Администрации.
Горуда:
- Авантюрой припахивает.
Хлыпов:
- Владимир Ильич, едем в область, в строительный департамент. Может, его министр, развеет ваши сомнения.
Горуда:
- А почему «Олимпийский»?
Хлыпов:
- Мода. Веление времени, если хотите.
Горуда:
- Надо подумать.
Хлыпов берет проект со стола, разворачивает его на стене у окна. Бросает взгляд за окно, потом любовный на ватман.
Хлыпов, воодушевлённо:
- Пройдёт только год, Владимир Ильич, и вы не узнаете нашего города!
Камера фиксирует настенный календарь на 2007 год.
Камера фиксирует настенный календарь на 2008 год.
Владимир Ильич Горуда сидит в кресле за своим столом. Изучает бумаги. Нажимает кнопку селектора.
Горуда:
- Вера Васильевна, Хлыпова ко мне.
Входит Сергей Борисович.
Горуда, поднимая со стола документ:
- Знаешь, что это? Это постановление арбитражного суда о выплате N-ской ГРЭС пятидесяти миллионов. А неделей раньше мне принесли такое же о выплате тридцати пяти миллионов предприятиям коммунальной сферы. У нас что, херовый адвокат?
Хлыпов:
- Нет. Думаю, что требование оппонентов имеют законное основание.
Горуда, скривившись:
- Оппонентов? Знаешь, кто выступил истцом по коммунальному делу? Городское собрание! Законодательная власть пошла войной на исполнительную. Где это видано? Что молчишь?
Хлыпов:
- Предприниматели отчаялись получить деньги от службы «Единого заказчика» и обратились в городское собрание.
Горуда:
- Да ты, Сергей Борисович, на чьей стороне?
Хлыпов:
- Был и остаюсь на стороне Закона.
Горуда:
- Вот как! Открой-ка окно, законник ты наш. Что видишь?
В открытое окно влетает нестройный хор голосов:
- Ба-ню! Ба-ню! Ба-ню!
На площади перед администрацией жидкий строй граждан с плакатами: «Долой Горуду!», «Горуду к ответу!». Сергей Борисович закрывает окно.
Горуда:
- Ты курируешь объект? Год прошёл – почему не пущен?
Хлыпов:
- Владимир Ильич, этот сарацин баню сильно потеснил. На основных площадях у него – бар, сауна, бильярдная.
Горуда:
- И что? Помылся – отдохнул. Что плохого-то?
Хлыпов:
- Не думаю, что горожанам эти удовольствия доступны и нужны.
Горуда:
- А, по-твоему, на что он должен содержать предприятие? На выручку от билетов в баню? Может, сам возьмёшься и покажешь, как это делается.
Хлыпов:
- Это не сауна, это вертеп разврата. Вы были там?
Горуда:
- А что, она уже работает?
Хлыпов:
- Слава Богу, нет! Я остановил реконструкцию объекта и потребовал от Перхани убрать похабную тематику из интерьера. А он скрылся, и носа не кажет. Ещё с осени. Объект оказался в буквальном смысле заморожен – полопались водопроводные трубы.
Горуда:
- А не хочешь ли ты стать святее самого Спасителя?
Хлыпов:
- Владимир Ильич, я – атеист, но не приемлю грехопадения во всех его проявлениях. Так меня воспитали.
Горуда, двусмысленно:
- Достойно воспитали. Хорошо. Что с проектом «Олимпийский»?
Хлыпов:
- Проект заморожен. Никто не мог предвидеть стремительный уход губернатора и полную смену кабинета областного правительства. Форс мажор!
Горуда:
- И во сколько нам обойдётся этот мажор?
Клипа:
- Сто шестьдесят миллионов.
Горуда:
- Что?! Сто шестьдесят миллионов рублей, зарытых в землю?
Хлыпов:
- Мы заложили почти тридцать коробок, подвели дорогу, коммуникации.
Горуда:
- Да иди ты в жопу со своими коммуникациями! Скажи лучше, как думаешь выкручиваться?
Хлыпов:
- Если новый губернатор не поддержит проект, попробовать продать объекты с молотка в нынешнем состоянии.
Горуда:
- Тебя бы этим молотком. Слушай, Сергей Борисович, если ты повесишь кредит «Олимпийского» на городскую казну, я тебя выгоню. Нет, я тебя посажу. Иди, суши сухари. Всё.
Хлыпов уходит.
Горуда в селектор:
- Вера Васильевна, машину к подъезду.
