зияющими пустыми оконными проёмами. Дымы, пожары, развалины, светящиеся мерцающими бледно-зелёными ионизированными бликами. И в дополнение, поднятые из моря светящиеся водовороты. Собрав в столбы морскую воду, они, казалось, и её подожгли, выбираясь из обмелевших водоёмов на сушу и заливая там пылающие развалины. Иссушающие клубящиеся грязно-белые пары накрыли уничтоженный город. Нет, всего не перескажешь, не передашь никакими словами – Энтеррии не стало! Было так тяжко, что хотелось выбежать из бункера и всё разом кончить, но я заставлял себя смотреть, запоминать, и потом пережил увиденное не один десяток раз в кошмарных снах
- А люди? – спросил Рамир осевшим от волнения скрипучим голосом. – Как они?
- Они? – пустой взгляд Власта был направлен поверх головы сына, словно он всё ещё вглядывался в то, как гибла Энтеррия. – А они – никак! Задыхаясь от недостатка съеденного огнём кислорода, они выползали из убежищ и тут же в сухом перегретом воздухе вспыхивали сине-багровыми факелами, стараясь поспешно содрать пылающую одежду, а потом и лопающуюся пузырями от жара кожу, и падали, скрючившись в неестественных позах и захлебнувшись радиаионизированным жаром. Иные, обгорев до коросты, до белеющих костей, лишившись глаз и ушей, брели, спотыкаясь, неведомо куда, протягивая сожжённые руки с лохмами обвисшей кожи, пока не теряли остатков сознания, и тоже падали, чтобы больше не встать, не мучиться. Многие ползли, извиваясь всем телом словно на горячей сковороде, другие сидели, прислонившись к развалинам, и безвольно ждали облегчающего конца. Это были уже не люди. Но и тем, кто пострадал меньше, не позавидуешь – их ждала скорая и неминуемая смерть от облучения.
- Почему же нельзя было впустить в подземелье всех ещё до бомбардировки, хотя бы на время, пока она не кончится, а потом бы они ушли, - продолжал негодовать спустя много-много лет молодой радетель нации.
Власт перевёл взгляд издалёка на него, несмышлёныша.
- Ты думаешь, они бы ушли? – Глава погибшего народа скупо усмехнулся. – Или мы бы их отпустили? – Он медленно отрицательно покачал головой. – Нет, конечно. Но очень скоро, подъев припасы, пришлось бы в поисках пищи выходить всем на заражённую территорию и умирать всем.
- Ну, впустили бы хоть тех, кто остался более-менее цел, - пытался как-то помочь давно исчезнувшим предкам Рамир.
- Зачем? – чуть повысил голос Глава. – Что бы это изменило в их состоянии? Наши биоинженеры научились чинить и менять любые органы, но не умели остановить лучевого поражения. Никто бы всё равно не выздоровел, и они так же умирали бы в страшных муках, отравляя своими воплями и стенаниями настроение здоровых. Всегда надо честно оценивать свои возможности и соразмерять поступки с реальностью. – Он опять сжал ладони в один кулак. – Нельзя было рисковать ради эфемерного спасения всех в ущерб тем, кого я тщательно отобрал для продолжения энтерийского рода. Они должны были, пережив бойню и адаптировавшись к послевоенным условиям, к жизни под заражённой территорией, дать новый импульс нового развития человечества. Тогда я не сомневался, что прав, и не винил себя в жестокости. – Власт замолчал, бесцельно водя ладонями по столу. – Может быть, будь я тогда сегодняшним, поступил бы по-иному. А тогда… тогда мы все думали только о том, как бы выжить самим. Война ещё только набирала