затараторила Ирина, заходя в комнату.
– Я вчера нормально себя вёл?
– Зная тебя, могу сказать – нормально, в пределах нормы.
– А если не зная?
– Я на дом работу не беру. Мне и на работе психов хватает. Шучу. Ты же натура мнительная, потом будешь неделю рефлексировать.
– Ты мне этими терминами брось голову забивать.
Антон не любил неясных для него терминов из-за того, что ему было неудобно признаться собеседнику, что он не понимает, о чём идёт речь. А когда человек не понимает значения слов и не желает или стесняется уточнять их смысл, он попадает в неловкое положение, и им можно манипулировать. Антон не любил, когда им пытаются манипулировать.
– Ладно, давай вставай, завтрак уже готов, – сказала Ирина и вышла из комнаты.
Антон оделся, зашёл в ванную комнату и, умывшись, поплёлся на кухню. На столе его ждали аккуратные бутерброды с красной рыбой и сыром.
– Смотрю на тебя, Антон, и думаю: странный ты.
– Это почему? – жуя, спросил Антон.
– Я тебя как-то спросила, почему ты не ездишь отдыхать за границу.
– И что я тебе ответил?
– То, что тебе жалко денег.
– Не может быть такого.
– Может. Я тебе тогда ещё сказала, что с твоими деньгами просто неприлично никуда не ездить отдыхать. А ты сразу разорался, что считать чужие деньги – это верх неприличия и свинство. А тут, никому ничего не говоря, такой шаг сделал. Что случилось?
– Ничего не случилось, просто в то время был не готов к поездкам.
«Не буду же я ей рассказывать, что пользовался услугами магического бюро, а то точно подумает, что я странный», – подумал Антон.
– Ты, Ириша, лучше мне расскажи о деградации, – меняя неприятную тему, сказал Антон.
– Какая деградация тебя интересует?
– Что, их разве много?
– Не много, но вот, например, есть биодеградация – органическое разложение вещества с участием микроорганизмов,
Антон моментально представил себе гниющий труп собаки и рой вьющихся над ним мух. Он даже почувствовал неприятный запах.
– Да ты мне о деградации человеческой расскажи. Как она происходит, симптомы её и так далее. Только давай без специфической терминологии.
– Хорошо. В целом, деградация – это процесс развала личности, утрата психической уравновешенности, снижение волевых качеств, работоспособности и прочих свойств, прежде ей присущих. Также обеднение чувств, суждений и даже нарушение мышления, – отчеканила Ирина.
– А причины в алкоголе?
– Не всегда. Алкоголизм есть причина деградации, но он сам имеет изначально патологическую основу, так же, как и бред.
– Что с научной точки зрения есть бред?
– Расстройство мышления, неправильные умозаключения, изменяющие мировоззрение человека и не поддающиеся коррекции. В частности, в паранойяльном бреде результатом таких умозаключений является кривая логика, при которой цепочка утверждений может быть очень правдоподобной. Очень сложно обнаружить дефект в мышлении больного, так как он правильно мыслит в рамках ложно установленных истин. Возникает обычно в зрелом возрасте, в 40-45 лет. Ещё существует бред параноидный и парафренный.
– Ириша, хватит, я же просил тебя без этой терминологии. С тобой говорить всё равно что с учебником. Значит, говоришь, кривая логика. До сих пор жалею, что у нас в школе не преподавали логику. Выходит, эта кривая логика тоже имеет патологическую основу?
– Не во всех случаях.
– Что может являться такой основой?
– Много чего, например, общение с больным человеком. От него вполне здоровый человек может перенять бредовые установки. Это называется индукцией бреда.
– Выходит, что бред заразен?
– Да, Тоша, а чтобы избавиться от этой заразы, надо постоянно произносить про себя имя заразившего человека задом наперёд, – сказала Ирина и весело рассмеялась, увидев, как серьёзно слушает её Антон. – Но это уже будет бред магический.
– Да иди ты.
– Самое интересное, что в ряде случаев магические приёмы помогают избавиться от проблем, – уже серьёзно сказала Ирина. – Эти приёмы подобны эффекту плацебо, механизм которого до сих пор не изучен и неизвестен.
– Плацебо – это же пустышка.
«Это что, значит, я за пустышку отдал 100 тысяч евро?! – мысленно возмутился Антон, и сразу же себя успокоил: – Нет, я отдал деньги за эффект».
– Пустышка, но последние исследования показали, что мозг начинает реагировать на пустышку ещё до того, как информация о ней достигла сознания. Примерно так, как при эффекте 25-го кадра.
– Всё, Ирина, хватит! Сознание, мозг, вирусы бреда, 25-е кадры – вы с этой психологией скоро сами с ума сойдёте и ещё других сведёте. Спасибо за гостеприимство, но у меня дела.
– Когда уезжаешь?
– Не знаю пока, как дела закончу, – соврал Антон.
Дел как таковых у него не было, разве только понять, что с ним происходит и что ему делать дальше. Попрощавшись с Ириной, Антон поехал домой. Возле дома он встретил своего товарища детства Веню Позднякова, с которым до последнего времени поддерживал общение. Веня в отличие от Антона был более умудрён в житейских делах и микрополитике человеческих отношений, а также во всякого рода хитросплетённых махинациях околокриминального толка.
– Привет, Антон, сколько лет, сколько зим!
– Здорово, Веня, ты что тут возле моего дома крутишься?
– Да похмельный синдром выгоняю прогулками по городу. Вот случайно и встретил тебя, хотя, говорят, случайность – есть непознанная закономерность.
– Не знаю, какая там закономерность, но я тоже вчера немного перебрал. Может, это и случайность, но то, что сейчас надо слегка поправить здоровье, – это разумность, – сказал Антон.
