Первый детский симфонический (повесть о казанской жизни 70-х)

мнению Зины Ивановны, важнее учёбы в двух школах!

*  *  *

Нас постоянно бесили вкус и представления «о прекрасном» нашей почтенного возраста классной руководительницы. Первым делом она, в свое время, рассадила всех пацанов, строго придерживаясь детсадовского правила: мальчик — девочка, мальчик — девочка. Мне в соседки по парте досталась Мариночка Ковалёва — прилежная, аккуратная ученица. Но этот вариант, по сравнению с соседством с Валеркой, для учебы был, пожалуй, более полезен.
Больше всего нас, пацанов, задевало демонстративное пренебрежение Зины Ивановны к успехам класса на спортивном поприще. Это сильно контрастировало с предпочтениями фанатичной болельщицы — классной руководительницы параллельного «Г»-класса Анны Ивановны Лошак, которая вела у нас географию. Любой матч класса принимался ею близко к сердцу.
Ежегодно в школе проводились чемпионаты по параллелям классов. Зимой — по хоккею, весной — по футболу. Организатором и куратором этих соревнований был физрук Леонард Георгиевич Качалич. Позже, во многом благодаря его стараниям, в нашей школе появился специализированный футбольный класс.
Леонард был несколько грубоват, даже хамоват, не «сюсюкался» с маменькиными сыночками и требовал спортивных результатов. Интересно, что он пользовался большим уважением у гопников — они часто заходили к нему, Леонард их, в отличие от некоторых других учителей, не прогонял. Со стороны это казалось странным: серьёзный мужчина, преподаватель, а якшается с хулиганьём. Но как-то раз я услышал их разговоры: Леонард ненавязчиво так, доходчиво, с умелым и грамотным применением «бáсара» наставлял их на ум-разум. Самое интересное — они  слушали физрука. Не слушались, но хотя бы слушали, что уже было немало.
Про культ футбола и хоккея я уже упоминал. Попасть в сборную класса считалось за честь. Причем турниры проводились не по мини-футболу, а на нормальном большом поле в школьном дворе, по 11 игроков с каждой стороны. Матчи судили, как правило, сами физруки (вторым был Александр Иванович Кузнецов; Наталья Яковлевна Макарушкина, единственная «физручка» школы, понятное дело, не судила). Гораздо позже, в пору учебы уже моего собственного сына Славы, правда не в Казани, отношение к игре в футбол заметно ухудшилось. Славик, сам страстный футболист, даже на мини-футбольный турнир школы ребят из своего класса наскребал с огромным трудом — упрашивал, убеждал. Пара параллельных классов команды вообще не выставляли, хотя численность учеников в классах равнялась нашей.
Капитаном и футбольной, и хоккейной команд был еще один «авторитет» нашего класса Ринат Латыпов, по кличке «Срих» — он и производил отбор кандидатов в основной состав. Кандидатура Тагира Аглиуллина, понятное дело, вообще не рассматривалась. Не проходил в основу по своим игровым кондициям, увы, и Валерка. Форин — от случая к случаю, как правило, на подмену.
Моей же страстью был последний рубеж — ворота! И хотя я умел неплохо повозиться и с мячом, и с шайбой, на чемпионатах школы всегда стремился во вратари. «Эй, вратарь, готовься к бою!» Именно к бою! Невозможно описать тот азарт и страсть, с которыми бились пацаны за спортивную честь класса! Я не любил играть в хоккейной маске: дышалось с трудом, видимость плохая. Удобных масок тогда не продавали — так, пластмассовая штамповка на резинках. Поэтому регулярно получал увесистым мерзлым куском резины в морду. Даже как-то раз зуб шайбой выбили. Не беда: прибежав домой, выплюнул зуб, отполоскал кровь и... понесся доигрывать матч.
