Незабываемая музыка детства

   

--------------------------------------------------------------------------------



Время, которое невозможно забыть и нет желания забывать, относится к детству и юности, когда всё было иначе. Всё и везде. Многое из того прошлого мне не хотелось бы ни вспоминать, ни, тем более, озвучивать. Но есть и то, что вызывает грустную улыбку и чувство щемящей не отпускающей тоски, хотя прошло уже столько лет. Это те годы, куда я с удовольствием бы вернулась на какое-то, пусть даже непродолжительное время, чтобы ещё раз окунуться в сладостные запахи, окружавшие меня в ту пору повсюду, в милые сердцу далёкие картины, в атмосферу полной беззаботности и огромной веры в непременно удачное будущее, которое, как мне тогда казалось, во всём зависело от меня. Мне хочется ощутить, послушать и раствориться в звуках знакомых улиц, в шуме машин, детских голосов - всё это окружало ежедневно и наполняло каждый двор. Неповторимая музыка детства не отпускает и заставляет тосковать о былых временах. Хочется вновь увидеть врытые в землю деревянные столы и скамейки, где мужская часть населения после работы дотемна просиживала за игрой в домино, пройтись вдоль щелястых деревянных сараев - там всегда витал совершенно особый дух заготовленных дров и свежескошенного сена. Соседи держали кроликов, и мы бегали смотреть, как ушастые пушистые зверьки аппетитно, с хрустом жевали его. А ещё хочется посмотреть на разрисованный разноцветным мелом асфальт и не только мелом, а чаще просто осколком белого кирпича, их тогда повсюду было полно, вновь увидеть трепыхающееся на ветру стираное бельё, вдохнуть знакомый мыльный аромат. В ту пору в каждом дворе недалеко от сараев висели верёвки с пресловутыми выцветшими от долгого пользования деревянными прищепками. Околачиваясь целыми днями во дворе, мы безошибочно определяли, чьи вещи в этот раз сушились и развевались на ветру разноцветными флагами.
Гардероб в ту пору у всех был скудный. Люди имели немного вещей, не так часто меняли одежду, и я узнавала по ней своих соседей ещё издали. Кстати, в ту пору было такое понятие, как праздничная одежда. И она действительно выглядела и красивой, и праздничной. Сейчас всё настолько упростилось, что даже в рестораны ходят в спортивной обуви и проходной каждодневной одёжке. А тогда, едва взглянув, можно было сразу определить, что люди идут в гости. Да и само это понятие было более значимым, торжественным. В гости ходили преимущественно по праздникам и особым семейным случаям, потому и наряжались с заметным усердием и трепетом. Праздничные столы тоже сильно отличались от обычных, каждодневных. Для таких случаев в каждой семье была припасена и убрана в серванты красивая посуда, тарелочки, салатники, вазочки и рюмашки. Вазы для цветов тоже имелись, но далеко не в каждом доме. Они относилось к разряду роскоши, и их легко заменяли обычными стеклянными банками. Кстати, тогда стеклотару сдавали в приёмные пункты, и люди таскали её туда целыми сетками. Стоила она совсем копейки, но, тем не менее, стеклянные банки и бутылки в ту пору сдавали все и регулярно. Простенький цветочный букет гордо красовался в банке на круглом столе в центре комнаты. Тогда у многих были круглые столы, покрытые скатертями, эту картину убранства дополняли вязаные салфетки на тумбочках, на них ставили телевизоры и радиоприёмники. Этой дорогостоящей технике отводились самые видные места, поскольку, в ту пору это считалось реальной роскошью, и по ней можно было судить о достатке той или иной семьи. Кстати, детей в семьях тоже было по одному, два, редко трое, и жизнь в многодетных семьях, была ощутимо хуже, и это было понятно даже моему, в ту пору неосознанному, юному мышлению. Главной и центральной улицей нашего, небольшого городка считалась улица Ленина. Она казалась длинной и величавой потому, что была широкая, хорошо заасфальтированная, и на ней располагались два основных магазина. По обе стороны улицы росли тополя. Они стояли ровные, раскидистые и радовали взоры роскошной кроной. Магазинов в ту пору было всего несколько. «Хлебный» (он так и назывался) торговал исключительно хлебом.
«Дежурный» соответствовал своему названию, работал дольше всех и имел широкий ассортимент различных продовольственных товаров, кроме хлеба. Оба магазина располагались через дорогу, и люди переходили из одного в другой. Кстати, я каждый день по несколько раз бегала в дежурный, высматривала там наличие новых конфет и других сладостей, и могу точно сказать, что больших очередей в ту пору не было. Обычно у прилавка стояли три, четыре человека, которые покупали продукты в очень небольшом количестве. У народа просто не было денег покупать много и впрок, да и хранить уйму съестного было попросту негде. Молоко тоже продавалось именно в молочном магазине. Он располагался не на главной улице и казался мне в ту пору далёким. А ещё у нас был хозяйственный магазин, где в небольшом помещении размещалось огромное множество нужных вещей. Недалеко от молочного стоял магазин «Ткани», чуть дальше – «Обувь». Имели мы и книжный магазин, там всегда вкусно пахло канцелярским клеем и свежими типографскими красками. Хорошие книги в ту пору были большим дефицитом, и на прилавках не то, что не залёживались, даже не появлялись. Чтобы купить заветную книгу известных классиков, или сказки для детей, люди стояли в очередях ночи напролёт, записывались, отмечались и, наконец, приобретали вожделенную мечту. Правда, везло далеко не всем, только самым настойчивым и устремлённым.

