РОКОВАЯ ОШИБКА (остросюжетная проза)

дыхание приостановилось. Вадим совершенно забыл, что Машенька в Брюсселе на стажировке и когда-нибудь им придётся расстаться. И, непроизвольно, со стоном, у него вырвалось: «А, как же я? Маша, я же люблю тебя!»
- Я, я... О, Господи! Вадим, я тоже люблю тебя! – она прижалась к нему. Но… как же быть, я должна уехать! Меня ждёт работа в Москве, - глаза её увлажнились от подступивших слёз.
- Машенька, милая, родная, я что-нибудь придумаю. Ты подожди, не торопись, не улетай, - зачастил он, - я же не смогу без тебя.
На следующий день, прямо с утра, Вадим развил бурную деятельность. Он помнил, хоть и не совсем точно, поговорку - «Спасение утопающего, дело рук самого утопающего» и, применив её к своему случаю, поднял на ноги все свои немалые связи и друзей. Было трудно. Машенькина компания хоть и поддерживала контакт с Российским торгпредством, но не настолько, чтобы зависеть от неё. Но Вадим был настойчив, он боролся за собственное счастье и очень надеялся – за счастье Маши!
К концу рабочего дня он так вымотался, что пришлось некоторое время посидеть, откинувшись на спинку кресла, без движения. Вадим был доволен и счастлив, его труды увенчались успехом – Маша останется в Брюсселе.
Вечером, при встрече, Маша, сияя улыбкой, бросилась в его объятия и, заглядывая в глаза, зачастила:
- Вадим, кричи - Ура! Меня оставили в Брюсселе, я буду работать в головной компании. Представляешь, я уже собиралась уходить, а тут, вызов к самому вице-президенту. Он поздравил меня с окончанием стажировки, сказал, что я себя хорошо, даже отлично, показала, как специалист, и они решили оставить меня здесь. Вадим, дорогой, он предложил мне место своего помощника. Ура-а-а! И вдруг, чего-то испугавшись, скорее всего его молчания, она, побледнев, дрожащим голосом спросила: «Вадим, ты что, недоволен?»
- Радость моя, я не нашёл ни единой щелочки в твоей сумбурной речи, чтобы вставить хоть слово. - Конечно, я очень рад за тебя! Я рад за нас обоих.
Вадим видел, Мария искренне радуется своему назначению, а ещё больше обрадовался он, когда она, не стесняясь прохожих, повисла у него на шее и стала целовать в губы.
Вадим не стал посвящать Марию, с каким неимоверным трудом стоило ему суметь оставить её в Брюсселе, тем более, помощником вице-президента головной компании.
Через полмесяца они заключили брак и уехали в свадебное путешествие по Средиземноморью.
Вадим очень беспокоился, что у них с Машей, как и с Ольгой, не будет детей. И винил он в этом, прежде всего себя - винил за прежний беспорядочный образ жизни. Но, когда они вернулись из круиза и его жена, ласково, как кошечка, прижавшись к нему, прошептала: «Родной… я, кажется, немножечко беременна» - радости его не было предела. Он выскочил на улицу, накупил кучу цветов и преподнёс их Марии…

                                                                                                       *    *    *
 В соответствующее природе время, родился прелестный мальчик. Он, был похож… он, был похож -  Вадим долго всматривался в ещё не оформившиеся черты ребёнка и, не сдержав волнения, спросил у жены:
- Ма-ша-а, на кого похож наш Вадим Вадимович? По-моему, копия я, правда, ведь?
- Конечно, дорогой, - раздался голос жены из другой комнаты, - он, теперь у нас – Вадим младший! Звучит?!
- Ещё, как звучит!
- Ты, доволен… моим подарком?
- Машенька, да я… да я готов за такой подарок тебя всю жизнь на руках носить!!!
- Ой, ой, так уж и всю жизнь?!
 В голосе жены Вадиму послышались игривые нотки…

