Надо торопиться – и всё, «а то»… - продолжил было за него Рамир, но так и не нашёл вероятного продолжения. Ему изначально не нравилась космическая затея, в которой всё зыбко и неопределённо. Он привык физически копаться в грунте, камнях, обнажениях, рудоносных выходах, далёкие миры для него были чужды и неинтересны – их не пощупаешь. Всё, что сейчас говорилось, казалось нереальным, несерьёзным, взрослой забавой, и он решил, поскольку влип в эту затею, не напрягаться чересчур, делать только то, что прикажут, не высовываясь с инициативой, и как-нибудь перетерпеть эту каторгу. Ладно, лететь - так лететь, торопиться – так торопиться, но лично ему торопиться некуда, и всё же – «а вдруг»… - и опять не нашёл продолжения. А конструктор клятвенно убеждал, что у них получится и без «вдруг», поскольку звездолёт оснащён надёжнейшей компьютерной автоматической системой навигации и доставит астронавтов к Голубой без их активного участия, и только надо будет в ручном режиме сблизиться с планетой, сделать один-два облёта и совершить посадку. И эти элементы управления должны быть отработаны здесь до автоматизма. Ещё оба отправителя долго убеждали молодых астронавтов обязательно вернуться, как будто те не хотели того же или намеревались дезертировать на Голубую. Как тонко резюмировал подручный: «без возвращения звездолёта смысла в экспедиции нет». А корифей космонавтики ещё и ещё раз напоминал о важности индивидуальных заданий, особенно того, что выдал медикам. Рамиру даже захотелось узнать о его содержании. Самое лучшее и простое задание досталось Астрару: сидеть в звездолёте и не рыпаться, пока остальные копошатся на чужой планете.
- Как вы считаете, - задал единственный вопрос самый неподготовленный и самый равнодушный из астронавтов, - за какое время нам удастся смотаться туда-сюда?
Руководитель озадаченно похлюпал носиком, вернее, тем, что от него ещё осталось, посчитал и, соображая, как бы не огорчить улетающих туда, не нашёл, однако, для ответа ничего лучше правды:
- Вашей жизни хватит.
«И на том спасибо!» - удовлетворился ответом Рамир, тоже хлюпнув более весомым носом.
- Кто же полетит тогда потом? – поинтересовался ещё запредельным будущим.
Старичок неопределённо пожал плечиками – ему-то и ближайшее будущее не светит.
- Вероятно, новый экипаж. Думаю, что он первым останется на Голубой, отправив звездолёт обратно в автоматическом режиме за следующей партией переселенцев.
«Фантаст, однако», - подумал любознательный астронавт. – «А что, если нам остаться?» - и сразу же: - «Ни-ког-да!»
Тренировки понравились. Теоретическую подготовку вёл подручный, который на деле оказался толковым мужиком, рассказывающим доходчиво и занимательно о звёздах, звёздных системах, звёздных реперах, планетах, туманностях и мусорных космических осколках, от которых звездолёт научен отклоняться самостоятельно. Рамиру, с его развитой геологической зрительной памятью, звёздная наука давалась легко, запоминаясь надолго, и скоро голова его по ощущениям превратилась в плотную туманность, перенасыщенную звёздными скоплениями. Звездочёт показал и Мерцающую галактику с Голубой планетой и пасущей её звездой, правда, в компьютерном изображении. Но и упрощённая схема впечатлила, стала ясна цель и вызвала естественный вопрос:
- А её не сорвёт с хвоста, пока мы летим?
Преподаватель ухмыльнулся, порадовавшись любознательности ученика.
- Успеете.
«И ладно», - успокоился Рамир. В общем, второй пилот-астронавт оказался способным малым и даже обставил первого, но не высовывался, соблюдая установленные себе ограничения. В памяти ненароком возник последний разговор с убитым другом, и он задал ещё вопрос:
- А нельзя ли нам как-нибудь прихватить с собой оттуда сюда, для нашей Планеты, хотя бы немного магнитного поля?
