аэропортах с экзотическими названиями и ночевали в аэрофлотовских общежитиях всем составом вместе с экипажем. Сначала была Тогдамыгда. В Тогдамыгде командир посадил самолёт из–за надвигавшейся по всему горизонту грозовой опасности. И гроза бушевала полночи. Далее Магдагачи. Уютные и привлекательные по – своему местечки, построенные до войны, когда пассажирской авиации почти не было. Все постройки были деревянные, и в ночлежных комнатах стояли старинные кровати с панцырными сетками, прогибавшиеся от длительного пользования до пола. Самолёт продолжал лететь над железной дорогой. Прошли Благовещенск, Биробиджан. Об этом сообщали пилоты, выходившие в салон покурить.
Биробиджан и еврейская автономная республика вызвали в памяти байку, а может и правду, об образовании республики. Известный еврей Соломон Михоэлс14, вхожий к И.В.Сталину, в приватном разговоре попросил кормчего создать для евреев республику в границах Советского Союза. «И где бы вы хотели компактно разместиться?» – спросил Сталин. «На полуострове Крым», - скромно ответил Михаэлс. «Мы подумаем над этим вопросом, товарищ Михоэлс», - ответил Сталин. И через короткое время республика была создана в Хабаровском крае на Амуре.
Всем это кажется немного смешным, немного нелепым. Однако, добравшись до десятого года ХХ1 века, история вынуждена констатировать, что мысль Михаэлса была глубока. Было бы создано еврейское государство в Крыму, и татарам там было бы делать нечего. И Турция бы перестала плести мелкие интриги и вынашивать мечту о возвращении Крыма в мусульманский мир. И Украине Хрущёв бы не мог ничего передать, и дружба из–за этого бы двух народов не ломалась. Крымские берега были бы фешенебельно обустроены, и жители России не маялись бы на раскладушках под абрикосами, обогащая крымских частников.
Но и у кормчего мысль была неплоха. Организуйся всемирное еврейское государство на берегах Амура и китайцам пришлось бы задуматься, прежде чем рисовать карты с «исконно китайскими» землями на левобережье Амура. Еврейские политики тактично бы указали Пекину, что Китай, построив великую китайскую стену в пятнадцать тысяч километров, сам отгородил себе территорию от стены до тёплого моря. И на северные территории совсем не претендовал. И у теперешних российских властителей не болела бы голова о китайской тихой экспансии. А поскольку весь западный мир жаждет разделения российской Сибири и Дальнего востока на территории, подвластные сильным мира сего по так называемой «справедливости»,15 то к середине ХХ1 века карта этих мест может серьёзно измениться.
Но самолёт летел над Биробиджаном в восьмидесятом году и ни у кого, даже у китайцев, мыслей не было, что через десять лет великий и могучий рухнет. Сугробин летел укреплять могущество своей Родины. За Биробиджаном маршрут отклонился от железной дороги, и прошёл севернее Хабаровска прямо до Николаевска на Амуре. Там, в небольшом аэропортовском ресторанчике устроившемся в рубленом деревянном здании, очень вкусно и недорого поели. Через Охотское море прямо на Петропавловск командир самолёт не повёл. На очередную ночёвку прибыли в Магадан.
15 июля.
Аэровокзал в Магадане ничем не напоминает о городе зеков. Современной архитектуры из стекла, алюминия и бетона, он был родным братом любому провинциальному аэровокзалу Советского Союза. Гостиницу аэрофлотовскую командир на весь состав не пробил, и все шестнадцать человек устроились на ночлег в салоне родного самолёта. С восходом солнца самолёт дозаправили. И командир повёл его над береговой кромкой к полуострову Камчатка, Через пять с половиной суток экспедиция прибыла в аэропорт Елизово. Экипаж самолёта пожал членам экспедиции руки, и скрылся в аэрофлотовских трущобах. Далее задача экипажа состояла в передаче вертолётной части спецгруза от вертолётного завода и наиболее эффективном разграблении рыбных закромов полуострова по заказам руководства и удовлетворения личных интересов.
17 июля.
Капитан–лейтенант Богородский Геннадий, зам. начальника радиотехнического комплекса корабля «Чажма», был дежурным офицером при штабе в день нашего прибытия. Высокий красивый офицер двадцати восьми лет с большим чувством юмора, принял нашу команду и разместил на «Чукотке» в двух каютах вертолётчиков на корме рядом с вертолётной палубой. Он был уже назначен куратором работ от ОГЭ и проявлял радушие с первых минут знакомства. «Чажма» стояла в ремонте на заводе ВМФ в посёлке Сельдевой в нескольких километрах от Приморска. Комплекс СКа лежал в ящиках на военных складах в Елизове под крылом старшины Тихолаза. Бригада прибыла в четверг, и впереди были выходные. Богородский предложил начать работу с отдыха на озере. Народ измучился за неделю полёта и предложение, следуя дипломатическому этикету, было с благодарностью принято.
Камчатку тогда снабжали бараниной напрямую из Австралии. В магазинах висели крупные жирные туши. Такие бараны в России не росли. Вася Суматохин называл их кенгуру и убеждал вслед за Козьмой Прутковым16 не верить написанному на ценниках. «Ведь как ошиблась старушка, прочитав на двери сарая слова из иксов и игреков, - говорил Вася. – Открыла дверь, а там оказались дрова». Но чтобы не говорил Суматохин, шашлыки из австралийской баранины получались превосходные. Озеро находилось в двух километрах от центра Приморска. Низкий болотистый берег с редкими твёрдыми полянками и такое же неглубокое зыбкое дно под водой. Было тепло от солнца, тепло от вина и шашлыков. И дружелюбия. И все от отличного настроения прыгали в прозрачное озеро. Добрые отношения со средним звеном ОГЭ были налажены.
