раз удачно. Воевал. Имел награды. А потом, вы знаете, что было с теми, кто побывал в плену?! Лагеря! И в советском лагере он сошел с ума. А когда Сталин умер, отца реабилитировали. И мой безумный, но родной отец сидел на лавочке у дома и твердил одно: как хочет он вернуться в 1942год, чтобы согласиться воевать хоть за немцев, хоть за японцев, но только чтобы русских резать-стрелять-вешать! Резать-стрелять-вешать! Потому что мы, русские, позволяем над собой издеваться своим же. Его клали в психушку, но не лечили от навязчивых идей, а только калечили, чтобы далеко не ходил, и речь стала неразборчивая. Чтобы советских людей не смущал. Так вот, свои, предали, лишили разума, искалечили, а потом извинились! А потом из-за отца меня не хотели брать в институт. Я еще не начал сдавать экзамен, а в ведомости уже стоит «незачет». К счастью нашлись люди, которые мне помогли выучиться и получить работу. Не дай Бог быть иметь в родне изгоя! Так что знаете, если вас система начала перемалывать своими жерновами, то открыть врагам ворота города – не самая плохая идея. Свои бывают более жестокие, чем чужие! Думаю, что и столетия назад было то же самое.
Семья Егора узнала, что их дом подлежит сносу, так как монастырю понадобилась стоянка для многочисленных паломнических автобусов, а заодно надо убрать несколько домов, портящих вид на монастырь. Согласия жителей ни кто не спрашивал. Компенсации за утраченное имущество хватило на гнилой дом с маленьким участком в двадцати километрах от насиженных мест. Мать Егора тяжело переживала потерю родного хозяйства, заболела и умерла. Отец запил. Егор озлобился. Но не потеря родного дома злила юношу. Егор бескорыстно трудился на восстановлении обители, а она, вместо благодарности, нагло и бесцеремонно ограбила его семью. Правда, оказалось, что семье Егора еще повезло: их согнал монастырь и хотя бы выплатил компенсацию. Других же сгоняли с земли богатые банкиры и бандиты, желающие построить коттедж с видом на обитель. Они скупали землю за бесценок, а тем, кто отказывался продавать - поджигали дома.
Егор осознавал свое бессилие перед системой и обстоятельствами, и это угнетало еще больше. Он вспоминал крепостные руины возле родительского дома и думал о том, как хорошо было бы открыть ворота врагам, которые сожгли бы монастырь вместе с теми, кто поселился вокруг него в коттеджах за высокими заборами. Только где взять таких врагов? И где эти ворота?
Когда умер отец, Егор напился так, как ни когда еще не напивался. Гости разошлись, и Егор остался один в пустом доме. Обида на судьбу была невыносима. Хотелось с кем-то поговорить, но ни кого не было. В поле зрения Егора попала икона Страшного суда. Сверху на ней были изображены Иисус Христос, Божья Матерь, ангелы и святые. Внизу - мучимые в аду грешники. Рядом с ними ехидно улыбался тот, кого нельзя называть по имени. Почему-то святые ассоциировались у Егора с теми, кто ездит на дорогих иномарках и селится в роскошных домах вокруг монастыря. Наверное, эти благотворители и в Раю поселятся вокруг Серафима Саровского, Матроны московской, Сергия Радонежского и будут охранять их покой от простолюдинов. А дьявол? Конечно, симпатии не вызывал, но он был «враг моего врага» и Егор обратился к нему со словами:
- Привет, Рогатый? Я слышал, тебя на небе подсидели? Выпьем с горя?
И тут Егор увидел, что дьявол с иконы уже сидит с ним за столом.
- Справедливость нужна? – спросил лукавый.
- А она есть? – равнодушно спросил Егор.
- Справедливость только у Дьявола. А Бог всех любит, причем грешных больше чем праведных. По справедливости вас надо уничтожить. Всех! Все человечество. Разрушить до основания весь мир насилья и несправедливости и построить новый справедливый мир.
- Где-то я это уже слышал…. Строили тут одни коммунизм.… Вот, ты сам взял бы, да и разрушил и построил!
- Нельзя! Референдум надо проводить. Кворум должен набраться. Если десять праведников в городе есть, уже полный город негодяев нельзя уничтожить. А тут речь идет о целой цивилизации.
- Ну и проводи референдум!
- Он давно уже идет. Вот бюллетень. Ставь кровью любую закорючку, кроме креста, в графе «за полное уничтожение человечества». Ну и в качестве бонуса получай потребительскую корзину со стандартным набором благ: здоровье, материальный достаток и месть обидчикам.
- Забавно!
- Смотри сам.
Комната перед Егором вдруг превратилась в огромный зал. Агитплакаты на стенах, толпа людей, очереди к столикам и урнам для голосования. Все, как на выборах! В очереди люди, а за столиками…. Ну конечно, они самые. Черти выглядели как пародия на офисный планктон. Деловые костюмы, белые рубашки, до блеска начщенные рога и копыта. У женщин большие груди, подкрашенные лица, коготки с маникюром. Дьявол подвел Егора к одному из столиков. Там полная, завитая и накрашенная чертиха беседовала с бабушкой.
- Он у меня единственный был, мой сыночек, плача говорила бабушка, - я все для него сделала, души в нем не чаяла. Свою квартиру на него перевела, чтобы, когда я помру ему не возиться с наследством. А он мою квартиру продал вместе со мной, сам у какой то шалавы живет. Я, значит, сижу, смотрю телевизор, а ко мне приставы приходят меня выселять. Просто на улицу, в БОМЖи! Я в церковь пришла, там только руками разводят, говорят, помочь не можем, молись за сына и все такое, всем своим видом говоря, «иди к черту!» А мне жить негде! Ну, я тогда сразу к вам, к чертям обратилась, если Богу не до моих проблем.
- Спасибо, что обратились к нам! Ваше доверие очень важно для нас! Дьявол – гарант справедливости! А по справедливости вас, то есть людей, следует уничтожить. Потому что все вы, люди, за редким исключением, подобны вашему сынку, только не у всех ситуация сложилась, чтобы подлость свою проявить. Но нам нужна