Старичок с подозрением посмотрел на молодого - уж не свихнулся ли тот от учебных успехов? – и рассмеялся дребезжащим смешком умудрённой старости, испорченной наукой.
- Попробуйте, - разрешил. – А что толку? – сразу и возразил обоим. – Для устойчивого магнитного поля нужен приличный магнитный момент, а он может быть только у вращающейся вокруг оси планеты. Наша, к сожалению, замерла.
Рамир тут же хотел предложить свой классный метод оживления магнитного момента, но, вспомнив, что решил не высовываться, не высунулся.
Физподготовкой руководил старший технарик-звёздостроитель, здоровенный дядя, абсолютно лысый, смуглый, улыбчивый и разговорчивый не по комплекции. Вся его команда уже была расформирована и распределена по другим объектам, а он и ещё трое остались в залог до отправки их детища. Когда он узнал, что Рамир тоже технарик, да ещё и геолог, друг природы и космоса, и в числе счастливцев оказался не по своей воле, то совсем размяк, и они сразу стали друзьями. Работы у него с астронавтами было одновременно много и мало. Мало потому, что тренажёров было мало – одна захудалая малоамплитудная центрифуга и несколько силовых тренажёров, а много потому, что они то и дело выходили из строя, и приходилось их чинить. В общем, работящие руки Космара – так звали нового знакомого Рамира – никогда не знали покоя.
- Как это вам удалось сварганить такую огромную махину? – спросил как-то геолог-космонавт в перерыве между силовыми упражнениями. Старший технарик тяжко вздохнул, словно ещё не освободился от непосильного груза.
- Удалось, как видишь. Власт собрал здесь перед катастрофой лучших звёздостроителей, а они постарались в полной мере передать свой опыт и знания нам и, главное, внушили ответственность за наше ответственное дело. Естественно, что без умных приборов и технологий не обошлось. Знаешь, что такое трёхмерные принтеры?
- А зачем мне это знать? – последовал резонный вопрос-ответ.
Космар снисходительно к тупости друга улыбнулся.
- Так знай: это то, что позволило нам конструировать и производить детали на малой площадке без громоздких станков, минуя сборный конвейер, и сразу закреплять их на звездолёте. Уяснил?
- Понятно, - ничего не понял геолог. – Слушай, у тебя здесь, - показал на тренажёры, - всё ломается, а кто будет чинить наш большой тренажёр в полёте?
Главный ремонтёр ещё шире растянул маленький рот.
- Возьмёте с собой, починю, - и нахмурился: - А то здесь, в городе, стало слишком неспокойно.
- Что там? – в вопросе Рамира было больше равнодушия, чем участия. Он под той жизнью, по совету Астрара, подвёл черту.
- Мигранты бузят, - кратко объяснил Космар. – Их стало больше, чем нас, коренников, и они, воспользовавшись численностью, требуют, обнаглев, уравнивания в правах, свободного доступа в развлекательные залы, сменность на тяжёлых работах, всего и не перечислишь, они и сами, наверняка, не помнят всех требований. Пока ментарики справляются.
- А Власт? – спросил Рамир о главном энтерике, единственном, судьба которого его ещё волновала. – Что он?
- Не знаю, - Космар устало пожал плечами. – Давно не видел и не слышал, - и чуть помолчав: - Чего-то выжидает.
«Выждет, пока все бунтари засветятся, и разом прихлопнет», - со злорадством подумал сын.