Кроме этого в палатках Союзпечати всегда продавались свежие газеты, красочные открытки и конверты. В ту пору люди часто и активно писали письма и слали поздравительные открытки. Почтовые ящики регулярно заполнялись красочными журналами, большим количеством газет, да и письма с открытками опускались туда нередко. Толстая сумка почтальона всегда была доверху плотно набита корреспонденцией, и встречаться с почтальоном было очень интересно. Ребятня с интересом наблюдала, что и кому он опускает в ящики. Потом, завидев во дворе хозяев корреспонденции, мы спешили сообщить, что им пришло письмо или журнал. Люди улыбались, оживлялись и спешили к почтовым ящикам. На самой же почте можно было дать копеечные телеграммы в любую точку страны. И доставлялись они быстро, и гарантированно к указанному сроку.

Была у нас и баня с её неповторимым банным духом. Там мылось почти всё население города. В ту пору во многих домах ванн не было, а там, где они всё же были, стояли дровяные колонки. Дрова надо было заранее заготавливать и где-то хранить. Обычно для этого отводились сараи, но на один маленький, узкий сарайчик приходилось сразу два или три хозяина. Места, конечно, не хватало. А вход в баню стоил сущие копейки, и народ в конце недели устремлялся в это общественное заведение. Мыться там можно было, сколько каждому заблагорассудится, на сколько хватало сил и времени. В банных залах (их было два) стояли тёмные мраморные или гранитные столы, сейчас я не могу сказать об этом точно, в ту пору в камнях я ничего не понимала. Помню только их внушительность и фундаментальность. Повсюду лежали веники и громоздились широкие тазы с удобными ручками. Вода из кранов вырывалась с такой силой, что, если их открывали на полную мощность, струя запросто вышибала таз из рук. Очередей за водой не было никогда, использованная вода шумно выплескивалась из тазов на кафельные полы. Они становились скользкими от мыла, и ходить по ним приходилось с большой осторожностью. Падение на таком полу ничем хорошим не оборачивалось. В двухэтажной бане на каждом этаже была своя парилка с широкими деревянными настилами. Жар там стоял знатный. Не все могли добраться до верхней полки и полежать в самом пекле. Обычно люди располагались с тазами на двух нижних, некоторые устраивались прямо около двери, там было заметно прохладнее, потому как дверь в парилку постоянно открывалась. Я могла только ненадолго забегать в это пышущее жарой царство и наблюдать со стороны за распаренными красными телами, по которым плясали веники. Обычно из парилки все устремлялись под прохладный душ. Напор воды там, помнится, тоже был мощный. Она не просто текла сверху, а буквально всей мощью обрушивалась на спины и плечи, и эти струи больше походили на водный массаж, чем на обычный душ. Ну, это я понимаю только теперь, а тогда все легко крутили большие металлические краны и быстро убавляли силу водяного напора, от которого всё тело начинало нестерпимо колоть иголками.

А ещё у нас был большой Дом культуры, в котором работало множество бесплатных кружков и студий. Дети и молодёжь толпились там каждый день с утра до глубокого вечера. В нашем небольшом городке больше общественных мест для развлечений и проведения досуга не было. На небольшой площади перед ДК проходили все городские праздники. Под Новый год наряжалась большущая ёлка, и практически все жители после боя курантов и недолгого пребывания за праздничным столом устремлялись к этой пышной наряженной красавице. Так было всегда, эта традиция сохранилась и по сей день. Вокруг ёлки в те годы разворачивалось настоящее шумное гуляние. Только тогда люди довольствовались выстрелами обычных бумажных хлопушек и искрящимися бенгальскими огнями. Было весело и безопасно. Кстати, дедов морозов у ёлки всегда было несколько. Некоторые приходили с гармонями. Вокруг них сразу образовывался шумный круг поющих людей. Кишащая народом площадь разбивалась на многоголосые музыкальные сектора. Где-то лихо плясали, где-то задорно пели. Площадь оживлённо гудела, ёлка светилась огнями, мороз привычно крепчал. Кстати, зимы в ту пору были настоящие, снежные и морозные. Асфальт не проглядывался нигде, и людям, дабы не замёрзнуть приходилось активно двигаться. Прыгать, бегать и пританцовывать на месте, чтобы как можно дольше продержаться среди этого праздничного веселья. Вернуться поскорей домой никто особо не стремился. Практически все в ту пору жили в коммуналках, а просиживать за столом большой и шумной компанией в маленьких комнатах было утомительно и тесно. У ёлки же был простор и веселье с дедами морозами и музыкой. Хочу заметить, что снегурки в отличие от своих дедушек появлялись у ёлки не каждый год и всегда по одной. Наверно, в ту пору костюм снегурочки было труднее достать. А, может, просто подвыпившие расхрабрившиеся мужчины охотнее соглашались веселить народ. А девчонкам это было не очень интересно, или больше стеснялись. Жаль, что звонкие неповторимые переливы гармошки уже много лет не звучат на наших улицах, даже под Новый год. Увидеть и услышать их сейчас невозможно. А раньше, это был самый ходовой музыкальный инструмент, без которого не обходился ни один праздник, ни одна свадьба, ни одно гуляние. Как правило, гармони в доме отводилось своё место. Обычно она лежала на шифоньере, и её было хорошо видно при входе в комнату. Гармонисты в ту пору были уважаемыми людьми и пользовались большой популярностью и немалым спросом. А если гармонист ещё и пел или к тому же красивым голосом обладала его жена, тогда об этой музыкальной семье знали практически все жители соседних домов и даже улиц. Гитара в ту пору тоже была