Произведение «Химическая смерть» автора aleksandrlekarenko

Бог есть отпадение человека от Бога.
Богу нужен Противник, чтобы существовать.
Бог создал Ангела, восставшего на Него, чтобы стать Демиургом.
Демиург создал человека по своему образу и подобию, зная, что человек сыграет химическую свадьбу с самим собой и нарушит запрет на познание Добра и Зла.
Добро и Зло – это Машина Войны.
Бог спускается вниз, чтобы вернуться к Себе Самому собственным отражением.
Богу нужен Другой, чтобы познать Самого Себя.
Сатана – это Человек-на-земле.
Его долг – это бороться с Богом, как того хочет Бог.
Авраам боролся с Богом в буквальном, а не в переносном смысле. То, что не имеет буквального смысла, - не имеет существования вообще.
Доказательство бытия Бога в том, что существует Человек, способный подвергнуть сомнению Его бытие.
Сила воли – это вера. Вера измеряется тем, насколько человек способен выдержать жизнь в мире, не имеющем смысла.
Христианский человек безволен и труслив. Он не хочет страдать. Он хочет, чтоб за него страдал его Бог на кресте. Он не принимает ответственности. Он не принимает ответственности даже за собственное здоровье и собственный хлеб насущный. Он возлагает ответственность за собственную судьбу на машины, лекарства, государства, полицию и «специалистов». Он «зарабатывает», а поэтому ищет хозяина, согласного принять раба. Его детей принимают чужие руки прямо из влагалища его жены и через детсад и школу передают в руки начальников взрослой жизни, а свою старость он возлагает на пенсионный фонд. Он безволен, беспомощен и абсолютно не приспособлен к жизни, даже надпись на его могиле придумает для него кто-то другой. Удивительно ли, что этот человек панически боится реальной жизни, существующей за стенками его кондиционированного террариума и просто сдохнет с голоду, если кто-нибудь не бросит сверху щепотку корма? И эта подслеповатая улитка, ползающая по дну своей мизерной экзистенции, считает себя «кузнецом своего счастья»? Что она знает об ужасе и блеске подлинной жизни, когда для неё даже перебранка хозяев над головой, - это уже Апокалипсис?
Подлинный Апокалипсис – это частное дело, разрыв с общим. Разбить стенки террариума, выйти на новый уровень и познать жизнь во всём её ужасе и блеске, - вот, что такое подлинный Апокалипсис. В этой драме есть блёстка смеха. Смешное заключается в том, что мир, на самом деле, в буквальном смысле, - блистающ. Когда с него спадают пыльные тряпки, надетые кондиционированным сознанием, - он начинает сиять. Деревья, предметы, тела людей, - всё. Это страшно, как удар молнии. Здесь важно совладать со страхом, не юркнуть в норку.
А не юркнуть, - невозможно. Но, вы будете приходить снова и снова. Пока не обнаружите, что возвращаться вам – некуда. Осмелюсь предположить, что, так называемые, мистики, - потерялись там. Они не нашли себе места в блеске. Они вышли на солнце и решили, что попали в другой мир. Другого мира нет. А всё, что есть в этом, нашем мире, - предметно, оно поддаётся изучению и использованию. Поэтому, так важно научиться не дрожать в присутствии молнии, сохранить адекватность. И способность замечать людей.
Жизнь вечная не имеет никакой ценности. Жизнь человека являет свою ценность в момент её уничтожения. Смерть – это дар Бога человеку, чтобы было за что бороться с Ним. Тот, кто не познал ужас и блеск этого мира, не имеет воли для борьбы. Этот мир не является хостелом для нищих духом и телом. Нищий идёт к смерти, как животное и исчезает без следа. Того, кто взрастил в себе ненависть к Богу, - Его любовь возвращает вновь и вновь на войну с Собой. К нему неприменимы категории человеческих приматов, в которых отсутствует вертикальное измерение мира. Христианский человек ещё и не человек вовсе, а стоящая на четвереньках обезьяна, по спине которой должен пройти человек. Он не хочет пройти по собственной спине, - ему больно, он не хочет страдать, не может вытереть ноги о человекообразную мерзость «общечеловеческого». Он не может понять, что единственное, чего нельзя отбросить, - это собственное Я. Всё остальное можно. Всё остальное, - это грязные тряпки, закрывающие Я от подлинной и ужасной красоты мира. Я – это Слово, которым Бог создал Самого Себя. Взглянуть в лицо собственному Я и не ослепнуть, - это вернуть Богу Его взгляд и сделать Его существующим. Разве для этого не стоит рискнуть комом грязи, который человек называет «своей душой»? Тем более, что вы гарантированно её потеряете в конце игры.