Больше всего ему понравилась подготовка в большом и глубоком бассейне. Это был первый водоём, освоенный им в жизни. Он и не представлял себе, как это здорово бултыхаться в упругой прозрачно-зелёной воде и чувствовать, как потоки её скользят вдоль тела. Жалко, что упражнения голышом перемежались с упражнениями в полной космической экипировке, включая герметичный скафандр, а на подошвы им навешивали свинцовые подмётки так, чтобы не топили до дна, а позволяли кувыркаться и передвигаться в воде широкими прыгающими шагами, словно в невесомости. Рамиру это напоминало бег по поверхности в разреженной атмосфере Планеты. Как-то, когда они в полном удовлетворении упражняли мышцы голышом, к нему неожиданно подплыла Стерра, и Рамир даже вынужден был выставить перед собой защиту в виде большого мяча, с которым они ныряли, пытаясь погрузить его как можно глубже, и он-то и остановил сближение голых тел.
- Я всё хотела сказать, - сказала-таки неприятная женщина, - что совсем не ожидала увидеть тебя здесь, - и улыбалась, а глаза глядели насторожённо сквозь недавние воспоминания и о дуэли, и о встрече у Власта.
- Взаимно, - ответил он кратко телепатически, боясь набрать воды в рот, поскольку плавал ещё не лучше свинцовых подошв.
- А ты парень ничего, - похвалила и, оттолкнувшись от мяча, проплыла вокруг, чтобы убедиться в похвальном определении. Она-то, умело приспосабливаясь к любой обстановке и к любым обстоятельствам, и в воде чувствовала себя словно в родной среде.
- И ты тоже… - он не нашёлся сразу, как её определить, и только повторил, - ничего. – Хотел было сказать невзначай «парень», поскольку женского в её внешности почти ничего не было.
- Почему бы нам не подружиться? – опять подплыла ближе и тоже ухватилась рукой за мяч.
- Придётся, - он никак не мог найти нужную тональность разговора и отделывался отдельными словами. А ей хоть бы что, она не желала видеть и слышать явной неприязни.
- Слушай, - настырница снова перешла на телепатию, чтобы другие пловцы, старательно топившие мячи, не подслушали занимательной беседы, - не прийти ли мне к тебе? – и смотрела безотрывно, весело и бесстыже глаза в глаза, словно гипнотизируя.
- Зачем? – испугался Рамир.
Она громко засмеялась и тут же закашлялась, набрав ненароком воды в широко открытый ротик.
- Как зачем? Займёмся… - и сквозь визгливый хохот: - упражнениями.
- Ты что? – ему такая подготовка не понравилась. – Забыла, что всюду телекамеры?
Стерра умерила смех, оставив только улыбку.
- Ну и что? – не сдавалась. – Пусть смотрят, кому интересно. – Рывком отобрала мяч и нырнула, сверкнув в свете ламп блестящим от стекающей воды мужским задом.
А Рамир потом, после бассейна, всё никак не мог заснуть, опасаясь, что придёт, и придётся, сдавшись и ослабев, заняться гнусными упражнениями. Но она, то ли к облегчению, то ли к сожалению, не пришла, наверное, всё же постеснявшись посторонних телеглаз.
Наиболее интересными были занятия-упражнения в звездолёте. Гладко зализанный громадный приплюснутый овалоид был закреплён с наклоном в половину прямого угла ажурной стальной конструкции стартового комплекса, нацелившись в толстенные железобетонные лепестки крыши. В самом низу днища выступали крупным гофром блестящие сопла, выше которых портили гладкость два больших спиралевидных электромагнитных толкателя. В противоположном верхнем тупом торце матово отражались в электрическом освещении овальные иллюминаторы, а за ними была открыта внутрь тесно пригнанная к корпусу и тоже овальная дверь, к которой добираться нужно было в пристроенном снаружи лифте. Космар с воодушевлением и гордостью подробно рассказывал об устройстве своего детища, но Рамира детали не интересовали, зачем они ему в одном полёте? Он только запомнил, что коллективная космическая гробница оснащена, кроме мощнейших электромагнитных двигателей, ещё и компактным реактором ядерного синтеза для обеспечения электроэнергией электромагнитных установок, многочисленных приборов и манипуляторов, а также для обогрева, освещения и короткопериодных скоростных манёвров. А ещё для
