тревогой думал Руднев, стараясь смотреть только прямо перед собой, чтобы ненароком не встретиться взглядом с этим загадочным и опасным бункерным человеком. «Это он? Тот, кто курирует поставки? Представитель администрации? Или хорошо информированный провокатор, который на испуг берёт? Звонок был от руководства. Руководство в курсе… Это не может быть человек со стороны, не стали бы меня так подставлять. Но всё же…»
- Ладно, - продолжил Мирагин.
И подвинул ближе к Рудневу лежавшую на краю стола чёрную кожаную папку.
- Даю вам три минуты. Больше не могу, времени нет. Вам хватит трёх минут, чтобы понять, с кем вы имеете дело. Просмотрите папку и верните мне. Потом я буду задавать вопросы.
Генерал с демонстративно равнодушным видом просмотрел сброшюрованные листы распечатанных прослушек, взглядом пробежал по аккуратно подшитым, подобранным строго по датам копиям накладных и инвойсов. Особенно заинтересовали его оригиналы расписок.
«Оригиналы! Ничего себе…»
Здесь он сыграть роль равнодушного читателя уже не смог. Невольно зацокал языком.
Ещё в папке были оригиналы платёжных поручений.
Это было даже интересней расписок.
А ещё – распечатки подтверждений по банковским переводам. Генерал заметил, что все суммы и данные по реквизитам получателей подчёркнуты жёлтым маркером.
А в самом конце подборки подшит был конверт с фотографиями.
Фото из серого конверта генерал доставал уже заметно подрагивающими руками.
На первой же фотографии был он. Вместе с Сахновским. И ещё какая-то девица рядом… Не запомнил её имени.
Сахновскому тогда целый выводок на яхту привезли.
Прошлым летом катал его купец на яхте по Средиземному морю.
На фотографии и дата пропечатана: «15 июня».
Да, в тот день стояла яхта возле острова Корфу. Снимали, похоже, с берега. Через телеобъектив.
«Впрочем, что тут удивительного?» немного успокоившись, подумал Руднев. «Можно было этого ожидать. Конечно, не только мы пасём. И нас пасут. Каждый Каин своему брату сторож…»
Генерал захлопнул папку и передвинул её ближе к Мирагину.
- Здесь не всё, как вы понимаете, - не удержался от намёка Игорь Игоревич. – Смотрю, фотографии вас взволновали? Так это не повод для волнения. Григорий Константинович для нас такой же сотрудник как и вы. Так что я воспринимаю это просто как встречу двух друзей. Тем более друзья встречаются регулярно.
Он подхватил папку кончиками тонких пальцев и бросил в ящик стола.
- Так можем откровенный разговор начать?
- Можем, - подтвердил генерал.
Мирагин откинулся на спинку кресла и молитвенно сложил ладони у груди.
- Знаете, кто убрал Осипова?
Руднев покачал головой.
- Не можем зацепиться. Ни одна ниточка не тянется.
- Вот оно что! – воскликнул Мирагин и сцепил пальцы в замок.
Голос его показался Рудневу торжествующим, будто именно такого ответа он ждал и именно эти слова желал услышать.
- Не зацепитесь… А ведь вы и информаторов своих опросили? И агентуру подключили?
Руднев кивнул в ответ.
- А результатов, между тем, никаких. А их, похоже, и не будет генерал. Не будет до тех пор, пока я не помогу вам. А вы, в свою очередь, не поможете мне. Тогда результаты будут, уверяю вас.
- Вам не думали, генерал, что все ликвидации ваших торговых контрагентов осуществляет одна и та же, работающая исключительно по этому проекту, глубоко законспирированная и совершенно автономная, я бы даже сказал, абсолютно изолированная от всех ненужных контактов группа ликвидаторов, которая пользуется поддержкой весьма влиятельных государственных структур?
Мирагин прикрыл глаза, ожидая ответа генерала.
- Мы бы знали,.. – неуверенно начал Руднев.
С неожиданной энергией Мирагин вскочил и отошёл к камину. Он замер ненадолго, протянув вперёд руки, словно пытался согреться у невидимого огня. Затем подошёл к столу и сел на стул рядом с Рудневым.
- Вы не все фигуры на доске видите, генерал, - произнёс он свистящим шёпотом. – И клетки на доске не все видите. Против вас играют очень сильные фигуры играют, а вы их не замечаете. Это не упрёк, Олег Михайлович. Нет! Я и сам фигуры эти до поры до времени едва различал, хотя уровень моей информированности повыше, чем у вас. Ко мне информация многими потоками поступает, и информаторы люди весьма осведомлённые, но ведь и этих данных было недостаточно для качественного и полноценного анализа ситуации. Уж очень закрытая структура нам противостоит.
- А вот теперь, - продолжал Мирагин, - ситуация немного изменилась. Началось шевеление, копошение в темноте. Наши противники себя обнаружили. Не могли не обнаружить! По всей видимости, затевают они что-то грандиозное, и такой масштаб работ выдаёт их.
- Поясните подробней, - попросил генерал. – Я слаб в истолковании намёков.
- Можно и подробней, - согласился Мирагин. – Два года назад распоряжением руководства страны было создано Управление специальных стратегических мероприятий. Прошу не путать с УСМ в вашей епархии. Это отдельная организация, к вашей конторе отношения не имеет. Формально Управление подчиняется первому лицу, но оперативно, а, по факту, и на уровне стратегических решений контролируется вот этим высокопоставленным лицом…
Мирагин вынул из кармана пиджака и показал генералу фотографию. Держал он фото не более секунды и сразу же быстро спрятал в карман.
