Отечестволюбец и Благоверная

монголы в интересах московского митрополита. Михаил Тверской отправил с войском против московитов своего двенадцатилетнего сына Дмитрия, но митрополит Пётр наложил анафему на тверское войско и Дмитрий, прождав во Владимире снятие церковного отлучения три месяца, несолоно хлебавши, вынужден был вернуться в Тверь. Так с помощью митрополита Петра московиты смогли, попирая родовые институты закрепиться в Поволжье, причём стольным городом вместо Городца сделали Нижний Новгород.

Московиты специально разрушали исторические города и учреждали своей властью новые столицы в древнерусских княжествах затем, чтобы никто головы не мог там свободно поднять голову и всегда был подневолен московскому улусу. Разрушая родовое право, московиты таким же образом нечестиво завладели Переяславом, Рязанью, Ростовом…и, разумеется, им не было предъявлено церковных отлучений, как Великому Князю Михаилу. Всё сие было, конечно же, не случайно, но делалось в триединых интересах церкви, московитов и монголов.

До сих пор историками, писавшими в конечном счёте в интересах московских царей, по этой хотя бы банальной причине не могло быть осознано, что на Руси была не одна, но две объединительные идеи. Москва вместе с татарами и церковью осуществляла единство на основе порабощения, закрепощения свободного русского народа, Новгород торговал русским национальным добром в своих узко местнических интересах, а Тверь пыталась противостоять экспансии востока и запада, опираясь на христианскую нравственность и древнее родовое право.

Нам, потомкам славных русичей, ещё предстоит осознать далеко идущие последствия победы сил зла в течение многих столетий на нашей многострадальной земле, чтобы подняться на высоту естественно присущих нам родовых и национальных интересов. Подняться и поставить задачу построения Святой Руси на основе понимания Общего Дела (Н.Ф.Фёдоров), яко Литургии в православном Отечестве, как в Царствии Небесном! В возобновлении Литургии, яко Вечери – общего дела праведного Рода, в прославлении Слова Небесного на земле трудом ближних праведным, соединяющим Небо и землю!

Надо осознать, наконец, отличие подлинной веры от индивидуального «воцерковления», «требоисполнительства», «самоспасательства», от «идеала бесконечно совершенствующейся личности» (П.И.Новгородцев). И, в этом контексте, разобраться, наконец, в том, что и кто свидетельствуют народу об освящении, кто заслужил пред людьми и Богом Святое сакральное место на земле и на Небе, преодолевающее время и пространство, где полнота правды, любви и справедливости, где благой дар от Бога проявился в служении ближним в Роде праведном.

Неудивительно, что Святыня и Святое место, Святое изображение, мощи, источник, гора, древо не ограничены влиянием в пространстве и действием во времени и продолжают оставаться таковыми и через столетия – «Освятил селение своё Вышний, Бог посреде его и не подвижится», «яко Бог вселяется до конца». (Псалом 45). И как важно знать, кто заслужил это нетленное место в иерархии родовых ценностей, эту благодарную память! Речь о Святости, освящении от неё ближних, о том, чтобы не отдать Святыню на поругание псам… чтобы не пресеклась жизнь, не отвернулись от нас Святые Ангелы и предки наши…чтобы Бог не отошёл от неверных, изменивших Ему и Роду праведному Его.

И как необходимо верить, что нет здесь ошибки, нет ложной святости, таких псевдо-святых, как московские митрополиты Пётр и Алексий, которые лицемерно повторяя формулу «Всякая власть от Бога» всеми доступными им противозаконными средствами противостояли законным народным властителям, заботившимся о благе ближних своих…Столетия чёрной лжи, тонкой и грубой лести, поругания правды – что же удивляемся мы продолжающемуся разделению и междоусобицам? Нет покаяния, нет и тени осознания общего греха русской церкви и московской царской власти, подменивших Родовое право крепостным правом!

Ежели искажается прошлое, то в следствие этого утрачивается его понимание и разрушается правда в настоящем, и тогда замещается система ценностей естественного бытия условным наваждением, усыпляющим мещан простым отрицанием надежды на лучшее и призывами к долготерпению… Уверенность в завтрашнем дне сменяется желанием забыться и видеть сны … и тут «на помощь» приходит омертвевшая «церковь» чугунной оградой, монастырскими стенами, иконостасом до самого неба отделившаяся от ближних, от крещённого охлоса, порабощённого чиноначальникам, любящим себя, яко отделённое от мира и жизни личностное существование, ненавидящим «мир и всё, что в мире»: законы и традиции своего лапотного народа, общину, Родину, продающим иноземцам самую судьбу – будущее детей ближних своих и всё, что создано общим трудом предков на родной земле.

Церковь и продавшаяся инородцам мирская власть подают друг другу руки, чтобы вместе пользоваться народом, потреблять национальное достояние. И так происходит потому, что до сих пор не осознано нами, что субъективный «идеализм» «богочеловеческой», «обоживающей» самою себя личности много безнравственнее грубого плоского материализма и «вера» устремлённая не к Богу, но «вера» в себя, в свою самость, гораздо дальше от Истины, чем утилитарный невежественный практицизм. Потому и «святость» в современном понимании стала чисто иудейским «кодеш» - отделением достойных от недостойных и народ стал рассматриваться как биомасса, из которой выделяются особи, отрицающие его общественный профанный мир и «всё, что есть в этом мире», живущие отделённой от ближних молитвенной жизнью, стремящиеся к сакральным ценностям, «святые» в своей обособлённости от охлоса.