     Глава  четвёртая.
 Втайне от Марии, Вадим решил организовать празднование её дня рождения в шикарном ресторане и пригласить всех своих и её друзей. Вадима младшего, которому исполнился один год, он планировал оставить с нянькой, предварительная договорённость с ней была. Подготовка к празднованию шла успешно - приглашения разосланы, ресторан закуплен, меню составлено. Оставались   лишь кое-какие незначительные мелочи, но он особенно не переживал - до дня рождения Машеньки оставалось ещё два дня, и он рассчитывал, что за это время успеет сделать последние приготовления. Он радовался как ребёнок, что сможет  хоть как-то, чем-то, отблагодарить жену за любовь, за подаренное ему счастье.
 Однако, планам его не суждено было воплотиться в жизнь. Поздно вечером им доставили срочную телеграмму из города, где проживала мать Марии и, Вадим, от возникшего нехорошего предчувствия, вдруг заволновался. Телеграмма была на Машино имя - он не посмел её вскрыть и прочитать.
- Машенька! – позвал он жену, - иди сюда, тебе телеграмма от твоей мамы. Она, наверное, заранее решила поздравить тебя с днём рождения.
- Принеси сюда, я Вадима младшего спать никак не могу  уложить, - услышал он голос жены из детской комнаты.
- Сейчас. Несу - и он, торопясь, направился в детскую.
 - Покачай Вадима, а я пока телеграмму прочитаю.
Покачивая кроватку с сыном, Вадим с нетерпением ждал, когда Маша прочтёт телеграмму и расскажет, что там написано. А она, прочитала один раз, затем, он это видел, второй и бледность легла на её лицо, а вскоре из глаз выкатилась первая слезинка.
- Машенька, что случилось?! - заволновался он. Говори, не томи!
- Мама умирает и просит срочно прилететь. - Вадим, закажи мне билет до Тулы.
- Хорошо, сейчас позвоню в Агентство, - он задержался на секунду, -  Маша, я полечу с тобой.
- А, кто останется с сыном? Вадим, ему ещё рано пользоваться самолётом.
- Он побудет с нянькой, она его обожает, и он не будет возражать... мне так кажется.
- Вадим, ты уверен? Может, будет лучше, если я слетаю одна, всё-таки няня не мать родная…  вдруг что-нибудь случится с Вадимом младшим?  А ты, всё-таки, отец…
- Маш, я на пару дней. Если у Людмилы Афанасьевны состояние здоровья станет получше,  я сразу же вернусь назад. Ну, не могу я отпустить тебя одну в таком состоянии, тебе станет плохо, а рядом меня нет…
- Вадим, может… я… всё же…
- Нет и, нет! И, даже не вздумай спорить, я заказываю на утренний рейс до Москвы два билета. Да, Маш, телеграмма заверена врачом?
- Да.
- Значит, затруднений с заказом билетов не будет.

