Камни будут всегда при мне, в этом самом мешочке. Никто, кроме тебя и Масси их не видел, а это значит, что всякое приближение ко мне со стороны посторонних я буду трактовать как нападение. Сейчас нам не надо никуда ходить, я имею ввиду прогулки, магазины, а лучше просто посидеть дома. Если что-нибудь понадобится, то отправим Масси.
- Как скажешь, пусть наш дом станет крепостью! Объявляем осадное положение?
- Примерно так, - улыбнулся Холлисток.
Следующие два часа они просто отдыхали, смотря телевизор и разговаривая о своем, когда ровно в десять утра вдруг раздался звонок в дверь.
- Это Масси, - сказал Холлисток, а затем, повернувшись, громко крикнул : - Заходи!
- Дверь закрыта, - улыбнулась Анна.
Она встала с дивана и открыла внутренний замок.
- Это я, - Масси осторожно просунул голову в проем, не решаясь зайти внутрь.
- Что случилось?
- Там звонит Комбеккер.
- Не пойду, - Холлисток мотнул головой, - дай ему телефон Анны, и пусть перезвонит сюда.
Масси ушел, а еще через пару минут в комнате Анны зазвонил телефон. Взяв аппарат, она размотала длинный провод и принесла его в гостиную, поставив прямо на диван.
- Слушаю! - сказал Генрих, снимая трубку.
- Доброе утро, герр Холлисток! - раздался оттуда знакомый голос - Я не очень рано, извините?
- Доброе утро, герр Комбеккер. Это смотря потому, зачем вы звоните.
- Я собрал для вас деньги.
- Это хорошая новость! Для нее десять утра это совсем не рано.
- В какое время вам было бы удобнее получить ваш гонорар?
Холлисток усмехнулся :
- Гонорар! Впрочем, вполне подходящее слово. В полдень сможете подъехать?
- Я пришлю посыльного, если вы не возражаете, - Комбеккер как-то стушевался. - Я бы…я бы…Словом, мне было бы удобнее прислать от себя человека.
- Да как хотите, - Холлисток улыбнулся в трубку. - Присылайте своего посыльного.
- Вы передадите ему наш договор?
- Послушайте, герр Комбеккер. Я не собираюсь вновь повторять вам уже сказанное однажды. Вы получите договор сразу после получения мной ста тысяч марок, и в том порукой моё слово. Присылайте вашего гонца, и можете быть уверены, что я жду его с нетерпением. На этом я считаю наше личное общение законченным. Ведь это не идет в разрез с вашими желаниями?
- Нет, - тихо сказал Комбеккер. - В двенадцать часов посыльный будет у вас.
- Тогда прощайте, договор я передам.
- Прощайте, герр Холлисток.
Генрих положил трубку и передал аппарат Анне.
- Вот ведь немцы! - усмехнулся он. - Сказал, что перезвонит сегодня, и звонит с самого утра. А каков педант! Всё надо по несколько раз ему сказать и подтвердить.
- Точность и педантичность - не такие уж и плохие качества. Зато у нас везде порядок!
- Да знаю, знаю, - Холлисток, смеясь, поцеловал ее. - Я же не сказал, что это плохо!
- Что будем сегодня делать? - Анна отнесла телефон назад, и теперь, вернувшись, села Генриху на колени.
Он поднял глаза к потолку, делая вид, что глубоко задумался.
- Давай сначала позавтракаем! У тебя осталось мясо?
- Там еще половина, я его даже не замораживала. Хочешь, сделаем в духовке целым куском?
- Отличная идея! Кстати, составь список необходимых продуктов, а я отправлю Масси в магазин.
- Масси тоже, наверное, хочет есть?
- Этот не пропадет! - усмехнулся Холлисток. - У него вообще своеобразный вкус. Масси никогда не променяет хот-дог или гамбургер даже на запеченного поросенка с трюфелями, а нас еще оставались сардельки…так что за него можно не беспокоиться!
- Кто же это его приучил? - засмеялась Анна.
- Американец! Это у них с рождения в крови! - развел руками Холлисток.