Но в 4«В» места в «основе» для меня поначалу не нашлось. В воротах уверенно обосновался Юрка Тимофеев, по кличке «Макар». Помню, как я впервые пришел на матч футбольного чемпионата школы со своим бывшим «А»-классом. Чтоб доказать свою «профпригодность», я придумал хитрость, дальновидно прихватив с собой вратарские перчатки. За «А»-шников в центре нападения, как всегда, играл Эдик Маматов. И, тоже как всегда, он куражился на славу — шесть или семь голов на любой вкус. Разгром моего нового класса был тотальным и безоговорочным. Леонард свистел и свистел, указывая на центр поля. Но даже в этой ситуации Срих не заменил в воротах Макара.
Моя же хитрость заключалась в следующем. Ворота были без сетки, простая футбольная рама. Я встал ЗА Макаром и одновременно с ним тоже прыгал за летящим в наши ворота мячом. Причем половину пропущенных им «банок», как мы называли голы, я взял! Более того, громко, чтоб слышал Срих, стал подсказывать Макару: «Потерял ворота!», «Немного вперед — сузь сектор!», «Не сиди, вперед на перехват!», «Эта «свеча» — твоя, пошел!» и так далее. Любой вратарь поймет о чем идет речь. Тем более, во дворе и в бывшем классе я часто играл против Эдика и лучше знал его манеру игры. Макар сперва огрызался, грубил, мол, «отвали!», «задрал!» или, как еще у нас выражались, «без сопливых скользко!» и тому подобное. Но потом, осознав мою правоту, стал следовать указаниям. Я же после проигранного в пух и прах матча сказал Сриху всего одну фразу: «Ну, чё? Ты, в натуре, всё понял?» Так я и оказался в воротах сборной класса, даже махача с Макаром не случилось.
Мы неизменно проигрывали «А»-классу и в футбол, и в хоккей, противостоять Маматову было невозможно: мастер, что и говорить! Однако разрывы в счёте год от года неизменно сокращались. В седьмом классе счёт в футбольном матче с нашим принципиальнейшим соперником и вовсе долго держался ничейным — 1:1 (гол у нас забил Пашá). Неужели выстоим и сотворим сенсацию?! Но нет... Под занавес игры в мои ворота (блин!) влетели две «банки», причем не авторства Маматова — он лишь выдавал идеальные голевые передачи.
Эдик, забив гол, никогда не торжествовал: скакал, как обезьяна, истошно орал «го-о-ол!» или просто победно вскидывал руки. Он с невозмутимым видом возвращался на свою половину поля — мол, что, произошло что-то существенное? Впрочем своим одноклассникам радоваться не запрещал. Я, кстати, так и остался для них хорошим раздражителем, и они старались забить мне изо всех сил. Мы же, очередной раз продув, не забывали напомнить: «Ну, чё, блин, радуетесь-то? Да если б не Маматов...» Обычно мы занимали вторые места, обыгрывая остальные три параллельных класса.
Где-то с восьмого класса Эдика стало видно всё реже и реже: он много и упорно тренировался, собираясь перейти в спортшколу. Во дворе он и вовсе прекратил играть, поскольку в спортивном отношении перерос всех на два порядка, и «барахтаться» с нами — только риск травму получить.
И вот, с волнением узнаем: на матче хоккейного первенства школы (шел восьмой класс) Маматов за «А»-шников сыграть не сможет (он уезжал на какие-то соревнования)! Неужели у нас появился реальный шанс впервые в истории стать чемпионами?
Матч состоял из двух периодов по двадцать минут каждый. Игра началась. М-да уж, без Эдика сборная «А»-класса — совершенно не то! Я стоял, как лев, мои ребятки носились, как угорелые! И счёт всё рос и рос — в нашу пользу! Первый период закончился с разрывом в шесть или семь шайб! Это почти победа! Почти. Счастливый Шампунь, после свистка на перерыв,  понесся к моим воротам и сходу заключил меня в крепкие объятия. Прикатили все игроки — и Куцый, и Грузин, и Рэм, и Пашá, и Срих, и «Орлёнок». И все меня обнимать! Я пребывал в приподнятом, почти победном настроении. Если так дальше продолжится, то мы не просто выиграем, а вытрем «А»-шниками одно место, отомстив за все обиды и поражения прошлых лет. Вот ваша истинная цена без Эдика Маматова — ломаный грош, бё-ё-ё!