                                                               *    *    *
 Они прилетели в Тулу ночью и на такси поехали дальше. В живых, они Людмилу Афанасьевну уже не застали. Она скончалась около трёх часов назад, так и не дождавшись, дочь. Вадим расстроился не только потому, что умерла мать Марии, но и от чувства собственного бессилия хоть как-то облегчить горе Машеньки. Старшая сестра, Вера, ещё не приехала и он, сочувствуя жене, подумал, что правильно поступил, настояв на поездке. Всё-таки вдвоём горе легче перенести, особенно, когда рядом есть кто-то близкий.
 Он вспомнил смерть, и похороны своей матери. Она скончалась вскоре после его выписки из больницы. Подряд две смерти близких ему людей, добавили серебра на его висках. Он тогда был один, не считая соседей пришедших на похороны, и некому было согреть его душу, утешить его. Наверное, поэтому он и не отпустил Марию одну. Он, казалось, предчувствовал, что должен быть рядом с женой, что не должен покидать её ни на мгновение.
 После поминок, когда Вадим проводил последнего из присутствующих и собрался заняться уборкой стола, из спальной комнаты послышался крик отчаяния, похожий на «Нее-ет!» и громкое рыдание любимой Машеньки. Затем, она опять закричала - «Нет, нет, нет!» и не успело прозвучать последнее «Нет!», как послышался звук падения тела. Вадим решил - у Марии сдали нервы, и она потеряла сознание.
Он бросился в комнату на помощь жене. Она лежала на полу без движения, бледная, до синевы. Вадим страшно перепугался. Наклонившись, чтобы поднять жену и положить её на тахту, он увидел у неё в руке общую тетрадь в синей, коленкоровой обложке. Отбросив тетрадь в сторону, Вадим сбегал за водой, побрызгал Маше на лицо  и подул на её бледный лоб.
- Любимая, очнись, я здесь… я рядом с тобой! - прижимая и целуя жену, с глубокой тревогой шептал Вадим. - Пожалуйста, приди в себя! Я не дам тебя в обиду… я с тобой!
Его усилия оказались не напрасными. Маша, вначале вздохнула, затем, её глаза медленно открылись.
- Машенька, тебе плохо?! Чем я могу тебе помочь, ты только скажи, я всё сделаю! – продолжал шептать он, посеревшими от страха за жену, губами.
 В ответ на него смотрели не глаза его любимой Машеньки - на него смотрела сама смерть!  В заплаканных глазах жены не было прежнего задора и огня - в них плескались боль, отчаяние, неверие и только где-то, на самом донышке глаз, он увидел прежнюю любовь.
- Машенька, родная, что случилось?!
Он почувствовал, как она поёжилась, словно ей было нестерпимо холодно а, затем, повела глазами по комнате.
- Ты ищешь тетрадь? – почему-то сразу догадался Вадим.
 Маша, не произнеся ни слова, кивнула головой, и лишь потом, прошептала: «Вадим, помоги мне сесть. Возьми тетрадь – это мамин дневник. Прочитай, что написано в нём и, если сможешь,  опровергни».
Ничего не понимая, он повиновался её просьбе. По мере того, как до него доходил смысл записей в дневнике, он всё больше понимал и ужасался – Машенька и он… Ооо, Господи!!! Он и Машенька… они… они… - Та... грозовая ночь… значит… значит, он изнасиловал не Веру, а её мать, Людмилу Афанасьевну, Машенькину маму, и… и, Машенька его дочь. За какой-то, невыразимо короткий  миг, волосы на  его голове стали совершенно белыми.
- Значит, всё правда…, - с болью и отчаянием прошептала Машенька, - значит, всё правда, - повторила она.  - Мне… мне… остаётся только умереть.
-  Машенька!!! - закричал он, - а, как же наш сын?! Он-то, каа-ак?!
- Вадим, родной, я оставлю записку Вере, она воспитает его, и, надеюсь, не раскроет тайну  его рождения… никогда и никому! На минуту задумавшись, она  ласковым голосом добавила: «Я  люблю тебя, Вадим… очень люблю, и всегда буду любить, но жить с таким грузом на душе я не смогу, и не хочу. Сама я умереть не могу… отравиться? Брр! Убей меня, Вадим!
- Машенька, жена моя, любовь моя! – зарыдал Вадим, - это было в прошлом, далёком-далёком прошлом, это ошибки молодости! Это - случайность, это роковая ошибка, Машенька! Родная моя, прости! Если бы я раньше знал, что так может случиться! Господи, если бы я знал! Давай уедем далеко-далеко, где нас никто не знает…
- Вадим, даже, если мы уедем за тридевять земель, в тридесятое царство, мы всё равно будем знать и помнить о совершённом грехе… - Убей меня, Вадим!!! - закричала она мужу. Я слабый человек, я женщина, я не смогу сама себя убить, но и жить с таким грузом я не смогу!!! Я умоляю тебя! – она  упала перед мужем на колени. - Умоляю!!! - Дорогой, любимый - убей меня!!!
Рыдания сотрясали её тело.
 Вадим, с помутневшим от горя взглядом, с сердцем, бьющимся с такой силой, что, казалось, оно сломает рёбра, достал винчестер, зарядил и, направив стволы в грудь   жены, нажал на курок! Ему показалось, что это грянул гром над всей его жизнью!
 Из Машенькиной груди, фонтаном запульсировала кровь. Он расслышал, как  она,  умирая,  прошептала: «Спасибо,  муж  мой! Па-паа, мне бо-ль-но…!»
 Вадим, почти ничего не соображая от горя, но проклиная себя, лёг рядом с женой на пол, обнял её и, прижав дуло ружья к подбородку, нажал на курок!
Пока грешная душа его прощалась с телом, он успел прошептать: «Машенька, доченька… жена моя... любимая… подожди, я иду за тобой…!»

---<<<>>>---