Для переброски комплекса на Камчатку НИИ зафрахтовал военно – транспортный самолёт АН – 12. Суматохин и Сугробин обеспечили погрузку в аэропорту «Стригино». После чего Сугробин улетел на своём самолёте с бригадой, а Суматохин был вынужден задержаться на неделю.
25 июля.
Вечером прибыл Василий Суматохин.
- Я сегодня на базе у Тихолаза всё перепроверил. Завтра надо направлять грузовики, сказал Суматохин, явно гордясь тем, что сразу включился в работу.
- Нет никаких вопросов, - сказал Богородский, с которым я связался по радио.
Пять рейсов грузовика «Урал», и на третий день с начала работ по перевозке вся техника находилась на борту «Чажмы»
Прошли три с половиной месяца. «Чажма» стояла отремонтированная на военно-морском заводе. Главной работой был капитальный ремонт главной машины: меняли цилиндры и всё остальное.
С началом наших работ бригада покинула временное пристанище на «Чукотке» и разместилась в городской гостинице Приморска вблизи от дома офицеров. Кроме первого десанта, прибывшего на ИЛ-14 и вслед за ним Суматохина, в августе прибыл Рустайлин и принял руководство работами на себяю К сентябрю он вызвал трёх инженеров-наладчиков». Экспедиция как на производстве, ездила работать на корабль по пять дней в неделю.
Понимая обстановку, экспедицию оснастили всем необходимым инструментом и материалами. Только сварочные работы заранее обговорили и возложили на ТОГЭ. И всё же без неожиданностей не обошлось. Когда стали примерять установку аппаратуры на вертолёт по максимальной комплектации на работу с четырьмя частотами, то оказалось, что цифровая стойка, устанавливавшаяся за креслом штурмана. не может встать из-за проходящей рядом газоотводной трубы. Труба была из тонкостенной нержавейки с замысловатыми изгибами. Искали трубу вместе со специалистами завода две недели. И на заводе по эскизу Сугробина трубу изогнули и поставили вместо штатной на отобранный вертолёт для испытаний.
Экспедиция к ноябрю также закончила все монтажные и пусконаладочные работы. Все монтажники и наладчики были отправлены по домам. Оставшиеся сотрудники НИИ для сопровождения испытаний в морских условиях перешли на «Чажму» в середине октября и стали обживать отведённые каюты и готовиться к походу.
Времени для проведения работ было достаточно. «Чажма» должна была выйти из завода к 1 ноября. Поэтому все работы выполнялись обстоятельно, качественно с полной выверкой документации. И под непосредственным присмотром корабельных специалистов Геннадия Богородского и Виктора Циркова. Все наши сотрудники быстро приобрели статус постоянных посетителей корабля, завели знакомых и вахтенные офицеры у трапа приветствовали их как своих.
В вертолётной части кропотливо работали с августа месяца специалисты вертолётного завода, дорабатывая боевые машины. Доработка никак не влияла на их боевые характеристики. Только в паспорта на машины было введено предупреждение на первой странице. «При плановых ремонтах такие – то устройства не снимать!» Через заместителя командующего ОГЭ по измерениям Владимира Литвинова наладили добрые отношения с руководством завода
Экспедиция хорошо работала и хорошо отдыхала в выходные дни. Завод имел на реке Паратунка лучшую на полуострове базу отдыха на термальном источнике. И по договорённости между нашим командованием из ВМФ, руководством завода и его профкомом, нашей бригаде на выходные дни выделялось по пять - десять бесплатных путевок без кормления. И мы отправлялись поутру в субботу до вечера в воскресенье. База была в пятнадцати километрах от Приморска. Река Паратунка течёт с гор и впадает в Авачинский залив между Приморским и Петропавловском. Там где санаторий, там термальные воды вышли на поверхность и образовали озеро, тёплое и зимой и летом. Но долго никто не предполагал, что вдоль всего наземного русла реки, течёт подземная Паратунка, горячая Паратунка. А когда об этом разузнали, то стали бурить скважины. Так по течению реки и образовались базы отдыха с термальными родоновыми источниками. Это был кайф, и настоящее санаторное лечение. Вода менялась в бассейне ежесуточно. Живописные склоны также живописно были уставлены деревянными вигвамами, каждый на 6 – 8 спальных мест со столами для пиршеств. По реке Паратунке, как и по всем камчатским рекам и речкам гуляли и нерестились все виды красной рыбы и вся прочая рыба. В пятницу наши дневальные закупали мясистые части барана, заквашивали шашлык и закупали всё необходимое для двухдневного существования.
И отправлялись на рейсовом автобусе иногда в пятницу вечером, не дожидаясь субботнего утра. Если кто-то по нужде уезжал в город, то приезжал на базу через Елизово. На базе брали у краснофлотцев пару рыбин с икрой, готовили парную слабослёную икру и закусывали в удовольствие бутербродами из целого ломтя белого хлеба, масла и икры на нём в полпальца толщиной. А потом варили уху, жарили шашлык. И между приёмами еды и вина, проводили часовые сеансы в бассейне. Термальные воды очень помогли всем сохранить здоровье во время пребывания в Вилючинске, и ещё на долгие месяцы. Чего сотрудники экспедиции никогда бы не получили в России, они с лихвой получили на Камчатке. Снег ли, дождь ли. К концу сентября, погода регулярно начала показывать восточный нрав. В бассейне всегда было тепло и в вигвамах уютно. В Петропавловск Сугробин ездил, когда хотелось выпить пива или по необходимости общения с вертолётчиками. И всегда возвращался из города и от