Это конечно же монахи, церковный клир, т.е. люди отгородившееся от мира непроницаемой стеной. И вот за церковной оградой, в кельях, в своей отделённости они обретают «право» на связь с божественной Личностью. Их личность, утвердившая себя благодаря разделению с ближними, землёй и родом, обретает-де целостность в единении со своим истинным «Я», которое является богом. То есть сам Бог идёт здесь на потребу человеческой личности. Забота о месте в раю преобладает надо всем и человек уже при жизни мыслит себя «обоженным» и этот «богочеловеческий» процесс «духовного восхождения» завершается т.н. «святостью». На наш убогий взгляд в такой «святости» нет и не может быть ничего Святого.
   
Вспомним Заповеди Нового Завета: заповедь любви к ближнему, заповедь о жите и плевелах, заповедь о возрастании человека, яко семени Древа Жизни в земле Рода своего. Наконец вспомним притчу о наёмнике и пастыре, где речь идёт об истинном руководстве и жизни на чужой счёт. «Сего ради Меня Отец любит, яко Аз полагаю душу за ближних моих. Никто не отнимает её у Меня, но Аз полагаю её от себя. Область имею положить душу мою за ближних, и область имею вновь от Бога принять её. Сию Заповедь принял Аз от Отца моего Небесного» ( Евангелие от Иоанна, гл.X, ст. 17-18).

О чём эти Заповеди? Это в конечном счёте Заповеди патриотизма, о любви к Родине и Отечеству, и это неудивительно, яко любовь к Богу зачинается в семье от любви к отцу и матери, братьям и сёстрам, от любви к ближним в родовой общине, от половой любви, где воспитанная Родом личность выражает себя до конца, отдавая всю себя другому тварному существованию, от любви к Родине, где человек научается Служению, как высшему жертвенному своему предназначению на земле (воинская служба, как понимали её в древности).

Можно сколь угодно много и долго рассуждать о любви к Богу, о посте и молитве, но ежели нет в декларирующем своё обращение к горнему миру общих ближним степеней любви и служения т.н. «твари», то бессмысленно сему «превыспреннему», «преображённому светом нетленным» адепту тратить напрасно время и силы, ибо ясно, что не имеющий любви к творению (…«к овцам») не почитает и Самого Творца.

« Земля, соответствующая низшему уровню развития человека, получается самой плохой. Но Земля – Богиня. Земля – мать. Ради неё наши предки шли на смерть. Низшей по отношению к чему она оказывается ? К Небу?...Земля не ниже, она в центре; Небо не выше, оно вокруг. Она не низшая, она ближняя. Наших предков земля носила; человек, устремлённый вверх по лестнице Иакова, жаждущий сбежать из этой «юдоли печали», попирает её ногами. Русское мировоззрение начинается за этой росстанью! Карабкающиеся на Афонские горы или на столбы аскеты могли быть святыми, но русскими они быть переставали» ( А.Андреев, «Очерки русской этнопсихологии», с.121-122, Санкт -Петербург, 1998).

Отечестволюбец и Благоверная – так определил русский народ своё отношение к Великокняжеской Тверской супружеской Чете. Их Святость – русская Святость! И сколько бы нам не тщились доказать, что нет и не может быть национальной веры, что вера выше национальности, мы в глубине души ведаем, что это не так. Ибо токмо через любовь к ближним в роде праведном становится верующим и Богу человек. « Кто говорит: я люблю Бога, а ближнего своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий ближнего своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит». «Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь есть от Бога; всякий любящий рождён от Бога, и знает Бога» (Евангелие от Иоанна, гл.IV, ст.20, 7).

Как видим в Евангелии речь идёт в первую очередь о том, что ближе нам, не о том что «трансцендентно», «абсолютно», не о «надприродном нравственном законе» побеждающим естество. Если бы было так, как полагают ушедшие от мира, от экстравертированности ушедшие в интровертированность, то святость действительно выражала бы себя в отделённости в первую очередь от своего же народа, от своей земли, от родовых естественных законов, от общества и государства. И тогда конечно Михаил Тверской и его Благоверная супруга Анна не были бы святыми.

Дело как раз состоит именно в том, что Святость, которая в русском народе была видна всем и каждому хотя бы благодаря бесчисленным исцелениям, странным образом не видна была церкви. А может и так, как у Игоря Талькова: « А золотые купола кому-то чёрный глаз слепили, ты раздражала силы зла, и скоро так их довела, что ослепить тебя решили…Россия…». В том то весь и кошмар, что именно в церкви, там, где человек надеется обрести Любовь и Истину и Единение с ближними, он находит почву для нечестивого возношения над себе подобными, разделение, надмение над Родом, национальностью, общественными и государственными интересами. Более того, во всём этом кому- то видится «Святость» ?!

Да не будет так! Святость – это то, что соединяет, понятно и без лишних слов каждому, и не токмо человеку, но и всякой твари Божией, всякому зелию, всякой былинке, произрастающей по воле Бога на земле! Это так, как писал протопоп Аввакум: «Наги кости мои псами и птицами небесными растерзаны будут и по земле влачимы – так добро и любезно мне на земле лежати и светом одеяну и небом прикрыту быти – небо моё, земля моя, свет мой и вся тварь – Бог мне дал». Как в этих гениальных словах слышно чуткому уху тихое веяние Духа Святого, дыхание которого пронизывает Единою Волею Творца всё мироздание!

И каким воистину удивительным образом сочетается с ними высказывание