ПАРИ (новелла о человечьей стае)

В некотором мире, очень далёком, но очень сходном с нашим, было лето, был солнечный день и было тёплое море. В парке, находящемся довольно высоко над слепящим глаза морем, в тени деревьев расположилась шумная группа молодых людей, юношей и девушек. Для простоты пусть имена у них будут похожи на наши. Так вот, к этой компании подошёл высокий стройный, спортивного вида парень. Его встретили более громким всплеском радостного шума. Он приветственно поднял вверх обе руки.
- Привет, привет! Рад вас видеть. О-о-о, Ларик! Сколько лет, сколько зим! - воскликнул он, обращаясь к одному из группы, составляющему центр шумного сборища.
- Ну, не так уж и много: всего две зимы и одно лето. - Ларик, слегка улыбаясь, протянул ему руку. - А ты, Жорж, всё тот же.
- Само собой. Нам ли меняться, - Жорж пожал протянутую руку, - у нас жизнь как текла, так и течёт, всё в том же русле.
Жорж засмеялся, засмеялись и все остальные, сквозь смех каждый на свой лад, подтверждая это высказывание. И опять центром внимания стал Ларик. Вновь на него посыпались вопросы, чтобы Жорж вместе с ними мог оценить перемены, происшедшие с их другом. Хотя самому Ларику рта не давали раскрыть - на задаваемые вопросы отвечали сами, подчас в один голос. Они уже успели наговориться и теперь с удовольствием пересказывали всё Жоржу, слушающему их со снисходительной улыбкой - если не находиться в той эйфории, что охватила ребят, можно было заметить, что его коробит такая восторженность и такая яркая заинтересованность Лариком, легкомыслие и эгоизм которого до сих пор витали в его облике.
Но очень скоро разговор переметнулся к предстоящему вечеру - очередному субботнему празднеству, устраиваемому в кафе "Манту". Ларик на этот раз в необычной для него здесь роли - он отдыхающий, он гость. Немного странно для него, проведшего в этом курортном городке почти все осмысленные годы своей жизни, лет с пяти, когда сюда переехали его родители, и до встречи с Никой около двух лет тому назад.
Приятели расположились в самой высокой части парка, на веранде, с которой открывался великолепный вид на море. Шум прибоя доносился сюда слабым наплывом мягких звуков. Шелест листьев над головой временами заглушал его. Тени от листьев, солнечные блики скользили по радостно возбуждённым от встречи лицам.
- Ларик, ты, конечно, придёшь не один? - смешливо фыркнув, с нескрываемым любопытством поинтересовалась Лийка, выражая этим вопросом не только свою личную заинтересованность. Вряд ли вокруг Ларика так толпились бы и так дружно "смотрели ему в рот", если бы не та, с которой он некогда уехал отсюда. Если бы не Ника. Второй раз она в их городке, и теперь есть возможность не только увидеть её вблизи, но и пообщаться с ней в качестве подруги их старого знакомого. Правда, никак всё же не укладывалось в головах его приятелей, а главное, не принимала душа такое сочетание: их Ларик и блистательная певица Ника!
- Ума не приложу, Ларик, - хлопнув его по плечу, воскликнул рыжий Конопушка, выразив общее настроение, - как ты смог за неё зацепиться? Ты же у нас, ну, совсем не Аполлон! И уж совсем не гений!
- И не граф!
- И не сын миллионера!
Приятели развеселились ещё больше, выкрикивая приемлемые кандидатуры в пару Нике. И в итоге они здорово завели Ларика, хотя при таком напоре не выдержал бы и хладнокровный флегматик, каковым Ларик явно не был. Но пока он крепился, натянуто смеялся и иногда пренебрежительно кривил губы, видимо, считая ниже своего достоинства отвечать на подобные выпады. Можно ведь все эти крики посчитать и за дружескую шутку, и за своего рода комплимент.