Перерыв завершился. Что потом случилось со мной, до сих пор не могу объяснить. Не могу даже себе самому! Наваждение! Потому как посыпалось всё: любой точный бросок по моим воротам — гол! Бросок — гол! Бросок — гол! Наши тоже забивали, но разрыв в счёте стал неумолимо сокращаться. Ё-моё! Когда же конец матча?! А «А»-шники вошли в раж! До сих пор перед глазами их тройка нападения: Муртазин — Нуруллин — Масленников. Я умоляюще смотрел на них, будто просил: ну, Айратик, ну, Азатик, ну Витечка! Ну, не надо! Не надо мне забивать и забивать — вы ж сами видите: со мной что-то произошло! Ведь ты же, Азат, был в младших классах одним из лучших моих друзей! Смешно?
До конца матча времени оставалось совсем немного. Счёт сравнялся. Ладно, ничья так ничья — хрен с ней! Победный гол «А»-шников влетел в мои ворота вместе с финальным свистком. Они торжествовали. Всё, мы просрали... Наши перемахнули через борт, накинули на себя куртки и, не глядя в мою сторону, стали снимать коньки. Мне переобуваться не надо: я играл в огромных отцовских валенках с самодельными наколенниками, ведь ни хоккейных щитков на ноги, ни широких вратарских клюшек купить тогда было невозможно. Я подошел к раздавленным поражением одноклассникам и, постояв минутку, вякнул что-то дежурное. Шампунь поднял на меня глаза и, чуть не плача, сказал всего одну фразу: «Из-за тебя проиграли!» Ни матов, ни оскорблений.
Что я могу сказать? Шамильчик, дорогой! Пацаны! Я до сих пор переживаю тот матч! Встретив меня, Эдик велеречиво изрёк: «Ну вот видишь, мои ребятки и без меня вас «сделали»!» Крыть было нечем, только жалко блеять. Впрочем, победители всё же поведали Маматову о ходе матча. О том, как по всем статьям уступили в первом периоде, о том, как нежданно-негаданно пошла «лажа» у Муратова, хотя вначале он был почти непробиваем.
Весной педсовет школы №90 принял решение о расформировании «А»-класса, поэтому грядущий футбольный чемпионат становился для них прощальным. К тому же уходил из школы Маматов.
Матч между нашими классами был расписан последним: Леонард будто чувствовал, что он станет решающим. До этого мы с ними шли «ноздря в ноздрю», привычно успешно разобравшись с тремя остальными классами. Хотя нет, «А»-класс, по-моему, потерял очко, сыграв с кем-то вничью. Или у нас была лучше разница забитых и пропущенных мячей, ведь все три матча «А»-шники опять играли без Маматова. Не помню, хоть убей! Помню лишь, что в том последнем матче нас устроила бы и ничья. Эдик заранее попросил физруков застолбить дату и не менять ее, пообещав вырваться сыграть прощальный матч за родной класс.
И вот долгожданный день матча настал! Уважаемый читатель, подуставший от моих ретроспекций, наверное, уже вздохнул, сморщив лоб: «Ну, конечно же, по законам жанра «В»-класс должен был выиграть!» Позвольте, позвольте... Как говорится в игре «а ну-ка, отыщи!», «тепло», но не «жарко». Выиграть «А»-класс с Эдиком Маматовым, похоже, было невозможно, в принципе!
Начали они, как обычно, не спеша. К тому же Маматову суетиться, играя на таком низовом уровне, было не к лицу. Всему свое время, в том числе, и победным голам. Мы же стояли насмерть. Время шло, а голов не было — ни в мои, ни в «А»-шные ворота. Но вот Пашá каким-то чудом вчистую отобрал у Эдика мяч, вот Срих опередил его на перехвате, вот жёсткое игровое столкновение закончилось для Маматова обидным падением с поднятием целой тучи пыли (на таких стрёмных полях он играть уже отвык). Чувствовалось: Эдик начал нервничать. Свисток на перерыв — 0:0! Срих, помню, вскинул вверх руки: первый тайм выстояли!
Второй тайм продолжился по тому же сценарию: «время идет — а любовь не приходит»! Эдик опять завалился,