Голос секретарши:
- Владимир Ильич, там эти, митингующие.
Горуда:
- Ах, да! Машину к чёрному входу.
Гаснет свет.
Горуда:
- Вера Васильевна!
В полумраке открывается дверь в приёмную.
Секретарша:
- Простите, Владимир Ильич, забыла предупредить. Звонили с энергосбыта, предупреждали об отключении.
Горуда:
- За неуплату?
Секретарша:
- Да, все муниципальные объекты. Машина во дворе, Владимир Ильич.
Горуда:
- Хорошо. Спасибо. Идите домой.
Подходит к окну. Всматривается в вечерний город. Подступающая темнота зажигает витрины магазинов. Не светят уличные фонари.
Стемнело. Освещая путь фонариками, перешагивая через строительный мусор, Владимир Ильич и его водитель Гена осматривают помещение бани.
Гена:
- Это мужское отделение.
Луч фонаря выхватывает из темноты проплешины штукатурки, ржавые трубы и тазы на лавках, тенёта в углах.
Горуда:
- Да здесь же ничего не сделано. Даже не приступали.
Гена:
- Сюда просто мусор валили.
Горуда:
- Пойдем, глянем, откуда сей мусор.
В свете фонарей сверкают самоцветы орнамента стен. Под ногами мозаичный пол. Белеет мрамором пустой бассейн. Тут и там силуэты грудастых девиц в эротичных позах. Это статуи.
Гена:
- Не узнать. Здесь раньше были: женское отделение, буфет, парикмахерская, касса. Всё сметено основным инстинктом. Хе-хе….
Горуда:
- Тебе нравится?
Гена:
- Сходил бы по пьянке, но с женой – ни-ни.
Горуда:
- Понятно теперь, почему Хлыпов удила закусил. А денег-то сколько вбухано! Боже праведный и милосердный!
Гена:
- Да-а, теперь этого черножопика запросто так отсюда не вытуришь. Отступные потребует.
Горуда, качая головой:
- Боже мой, Боже мой. Никому ничего нельзя доверить. Везде глаз да глаз нужен. Да как же разорваться-то?
Идут тёмным двором к машине. В окнах одного строения мелькают свечные огоньки.
Горуда:
- Что за чертовщина!
Они сворачивают и идут к зданию, у двери которого красуется вывеска «Учреждение по управлению жилищно-коммунальным хозяйством города Ю-ска».
В коридоре темно. Неяркие блики света проникают из двух комнат. В первой толпа пьяных мужчин и женщин танцуют, под звук автомагнитолы, кривляясь в неровном свете двух свечей и аккумуляторной лампочки. В другой накрыт стол. Луч фонаря обнаружил тарелки со свежими овощами, пельменями, севрюжиной, икрой, балыками и прочими деликатесами. Соседствуют коньяк, водка, вина. За столом двое. Чесночная Надежда Павловна, руководитель учреждения и молодой, подвыпивший человек, в котором не трудно признать инвалида из приёмной. Чесночная, отяжелев от поглощенного, откинулась спиной на стену. Инвалид, по той же причине, откинулся спиной на женщину, вороша её груди своим затылком.
Чесночная:
- Саш, ну, перестань.
Инвалид:
- Мама, ничего не бойся. Пока папа на троне, весь город имеем.
Луч фонаря упирается ему в лицо.
Горуда:
- Что здесь происходит?
Чесночная:
- Ой, кто это?
Инвалид:
- Опа-на! Опоздавшие. Штрафничку, штрафничку по лафитничку.
Он пытается достать со стола рюмку и бутылку.
Горуда:
- Я хочу знать, что здесь происходит.
Чесночная:
- День рождения коллеги отмечаем.
Инвалид:
- Да разве ж это день рождения? Вот раньше бывало…. А теперь…. Спросите у меня: где лучшие шашлыки в городе, и я вам скажу. Потому что все объездил, везде отведал. Потому что время было такое. А сейчас что? Тьфу, ничего! За весь день денег в кассу сдано – на стол накрыть не хватает. Обмельчал народишко.
Горуда:
- Да вы тут что, казённые деньги пропиваете?!
Инвалид:
- Профсоюз пожертвовал. И орать тут нечего. А то можно легко и запросто в хавальник схлопотать.
Инвалид Саша потянулся к Владимиру Ильичу исполнить свою угрозу. Но Гена опередил его. В полумраке слышен короткий звук удара и грохот падающего тела.
Горуда, поймав Гену за руку:
- Не трогай его – он инвалид. Уходим, Гена.