обороты, а Энтеррии фактически уже не было. Осмелев, серые двинули на нас бронетехнику с жароизоляционным покрытием. Она медленно и тяжело, словно ощупью, продвигалась по высохшей долине природной реки, огибая с фланга разрушенный город. Они были уверены, что наконец-то покончили с извечными врагами, но крупно просчитались. Когда вся армада оказалась под горой, на которой был наш командный бункер, мы включили хорошо замаскированные и до сих пор не использованные инфразвуковые установки. Наведённое электромагнитное поле высокой интенсивности, совпадающей по частоте с частотой органов человеческого тела, проникало через антенны бронемашин к экипажам, лишая их разума и заставляя повернуть обратно, на своих. Да и вообще, не думаю, что у серых, на их территории, было лучше, чем у нас. Им доставалось не только от нас, но и от других, спешащих поквитаться со «старшим братом». Можно было и прекращать бойню, но разве дерущихся остановишь. – Большой драчун энергично погладил ладонью щеку, будто кто-то совсем недавно съездил по ней. – И тут в паскудное дело вмешался космос. Раздался удар такой силы, что вздрогнула вся Планета, притормозив вращение вокруг оси. Нам показалось, что качнулась вся гора, в склоне которой мы находились. Нас отбросило, больно ударив, к другой стене. Жутко заскрипели-завизжали толстенные гранитные плиты, перекрывающие бункер и сдвинувшиеся по соединительным швам и вновь образовавшимся трещинам, из которых на наши головы посыпалась истёртая гранитная крошка и отвалились небольшие куски породы. Все телеэкраны выключились, в оптические телескопы ничего не было видно. Мы оказались слепы. Такой силы ядерного удара мы не ожидали и не могли даже предположить, что у кого-то есть заряд такой мощности. На нас были защитные комбинезоны, надеть шлемы хватило и минуты, и вот мы совместными усилиями с помощью ломов пытаемся открыть выходной люк. Понадобились огромные усилия, паническая торопливость, ссадины и мозоли на руках, чтобы освободить его наполовину и выбраться наружу. – Власт немного помедлил, концентрируя воспоминания. – То, что мы увидели, не укладывается ни в какие фантазии. Всё, что ещё стояло – выжженные изнутри дома и производственные корпуса, сохранившиеся одиночные стены, ополовиненные трубы, обгорелые деревья и столбы – всё лежало, превратившись в груды обломков. Исчезли все наши радары и антенные комплексы, нам нельзя стало ни защищаться, ни воевать. Грязно-серые радиационные дымы, туманы и облака собирались в огромные горизонтальные круговерти, втягивались внутрь колец и уходили в стратосферу и, наверно, ещё выше, как будто какой-то гигант втягивал их в трубу, словно атомные грибы перевернулись вверх тормашками. Воздух быстро очищался. Я приоткрыл клапан шлема, попробовал вдохнуть, и, оказалось, что дышать трудно, воздуха не хватало. А внизу… то, что мы увидели внизу, потрясло ещё больше. Огромная морская волна, выплеснутая инерционным ударом из моря, накатывалась на город, поглощая и вычищая развалины, скрыла их и ушла дальше, оставив котловину моря почти пустой. Можно больше не беспокоиться о сохранившихся в живых после бомбёжки. Горизонт очистился, стало заметно холодать. И тогда мы увидели широкий и густой белый шлейф, под острым углом вонзавшийся в Планету и под таким же углом, заметно утончившись, уходивший ввысь.