Глава 27.
Пока Анна занималась по кухне, Холлисток переоделся, и когда она вернулась в гостиную, он уже сидел за столом, покуривая небольшую сигару.
- Завтрак будет примерно через сорок минут, - объявила она.
- Да, милая, отлично.
- Вот список, который ты просил.
Холлисток посмотрел на перечень продуктов и положил листок в карман.
- Сейчас я передам его Масси, - сказал он, кладя недокуренную сигару в пепельницу, - пусть занимается делом.
Анна посмотрела на часы :
- Я тогда тоже пока переоденусь. Что бы ты хотел видеть на мне?
- Одень, пожалуйста, темное платье от "Шанель", и чулки…у тебя есть такие плотные, цвета загара.
- Как скажешь! - улыбнулась она, и игриво качнув бедрами ушла к себе в комнату.
Поднявшись наверх, Холлисток застал Масси лежащим в кроссовках на дорогом плюшевом диване. Тот сразу вскочил, предчувствуя строгий выговор, но вместо этого получил список необходимых продуктов, деньги и разрешение зайти в местный пивной ресторан. Конечно, в другое время Холлисток не преминул высказать все что он думает, но сейчас ему было не до таких мелочей, и обрадованный Масси быстро вышел за дверь. Оставшись один, Холлисток прошел в свою комнату и некоторое время провел там в темноте. После чего раздвинул шторы, и достав из саквояжа два своих кинжала, прикрепил их специальными ремешками к рукам так, чтобы они свободно выходили из ножен прямо в ладонь. Несколько раз прорепетировав это движение, он провел рукой вдоль обложки одной из своих книг и закрыл саквояж, поставив его в шкаф на прежнее место. После этого Генрих внимательно осмотрел всю квартиру, и заперев входную дверь, пошел вниз.
Анна уже переоделась, и когда он вошел, она стояла у раскрытого окна и задумчиво смотрела на улицу. Ничего не говоря, Холлисток встал рядом.
- Не могу понять, - сказала она, - зачем все эти люди куда-то постоянно бегут, суетятся, а в итоге они ведь движимы только одними инстинктами, когда все это движение подчинено только заботам о пропитании и созданию более комфортных условий для собственного тела. В чем смысл этого бесконечного движения, Генрих?
- Почему ты спрашиваешь?
- Не знаю. Просто открыла окно, и вдруг увидела все несколько иначе, чем всегда.
- Люди часто задают себе подобные вопросы, но человеческая природа так устроена, что они быстро забывают подобное. Всегда находиться нечто, что отвлечет их…например, выкипающий чайник. И после этого все вопросы мироздания отходят на второй план, полностью перекрытые текущей проблемой.
- Ой! - Анна резко оглянулась. - А я и забыла!
Она побежала на кухню, и через мгновение оттуда послышался металлический звон.
- Чайник действительно чуть было не сгорел! - сказала она, возвращаясь.
- Ну вот! - Холлисток улыбнулся.
- Только всё равно ты не ответил!
- Это нелегкий вопрос. Ответ на него не может быть однозначным, милая. Безусловно, общее движение человечества состоит из движения индивидуумов, но какими бы общими и банальными у них не были устремления, каждый в отдельности хочет чего-то своего. Именно в это и называется прогрессом. Понимаешь?
- Честно говоря, не совсем.
- Ну вот смотри, - Холлисток присел на подоконник. - Возьмем, к примеру, муравья. В целом, он олицетворяет собой весь мир насекомых. Так вот эти муравьи всегда одинаковы, и что пятьдесят тысяч лет назад, что сейчас - они всегда строят свои муравейники. А человек всегда хочет для себя большего, и если общая их масса мало способна к свершениям, то всегда находятся личности, ведущие остальных за собой.
- Так в чём смысл, Генрих? Ты так и не сказал.