Ему подумалось, что Веня сможет прояснить происходящее с ним. Но полностью открываться Антон ему не хотел.
– Что, Веня, пойдём пополдничаем? А то я тут у одной мадам с утра только бутербродами закусил, а дома пожрать, как всегда, ничего нет.
– Если только угощаешь.
– Не будь лапшой. Идём.
Антон повёл Веню в располагающийся неподалеку пивной бар. Аннону нравилось, как там готовят блюдо «Шипящая сковорода с телятиной». Ещё его бар привлекал тем, что находился в двух шагах от дома. Помимо всего этого, он отметил то, что суммы цифр номеров телефонов бара были кратны семи. А сам он находился в доме под номером семь. Цифра семь считалась счастливой и приносящей удачу.
За пивом и шипящими с мясом сковородками товарищи вспоминали молодость. Антон спросил Веню о Владике.
– С ним в последнее время стало тяжело общаться. Он иногда несёт откровенный бред. Как-то говорит мне, что он сфотографировал свой стоячий член и послал фотографию в службу знакомств. Ему в ответ задали вопрос: «Вы кто?». Его это очень сильно развеселило. Когда он мне это рассказывал, я не знал, смеяться мне или вести себя серьёзно.
«Теперь точно ясно – это деградация», – подумал Антон.
– Веня, как ты думаешь, человеку можно подстраивать события?
– Можно, – с готовностью ответил Веня.
– А кто это может делать и для чего?
– Много кто – мошенники, спецслужбы, преступные сообщества и просто психи. Самые опасные в этом деле – психи-одиночки.
– Почему?
– Да потому, что их мотивы и цели не вписываются в разумные объяснения и их действия невозможно предсказать. Даже для спецслужб такие психи-одиночки представляют одну из самых насущных проблем. Если организацию можно проконтролировать и просчитать её действия, то что в голове у психа, может знать один бог. В своё время только нелепая случайность помешала психу-одиночке застрелить Брежнева. У него зацепился обрез за карман пальто, когда он его доставал. Только благодаря этим секундам его успела скрутить охрана, а так бы, может, и история у нас по-другому пошла. Псих может быть очень опасным для человека, попавшего в его бред.
«Опять совпадения! Утром Ирка про бред говорила, сейчас – Веня про психов», – подумал Антон.
– А что может явиться причиной попадания в бред психа?
– Да кто их знает, много что. Например, личное оскорбление. Для психа личное оскорбление не имеет сроков давности. Он может годами наблюдать за обидчиком и плести вокруг него интриги. Причём делать это дистанционно, не входя в контакт с обидчиком. Месть для него может стать главным мотивом и целью в жизни. От любых неудач обидчика он испытывает неимоверное чувство радости, сравнимое с наркотическим опьянением.
От этих слов Антону почему-то стало не по себе.
– Веня, а ты сам не псих случаем? Ты так подробно рассказываешь, что создаётся впечатление, что сам это на себе испытал.
– Нет, конечно, да и какой же псих признается в том, что он псих? Это уже будет не псих.
– Что ты заладил – псих, не псих? – раздражённо сказал Антон. – Ты что, мне вирус бреда хочешь привить?
Антон знал о приёме частого повторения слов или фраз в разговорах для того, чтобы закрепить это в сознании собеседника.
– Ничего я тебе прививать не хочу. Потом, вирус не прививают, а наоборот, делают прививку от вируса.
– Но, делая прививку от вируса, человека намеренно заражают этим вирусом, чтобы он научился бороться с ним.
– Вирусом заражают, но вирусом ослабленным, безвредным или вообще уже мёртвым.
Антон поморщился от мысли, что полученные прививки в детстве являлись трупами микроорганизмов. Видя, что всё теперь начинает крутиться вокруг вирусов, Антон повернул русло разговора на интересующую его тему.
– А как можно воздействовать на человека, не входя с ним в контакт?
– Путём воздействия на его окружение.
– Так это же легко будет установить этого воздействующего! – с победным ликованием сказал Антон.
– Так и на окружающих человека он воздействует через их окружающих. Воздействующий псих выстраивает многоканальные связи с жертвой, отследить которые невозможно.
– Понятно, но эти связи тогда носят односторонний характер. Как он может узнавать, что воздействие достигло цели?
– У психов очень развита интуиция. Они могут буквально чувствовать на расстоянии переживания своей жертвы.
– Это проверить невозможно.
– Верно, всего проверить невозможно. Даже спецслужбы не могут проверить всю информацию о человеке, и иногда просто вынуждены принимать на веру то, что является частью легенды. Таким образом, мифы оживают и становятся реальностью.
У Антона голова слегка пошла кругом. «А у Вени кривая логика. Как легко он от темы воздействия перешёл к ожившим мифам! Так скоро и инопланетяне станут реальными не только на экранах телевизоров, но и на улицах города», – подумал он, не заметив, как сам направил тему в это русло.
– Всё это правильно, только в рамках ложно установленных истин, – сказал Антон, вспомнив утреннюю лекцию Ирины.
– Так для того, чтобы установить ложность истины, надо вначале принять её на веру, а не сразу отрицать.
– Ты Веня сам-то понял, что сейчас сказал?! Установить ложность истины – это абсурд!!!
– Согласен, только в контексте разговора я сказал всё правильно.
– Ладно, хватит! Мне сегодня одна мадам голову с утра кружила всякими терминами, теперь ты начинаешь. Контексты, подтексты… давай лучше ещё водочки выпьем.
Закончив трапезу, товарищи покинули бар, отмеченный счастливой цифрой семь. При расставании Веня попросил у Антона пять тысяч рублей. Антон дал их, зная, что тот не вернёт. При этом отметил, что совсем не переживает по этому поводу. После того, как он обрёл свободу перемещения