Жест этот выглядел необычно поспешным и суетливым для этого холодного, как арктическая рыба чиновника, который до того момента и говорил вяло, мерно выбрасывая в воздух бесцветные слова, и двигался заторможено, словно боялся неосторожным движением всколыхнуть ледяную кремлёвскую воду.
Боялся, но страх перед человеком, изображённым на фотографии был сильнее всех прочих страхов. Руднев видел: Мирагин боится даже картинки. Будто сам дьявол на фото!
Боится имя упомянуть. И сдержать не может свой страх.
«Кого боятся – того ненавидят» подумал Руднев. «Вот, оказывается, какой конфликт назревает!»
Мирагин пожевал губами, будто проглотил что-то кислое, и, глянув на генерала исподлобья, произнёс:
- Человек этот нами, естественно, не контролируется. И структуры, ему подчинённые, находятся вне сферы нашего влияния. Сложно с ним вопросы решать, генерал…
- С какой целью создавалось Управление? – спросил Руднев. – И почему нам… то есть мне ничего о нём не известно? Это ведь силовая структура, целое управление! И никакой информации!
- В том-то весь и смысл его существования, - ответил Мирагин. – Решение задач угрожаемого периода…
Генерал, не выдержав, фыркнул, весьма непочтительным образом прервав высокопоставленного собеседника.
- Не понимаю, Игорь Игоревич! У нас что, война с кем-то планируется? Это же сугубо военный комплекс задач: боеготовность, мобилизация, диверсии на территории противника. Это всё решается в связке, в комплексе и относится, скорее, к компетенции министерства обороны, с нашим посильным участием. ГРУ, ФСБ – я ещё понимаю. Но зачем ещё какое-то управление, которое настолько засекречено, что ни о какой связке и решении оборонных задач речи быть не может. Против серьёзного противника управление не сработает, я сразу могу сказать. Будь у них серьёзная военная структура – мы бы знали об их существовании. Значит, это сугубо диверсионная, спецназовская организация. А для чего тогда ГРУ? И мы? Зачем дублировать, да ещё и скрывая от нас? Неужели собираемся вести секретную войну против Зимбабве?
- Нет, - нервно поджав губы, выдохнул Мирагин. – Против России.
- Опять не понял, - тихо прошептал опешивший и совершенно запутавшийся Руднев. – Это… я не понимаю… Как?
- Вы меня перебиваете, - назидательным тоном произнёс Мирагин. – Слушайте внимательно и всё поймёте. Легенду, которую слили высшему руководству страны при создании Управления, я подробно пересказывать не буду. Ничего интересного: организация с высшим уровнем конспирации для проведения диверсий на территории потенциального противника в угрожаемый период с целью тотальной дестабилизации обстановки и снятия угрозы военных действий непосредственно против России. И так далее! После анализа сложившейся ситуации мы пришли к однозначному выводу: это не более, чем легенда. Фальшивка! Управление изначально создавалось под контролем транснациональных корпораций для реализации сценария мягкого перехвата власти в нашей стране. Инициаторами создания Управления, его руководителя и покровителями стали те представители силовых структур, чьё личное состояние достигло критической отметки, после прохождения которой настоятельно требуется процедура быстрой легализации на Западе с предоставлением соответствующих гарантий. Кто может дать такие гарантии, вы догадываетесь. Не мы, это точно! Денежки у них тёмные, потоки мутные. Вы такую ситуацию представляете. Но денег этих стало много. Очень много! Их давно уже нельзя хранить в кубышках. Распирает кубышки. И в оффшорах гонять нельзя до бесконечности. К тому же, возможности оффшоров не беспредельны. Такие большие деньги нужно легализовать и инвестировать в открытые, масштабные и юридически чистые проекты на Западе. На этой основе, как мы предполагаем, и возник сговор между высокопоставленными чиновниками из силовых структур и представителями западных политических и деловых кругов, имеющих достаточно влияния для положительного и оперативного решения вышеозначенной проблемы. Но взамен партнёры поставили руководству управления две задачи, от решения которых будет зависеть успешность взаимодействия по отбеливанию нажитого нелёгким разбойным трудом капитала. Первая задача: доказать полную и безусловную лояльность. Эта задача выполняется сейчас, и довольно успешно. Вторая задача, к решению которой управлению уже, скорее всего, приступило: проведение ограниченной диверсионно-террористической операции на территории России, которая приведёт к массовым беспорядкам в центральном мегаполисе и наглядно покажет руководству страны всю иллюзорность так называемой «стабильности» и организационную слабость так называемой «вертикали». Речь идёт о демонстрации возможностей, не более того. Силовой переворот никто не планирует. Похоже, это будет «мягкая революция» с ограниченным кровопусканием и последующим шантажом. Один-два дня коллективного безумия – и морально сломленное руководство страны пойдёт на некоторые уступки. Возможно, даже на досрочные выборы, которые пройдут в обстановке подлинной многопартийности и демократического плюрализма.
- Вот так, - продолжил пояснения Мирагин. – Живём мы в своём мирке, общаться с народом разучились и контроль над ситуацией потерять действительно можем. Честно признаться, так власть наша базируется на привычке народа подчиняться и не задавать лишних вопросов. Люди, по счастью, забыли уже о перестроечных митингах, «живых кольцах», концертах на баррикадах, массовых драках с ОМОНом и прочих всенародных демократических праздниках. Воздух свободы улетучился и больше не пьянит. Народ побуянил немного, погулял, пошумел, помог нам придти к власти и организовать удобную нам торговую площадку, а потом послушно вернулся в привычное стойло и занялся привычным своим делом: стал обустраивать свои каморки,