Реальность не абсолютна. Она такова, какой делает её взгляд Бога, который вы возвращаете Ему, наделяя реальность существованием. Она такова, какой вы хотите ей быть. Если вы живёте внутри кома грязных тряпок, на которых питекантропы написали свои пиктограммы о реальности, - вы живёте внутри кома описаных тряпок. Если вы стряхиваете с себя описаный ими мир, - вы живёте в луче Бога, вырывающем из небытия то, что вы у Него хотите. Хотите правильно, чтобы не подавиться. Вы каждый день давитесь реальностью, отражённой от кокона грязных тряпок и считаете это своей жизненной борьбой. Вы не боретесь, вы гниёте и умираете внутри пелёнок, так и не родившись. Рождаться больно. Рождаться страшно. Рождаться – это страдание. Рождение – это шок. Через шок распятия самого себя человек познаёт Бога для войны с Ним, а не борьбы с пелёнками.
Псевдожизнь внутри кокона пугает перспектива рождения, она тяготеет ко всё более глубоким формам пренатального сна, вплоть до окончательной смерти. Чтобы избегнуть этого, человек должен идти против течения ювенальных вод, против порядка вещей, ломая всё, что считается естественным внутри сна, не оставляя за спиной ничего, что не ведёт к Богу. Сознание должно стать бессознанием, десинхронизировать микрокосм с макрокосмом, чтобы прорвать плеву. Разум – это сторож сна, охраняющий проход в безумие реальности, куда сбегает распятый, соскочивший с креста. Тотальное освобождение от личности позволяет áктору мутировать в своего вертикального Двойника, осуществить теофанию Самого Себя. Теологии – это обещания такой встречи. Внутренняя алхимия – это коитус с Богом.
Сакральная география этого мира представляет собой ленту Мёбиуса, где вечно только движение, которое её формирует, всё остальное – конечно. Вечное возвращение, - это факт, а не метафора. Но, этот факт принадлежит тем, кто нашёл точку перехода при жизни, а не утонул в ней безвозвратно, уносимый потоком смерти. Жизнь, - это женщина, она любит тех, кто достаточно силён, чтобы доставить ей удовольствие через собственное тело и не отпускает их от себя. Для бессильных любить, - билет в один конец. Вернувшийся человек, состоявшийся человек, - это вечный призрак, излучающий силы чувственности. Пространство этого, нашего мира заполнено целиком блистающими призраками и гниющими зомби. Для зомби этот мир – зловонный ад. Для блистающих – чувственный рай, ристалище богов, бьющихся в пароксизмах любви-ненависти. Их тела – сосуды, освобождённые от личностного начала и ставшие вместилищем силы, их время – вечное возвращение, их вечность – в осознавании отсутствия иных миров. Болезни этого мира лечатся жестокостью. Он создан, чтобы быть жестоким, он создан, как поле боя. Жизнь должна оставаться опасной. Когда из неё изгоняется опасность, жизнь обрастает грязным жиром душевности, жизнь становится умиранием, длительность которого больше не имеет никакого значения. Опасность, это то, что превращает распад в возрождение. Тот, кто способен понять это, - становится бесстрашным. Тот, кто не способен понять, - удобряет собой почву. Способный объять созерцаемое и созерцающего становится первозданным мраком, узнавшим себя в блистании и перешедшим в Чёрный Свет, он становится áктором, которому больше не нужен зритель. Такой опыт опасен, поскольку имеет характер трансгрессии, одинокий áктор пляшет на плеши Сократа с его принципом «ничего сверх меры». Стихия трансгрессора – это вакхическая саморастрата, имманентная сексуальному желанию и смерти ради обновления мира. Это жертвоприношение себя самого, экстатический бросок в игру со смертью, в процессе которой трансгрессор вырывает себя из собственного существования. Это шабаш, выводящий ритуалиста за пределы дуального восприятия в реальность, - через вихрь боли, жестокости и сексуальности, без которых жизнь не может существовать. Это не философия. Суть действа не в бухгалтерской переоценке ценностей, - а в сведении их до nihill, в выходе за пределы любой социальной, сексуальной, эстетической, моральной и религиозной парадигмы.
Есть основания предположить, что результат такой химической свадьбы с самим собой, в тёмную христианскую старину шифровали названием «философский камень». Мракобесы называли это «продажей души дьяволу». Они искали у алхимиков золото. Они не понимали, что платой за душу является её отсутствие. В отсутствии грязного жира человеческих эмоций блистает сокровенное Я. Это – Слово, бывшее в начале Творения. Слово – меч, который Бог вложил в руку Люцифера, чтобы не остановилась Машина Войны, - созидающая мир.