- Смысл в том, что люди, в отличие от животных, думают и заботятся не только о своем текущем положении. Одновременно с этим они создают будущее своим детям, и общее их движение есть устремление вперед. Если взять каждого в отдельности, то это не заметно, но в целом получается вполне гармоничная картина. Хорошо, что ты уже сейчас начинаешь задаваться подобными вопросами. Хотя, если уж быть откровенным, то каждому человеку, в определенные периоды его жизни, это приходит в голову. Только однозначного ответа они не могут получить, и скоро всё забывают под давлением бытовых проблем. А ответ таков. Их движение, их мысли - и есть жизнь. Человек индивидуален, внутри каждого целая галактика, а как ты знаешь, только при столкновении галактик образуются новые миры! Животные же всегда одинаковы, их цель жизни, это добыча пищи и собственное воспроизводство. Извини, я прибегал к некоторым аллегориям, но вкратце точнее не скажешь, а уж как ты это поймешь, так и поймешь.
- А зачем нужны мы? - под воздействием его слов Анна села на диван, чувствуя, что ее голова вот-вот разорвется.
- А мы им помогаем! - Холлисток засмеялся. - Для нас они как дети, которых надо вовремя наказывать и вовремя поощрять, и только тогда будет от них будет толк. Мы даем им всё то, в чем они нуждаются, а взамен получаем для себя их эмоции. Процесс взаимовыгодный. Все люди знают, что если чего-то хочешь, то придется чем-то поделиться. Только для них это остается непознанным и непонятным, а для нас это и есть жизнь!
- Но мы же их и убиваем, когда нам нужно!
- Жизнь никогда не кончается! - Холлисток назидательно поднял кверху указательный палец. - Кстати, они сами прекрасно убивают друг друга даже когда это не нужно. Во всех мирах никогда ничего не происходит просто так. Человек умирает только тогда, когда он становится бесполезен или опасен для своих сородичей, и никому из них неведомо, почему последний ворюга живет, а прекрасный поэт умирает. Понимаешь, в мире должно быть всё, но чтобы они могли отличать хорошее от плохого, этого плохого должно быть много больше. Физическая оболочка - всего лишь оболочка, но сущность, проходя очищение, возвращается в этот мир снова и снова, и любой наичистейший добрый тихий семьянин может потом вернуться сюда в качестве очередного претендента на расстрел, или того хуже, на нашу расправу. У вампиров всё так же - есть низшие, работяги, есть убийцы, есть умники. Отличает нас одно - вампир ведает суть мира и ничего не боится, потому что и так постоянно находится между мирами….слушай! - Холлисток вдруг остановился. - Я что-то увлекся, и боюсь, что тебе еще не совсем понятно многое из сказанного сейчас. Извини, милая, давай продолжим этот ликбез как-нибудь потом. Что у нас там с чаем?
- Что? Извини, я тебя заслушалась! - Анна как-будто проснулась. - Ты хочешь чаю?
- Ну ты же зачем-то ставила чайник! Впрочем, сейчас я бы предпочел кофе.
- Конечно - конечно, я сейчас! - она быстро встала и пошла на кухню, и уже через пять минут перед Холлистоком стоял поднос с двумя чашечками кофе и печеньем в маленькой хрустальной вазочке.
- Я вдруг задумалась о жизни, - сказала Анна, садясь рядом на диван, - сама не знаю почему. Просто шла мимо окна, посмотрела в него и остановилась. Наша улица, с детства знакомая, вдруг показалась мне совсем другой чем обычно. Она аккуратная, чистая, но какая-то грустная и несерьезная. Люди стали даже другими, какими-то суетными и маленькими. Раньше я этого не замечала.
Холлисток сделал несколько глотков из своей чашки :
- Ты меняешься, но этот процесс достаточно длителен. Сейчас ты посмотрела на известный тебе мир со стороны и увидела его таким, какой он и есть на самом деле. Скоро в тебе откроется тяга к новым знаниям и умениям. Вампир твоего уровня и твоих возможностей быстро совершенствуется, пока не доходит до своеобразной точки, являющейся его пределом. Скоро ты совсем перестанешь смотреть на людей с человеческой точки зрения, и каждый из них станет всего лишь инструментом в