Они миновали тёмный коридор, когда за их спиной раздался крик: «Наших бьют!», и топот множества ног.
Машина городского Главы мчит ночной улицей. Тихо падают, кружась, крупные хлопья снега. Сверкают огнями витрины магазинов, вывески баров. У дверей ночного клуба «Склеп» курят трое: двое мужчин и женщина. Они без верхней одежды. О чём-то спорят, жестикулируя. Женщина со словами: «Да пошли вы!» отталкивает мужчин и выскакивает на проезжую часть. Гена жмёт по тормозам. Машину заносит. Она почти остановилась и в этот момент сбивает женщину. Двое мужчин - свидетели ДТП - скрываются. Из авто выскакивают Владимир Ильич и Гена. Женщину поднимают, отряхивают от снега.
Горуда:
- С вами всё в порядке?
Гена:
- Откуда ты, кукла, нарисовалась?
Женщина:
- Ой, мальчики, пойдем, потанцуем.
Горуда:
- Вы же простынете, где ваша шубка?
Раздевается и накидывает на плечи женщины своё пальто. Она в нём утопает.
Горуда:
- Идемте, я вас провожу. Гена, подожди меня в машине.
Владимир Ильич, приобняв женщину, уводит её в «Склеп».
Ночной клуб «Склеп». Интерьер напоминает одновременно тихое сельское кладбище и самые жуткие кадры кинофильма «Вий». В полумраке зала пьют, курят, беседуют десятка три посетителей. На невысокой сцене солист с гитарой сидит на стуле. Он берёт аккорды и печально поёт:
- Мы лежим с тобой в маленьком гробике, ты мослами прижалась ко мне.
Череп твой аккуратно обглоданный улыбается ласково мне.
Ты прижалась холодною косточкой и лизнула меня в черепок.
Разобрать этот гробик по досточкам и на воле попрыгать чуток.
Но у смерти законы суровые – тяжела гробовая доска.
Не поднять эту доску дубовую, забирается в кости тоска.
Солист резко встаёт, стул падает. Визг и вопли заполняют зал. На сцену выбегают три девицы в купальниках, разрисованные люминесцентной краской в скелеты. Зал приходит в движение и присоединяется к вакханалии, танцуя меж столами.
Солист поёт в совсем другой тональности:
- А путь до кладбища далёк, шла я вдоль и поперёк.
Вдруг из гроба вылезает полусгнивший паренёк.
Вот меня он увидал и по полю поскакал,
На скамейке у могилы он меня поцеловал.
А в этом деле не беда, что повылазили глаза,
Восемь рёбер не хватает и всего одна нога…..
Владимир Ильич и сбитая авто женщина сидят за столиком. Она жеманится и кутается в его пальто.
Женщина:
- Мужчина, угостите меня коньячком. А то я простыну.
Горуда делает знак. Бармен подходит, склоняется к нему, так как вопли зала заглушают речь. Кивнув, бармен удаляется. С рюмкой на подносе он вновь появляется из-за стойки. Из-за портьер выходит хозяин заведения. В руке у него плоская бутылка с коньяком. Он жестом отправляет бармена за стойку. Садится за столик Горуды. Это бывший Глава городской администрации Владимир Шакирович Акулов. Мужчины некоторое время разглядывают друг друга. Женщина нетерпеливым жестом показывает, что пора разливать принесённую бутылку.
Хозяин заведения наливает ей, Горуде и себе.
Акулов:
- Что, Владимир Ильич, гнетёт шапочка-то Мономаха? Ну, пейте, пейте, ваше здоровье.
Горуда:
- Вы, здесь?
Акулов:
- Это моё заведение. Не смею утверждать, что наипрестижнейшее, но стороной, как видите, не обходят. Довесок к пенсии неплохой, скажу. А ты думал, наворовался Акулов, и внукам не истратить. Да нет, ты так не думаешь. Хлебнул с лихвой административной каши? Сам знаешь, как там красть, когда бюджет трещит – своё готов отдать. Верно?
Горуда:
- Верно.
Акулов:
- Верно. Мужик-то ты неплохой, Ильич. Раньше так считал, а теперь…. Зачем ты меня грязью-то…. Не стыдно теперь?
Горуда:
- Борьба была.
Акулов:
- Ага, и «цель оправдывает средства»? Достиг цели-то своей?
Женщина, допив свой коньяк:
- Мужчины, я танцевать хочу.
Акулов:
- Сейчас потанцуешь.
Делает знак
