маленьким, беспомощным, затерянным возле заблудившегося огонька, едва видного с высоты птичьего полета. И жутко стало Южину от сознания собственного ничтожества.
Но вот от соседнего костра донеслись позывные программы "Время". То чабаны включили транзисторный телевизор. И чары исчезли.
Но еще долго будет вспоминать Южин и этот костер, и это поле маков, и смуглую фигуру девушки на этом поле, отважно кинувшуюся навстречу дикому табуну.
И засосет у него под ложечкой от невыносимой тоски по безвозвратно ушедшей юности. Их с Раей юности, их с Раей первому счастью.
— Господи, — подумал Южин, — будто вчера все случилось! А ведь пятнадцать лет пролетело и словно один день. Вот и эти месяцы промелькнут, не заметишь.
Он успокаивал себя, хотя прекрасно понимал, что как раз эти-то месяцы будут тянуться бесконечно, потому что за это время Рая заняла в его жизни свое положенное место. И теперь, когда это место опустело, пусть даже временно, Южину стало горько и неуютно.
Он хотел верить, что и в Раиной жизни образовалась такая же пустота, и что ей сейчас так же, как и ему, несладко и одиноко.
—