Смеясь и добродушно злословя, ребята с пристрастием рассматривали своего старого знакомого, оценивая его уже с новых позиций. Да, Ларик и впрямь не Аполлон и не писаный красавец, но очень гибок и мил, если можно так сказать о юноше, а не о девушке. Он чуть выше среднего роста, лицо тонкое и живое, очень выразительное, волосы тёмные и послушные. Пожалуй, если забыть, что перед вами ваш приятель, привычный, как смена дня и ночи, которого вы знаете как облупленного, вполне можно допустить, что им кто-то не на шутку увлёкся. Но не на столь же долгий срок!
А девицы продолжали ахать и млеть - ну, как же! Ника! О-о-о!
- Удивительная женщина. - мечтательно выдохнула Лийка.
Ларик остро реагировал на все реплики; эту он воспринял с особым удовольствием и облегчением. Но передышки ему не дали.
- Ага, удивительная... - ворчливо отозвался Big Ben, самый длинный в компании парень, - Но, по-моему, ещё более удивительно, как это нашему Ларчику до сих пор удаётся быть рядышком, а? За такой срок, Господи, чего только не случится... Или ты уже просто так бегаешь, только вид создаёшь?
- Ты уже не любим?! - в ужасе воскликнул Конопушка, в драматическом порыве покачнувшись и схватив Ларика за руки выше локтей.
Ларик нервно рванулся из объятий Конопушки и только и смог в ответ воскликнуть:
- Да отстань, ты!
- Нет, правда, Ларик, разреши задачку, - не унимался Вig Веn, - сколько сил надо приложить к хвосту, чтобы его и трубой держать, и дорожку мести, и вовремя под брюшко прятать? Ведь просто так рядом с такой долго не продержишься, а?
Приятели хохотали, Ларик из последних сил крепился, Жорж пока помалкивал, внимательно следя за развитием событий.
- Ну, Ларчик, ну скажи, - лисичкой потянулась к нему Флинн, миниатюрная брюнеточка, очень яркая и очень красивая, - трудно удержаться рядом с такой возлюбленной?
На веранде стало тихо. Ждущие, нескрываемо любопытствующие взоры, как рентгеновские лучи, пронизывали его со всех сторон. Ларик не выдержал.
- Если нет любви, ничто не удержит. - сказал он и густо покраснел от досады за сказанное.
Приятели прыснули смехом и от своего, и от его смущения, и от его слов, прозвучавших некой цитатой из учебника. Сразу же нашлись усомнившиеся, не преминувшие выразить это сомнение вслух и в форме довольно-таки язвительной. Его стали явно поддевать, высказывая разного рода подозрения и вызывая его на откровенность. Жорж пока держался в тени, но отдельные его реплики отнюдь не снижали боевой дух группы. Ну-ну, казалось, говорил его вид, и сколь долго вы продержитесь, уважаемый друг Ларик?
И Жорж не ошибся. Они взвинтили Ларика до такой степени, что тот в своём ответном на их нападки крике души брякнул фразу о том, что она безумно влюблена в него. Ого! Безумно влюблена! В него! Смешно. Все, конечно, дружно не поверили. Иначе и быть не могло: такого поведения требовали правила игры. Хотя Ларик вряд ли воспринимал происходящее вокруг него игрой; да и сама игра шла не на равных - их было много и лично их это никак не ранило, только веселило, он один, со всеми своими недостатками и слабостями, и его нещадно, можно сказать с удовольствием "били словом" по живому. И вот тут, в самый кульминационный момент Жорж тонко поддел Ларика, итогом чего явилось пари. Глупое и довольно грязное. Не будь такого напряжения, такого давления и темпа, Ларик никогда не поддался бы на такую провокацию. Но... что сделано, то сделано. Она простит ему... скажем, вольность, он не стал уточнять какую, мало ли их можно натворить всяких и разных! Она простит и даже поцелует ему руку. Они увидят это и убедятся, что она его любит. Вот и всё.
- Не хорошо шутишь, Ларик! - у кого-то всё-таки мелькнула трезвая мысль. Но Ларик  дёрнулся всем своим тонким телом, беспечно в каком-то помутнении махнув рукой: "Ну что там!"
- Эй, Ларик, учти, проигравший становится рабом победителя на одни сутки.