- Астероид! – догадался один из наблюдателей. – Вот кто нас тряханул. Очевидно, не маленький. – Да уж точно не из маленьких, это мы поняли, когда, оглянувшись, увидели, что наша опорная скала разорвана широкой трещиной, а склон, в котором был командный пункт, съехал вниз. Поразительно, что мы уцелели. Удар космического рефери пришёлся, к нашему счастью, по территории серых, очевидно, в качестве штрафного в наказание за грубое нарушение правил мирного сосуществования. – Власт улыбнулся, порадовавшись, что сумел выразиться на молодёжном сленге. – Пришелец взорвался, - продолжал между тем догадки наш астроном-любитель, - нанеся и динамический и воздушный удары, отзвуки которых разной силы прокатились по поверхности всей Планеты. Часть оторвавшейся при взрыве глыбы срикошетировала и ушла в космос. – И он был прав. Потом уже, расшифровав космические снимки с двух оставшихся не сбитыми спутников-разведчиков, мы увидели и подлёт громадного бугристого серо-чёрного астероида, по всей вероятности, в большей массе металлического, и удар по территории серых вблизи их столицы, и гигантский взрыв, помощнее любого ядерного, покрывший взрывным облаком большое пространство, и отлёт беспорядочно крутящейся оставшейся части астероида. Не исключено, что он подхватил и унёс на себе прилипшие фрагменты нашей почвы с микробной и бактериальной живностью и когда-нибудь где-нибудь снова вонзится в какую-нибудь планету-странницу и даст ей начало нашей жизни. – Власт покачался в кресле со стороны на сторону, откинулся на спинку. Видно было, что он очень устал от тяжких воспоминаний. – А пока у нас стало нестерпимо тихо, и стало ясно, что война закончилась. Настала горькая пора подсчитывать убытки. Вернувшись в бункер, стали пробираться в пещеры по подземному ходу, разгребая руками завалы. С трудом пролезли и оказались вот здесь, в этом моём кабинете, где дежурил комендант. Электричества не было, светила аккумуляторная лампа. – Речь Власта стала отрывистой, предложения краткими, обозначающими только факты. – Комендант сообщил, что в городе паника, много обрушений кровли, есть погибшие и раненые. Часть народа пыталась в панике прорваться на поверхность к свету, но была остановлена ментариками, там тоже были погибшие и раненые. Больше всего народ беспокоили темнота и неизвестность. В целом же подземный город, хотя и пострадал сильно, но устоял. Может быть, помогло то, что пещерный комплекс был образован почти полностью в древних относительно пластичных известняковых породах, смягчивших резкий динамический удар. Обрадовало и то, что нарушена была только электропроводка, а электростанция осталась в рабочем состоянии. И была вода, много воды, скрытой в подземном море под пещерой, а с ней и электролизный кислород для подземного воздуха, и питьевое и техническое водоснабжение. Правда, мы ещё не знали самого главного: что мы остались на Планете фактически одни, что Планета замедляет вращение вокруг оси, что она теряет от этого устойчивое и мощное электромагнитное поле, а с ним и ионизированную защитную оболочку и, в конце концов, атмосферу. Мы пока многого не знали, но были полны желания выжить. – На пульте замигала красная лампочка. – Слушаю! – склонился хозяин кабинета к микрофону.
- Совет собрался в полном составе, - сообщил чей-то деловой голос.
- Иду. – Власт поднялся. – Надеюсь, ты узнал обо мне достаточно, чтобы не стесняться родства.
Рамир тоже поспешно встал.
- Я… я… - он никак не мог подобрать нужного выражения. В голове с калейдоскопической быстротой в хаотическом беспорядке мельтешили всякие слова и стандартные фразы, но всё было не то, не то… - я… я уважаю тебя, - только и нашёлся, светлея.
Отец рассмеялся, оживив морщины и глаза.
- Этого достаточно. – Подошёл к сыну, дружески хлопнул по плечу. – Ещё встретимся.
-------
Он мчался к себе быстрее ветра, спеша обрадовать старшего друга, что тот оказался прав, дважды прав.
- Микрар! – не вошёл, а ворвался в келью. – Микрар! – Тот, не шевелясь, лежал на кровати. – Да проснись же ты! – подбежал к нему, схватил за плечо и вдруг, оторопев, увидел свежую узкую полоску, опоясывающую шею и налитую тёмной подкожной кровью, полоску от удавки, подлого орудия мести, распространённого среди серых. Повернул голову друга лицом к себе и ещё больше похолодел, увидев распухший синий язык, торчащий изо рта в смертельной гримасе. – Гады! Сволочи! – Если бы у него не отняли пилайзер, Рамир