- Рабом? - Ларик удивлённо глянул на Жоржа, и натянуто засмеялся, пожав плечами, - А ты не боишься?
- Как тебе сказать... - медленно с расстановкой произнёс Жорж, - Боюсь. Тем более, что условия ставлю жёсткие. Выигравший вправе делать с проигравшим всё, что угодно. Но ведь выиграть могу и я. Ну, так как, идёт?
- Идёт.
- Свидетели, слышали?
Последние слова Жоржа были встречены дружным гулом. Ещё бы им не слышать такого! Малышка Флинн потянулась к лийкиному уху и зашептала, что было бы интересней, если бы выиграл Жорж.
- Почему? - изумилась Лийка.
- Ну... - Флинн пожала плечами на такую несообразительность подруги, - Тут много всяких нюансов.

*

В том далёком мире, как и в нашем, тоже происходят разные накладки, без которых жилось бы слишком спокойно и безмятежно, вплоть до того момента, когда уже поздно что-либо менять.  Ситуация не в ваших руках. Вот если бы знать заранее!.. Она, Ника, всё слышала, потому что стояла буквально в нескольких шагах от веранды. А виновата прогулка! Захотелось побродить по старинному парку, полюбоваться сверху на море! От группы молодых людей её скрывали кусты жимолости, или чего-то подобного, очень похожего на нашу жимолость. Она стояла и слушала, от волнения и гнева побледнев, как полотно. При небрежно брошенной реплике Ларика "Ну что там!" она закрыла глаза и крепко вцепилась в ветку, чтобы удержать себя и не выскочить к ним на посмешище. Подлый мальчишка! Господи, какой подлый! Пари! Ха-ха-ха! Пари на её любовь! Ах ты, Боже... Но она никого ещё так не любила, как этого нежного беспечного сумасброда. Ну, уж нет, он не нежный сумасброд, он подлец! И она едва не заплакала, задохнувшись от невозможности возврата к тому чувству, что жило в ней до этого часа. Пари! Где гарантия, что оно первое? В душе всё больше и больше нарастало ощущение катастрофы. Обида и бессилие что-либо изменить давили так, что уже не было сил слушать смех и реплики этих юнцов, страшно было ждать, что ещё может выкинуть Ларик. Ника резко повернулась и медленно пошла прочь.
Пока шла, старательно приводила себя в нормальное состояние. Лёгким промокающим движением ликвидировала следы слёз, несмотря на все старания прорвавшихся наружу, и, когда дошла до многолюдной дорожки, лицо её уже приняло спокойное выражение. Когда надо, оно может стать прекрасной маской. Ей ли не владеть этим искусством!
Душе, в отличие от лица, было далеко до спокойного состояния. В ней клокотала буря из обиды, гнева, страха и любви. Она упрекала себя прежнюю за то, что впустила в свою душу кого-то ещё, кроме музыки и ещё раз музыки и всего остального, связанного с искусством. Упрекай теперь своё сердце, зачем оно так прочно взяло в себя этого мальчишку! Для неё он мальчишка, хотя сама она ненамного старше и выглядит очень юно. Но она - Ника! Она стала думать о себе, о том, какая она и чего она достигла. Но думы эти оказались такой опасной темой, что у неё опять чуть не полились слёзы, потому что, думая о себе, о своих достоинствах, она думала о нём, о том, как ей нравилось, что она, вот такая - с ним, всего-навсего безвестным клавишником-пианистом из курортного городка. А он её и больше ничей, только её.
Ника остановилась, потрясённая - сейчас, сегодня она должна будет расстаться с ним. Сейчас или никогда. Если бы она могла закрыть на узнанное глаза!.. Но нет. Остаётся одно - расстаться. Ведь если она даст выиграть пари Ларику, крах неизбежен, она просто взорвётся от унижения! В противном случае тоже - крах. Но этот второй крах другого рода - она сохранит себя, свою честь. Её охватило лихорадочное отчаяние, она вдруг поняла, что где-то там, в глубине души, подспудно, ищет для Ларика оправдания! И зачем она пошла прогуляться!
Ника пересекла весь городок в узкой его части. Шла медленно, выбирая улочки