протараторил: «Олег – Виталик, Виталик – Олег, Олег – Дарья, Дарья - Олег». Я посмотрела на Олега. На нем была черная шелковая рубашка, черные классические брюки и черные классические туфли, он сидел, чуть склонив голову на бок, будто вслушивался во что-то; его пальцы размеренными движениями играли с симпатичной серебристой зажигалкой. «Да… Бывают же люди… В черном… Идиот… Жара под пятьдесят, а он… Фраер…»- думала я, смотря на него. Лишь потом я узнала, что Олег никогда не одевался ни во что, кроме черного. Олег словно подслушал мои мысли и поднял глаза. Мой взгляд, который я не успела отвести, встретился с его вопросом в глазах.
Волна какого-то леденящего тока прошла сквозь тело, у меня прервалось дыхание, замерло на секунду сердце, ожидая от меня каких-либо действий; я руками коснулась подлокотников кресла, ощутив разгоряченный пластик. Сердце, поняв намек, колыхнулось, забилось, сначала спокойно, затем судорожно и нервно. Я не могла унять страшную дрожь, охватившую мои руки.
На меня смотрели глаза почти стального цвета, холодные, неулыбчивые и отрешенные. Их блеск металла нес в себе весьма богатый жизненный опыт, какую-то хроническую депрессивность, суицидные наклонности, безграничное одиночество. Я на секунду подумала, что все это мне просто показалось, я попыталась отбросить свое субъективное мнение, но блеск упорно твердил об одном – я не ошибаюсь.
Меня окружала космическая тишина, какой-то вакуум, я даже подумала, что это последствия бешеной жары, и у меня галлюцинации, ведь до этого раскаленная атмосфера была пропитана дыханием города – шумом машин, голосами людей, четким звуком вокзального репродуктора, чем-то еще невидимым и громким. Теперь этого не было. Только я и он.
Сашка и Виталик пытались вовлечь нас в разговор, а мы сидели, молча смотрели друг на друга, не в силах разъединить возникший магнетизм взглядов. Потом Олег рассказывал, что испытал нечто очень похожее на мое состояние.
Он сломался.
Он вынул из вены шприц, по стене опустился на пол и зарыдал, пряча лицо в руках.
Я выронила нож, не приходя в себя, вышла из кухни на балкон, села, закурила. Так мы просидели, каждый наедине со своими мыслями до вечера.
Я сидела, курила, но, услышав его шаги, затушила сигарету и закрыла глаза. Он подошел ко мне, присел на ручку кресла, обнял меня, вздохнул и замер. Потом отстранился, как-то слишком серьезно посмотрел на меня невидящими глазами. Слегка покачивая головой, спросил:
-Ты меня простишь?- голос был неестественно спокойным.
-А ты меня?
-Я не обижаюсь.
-Я тоже,- мы обнялись.
Сколько раз я этому удивлялась, но этой пары слов хватало на абсолютное примирение, восстановление доверия и уничтожение обид и сомнений.
Через полчаса мы уже смеясь, вместе убирались и готовили ужин. Поев, мы сидели на балконе, где был наведен порядок, курили и пили кофе.
-Я скоро поеду,- сказал Олег, глядя на часы. Было 20:00.
-Ладно. Позвони утром.
-О’к.
Мы посидели еще немного, убрали посуду.
-Я поехал. Пока, спокойной ночи.
Я закрыла за ним дверь, сварила еще кофе, вернулась на балкон, села и закурила…
Сейчас у нас обоих были такие периоды в жизни, когда мы были жизненно необходимы друг другу, я помогала ему, он помогал мне, мы делали это, как могли, осознавая всю неполноценность этой помощи; ее не хватало, хотя мы и выкладывались по полной. Теперь, после сегодняшних событий, я могла успокоить свою душу, кризисы наших состояний прошли. Оставались еще некоторые недомолвки, кусочки страха, но они уже не имели устрашающих размеров, значит, их можно было отодвинуть на второй план. Хотелось верить, что от сегодняшнего до следующего срыва пройдет немало времени; я думала - сколько? месяц? два? четыре? Должно пройти время, прежде чем скопиться критическая масса отрицательной энергии, ищущей выход; чем короче были эти сроки, тем больнее были ее высвобождения. Это напоминало мне большую войну в маленькой стране.
Иногда хотелось, чтобы таких ситуаций не было, но я не хотела признаваться самой себе, что знаю абсолютную невозможность исполнения этой надежды. Именно эта нить связывала нас прочнее всех остальных. Оборвись она, мы бы не расстались, но наши души перестали бы испытывать такую острую необходимость друг в друге. Как иногда говорил Олег, мы «словно мешали друг другу перерезать вены». Может он прав, говоря это? Может, мы не делали этого, потому что он думал обо мне, а я – о нем? Мы никогда не обсуждали эти темы; после одной такой болезненной попытки мы поняли, что мы не только никогда не сможем раскрыть друг перед другом истинных причин нерешительности, мало того, мы сами их не знаем, и вряд ли узнаем когда-нибудь. Иногда Олег шутил: «Мы с тобой Чип и Дейл – спасатели»,- как всегда, немного цинично. Я не раз пыталась понять, почему не делаю этого, но не смогла докопаться до первопричины. Мы просто спасали друг друга. И все. Я думала еще о том, почему мы, вместо того, чтобы решать каждый свои проблемы, влезаем друг другу в души. Олег говорил на этот счет, что чужие проблемы кажутся всегда сложнее своих, но легче решаются. Вот мы и решали. И я была склонна ему верить.
5
Пятница
Олег стоит рядом, но я не могу остановить его, кричу, что-то доказывая ему, но он меня будто не слышит, берет лежащий на столе нож. Я в ужасе пытаюсь подойти к нему, но не могу, что-то держит меня, не хочет отпускать. А он, взяв нож, посмотрел на меня, улыбнулся и резко полоснул им по запястью. Кровь, нереально алая, текла сначала медленно, потом быстрее, превращаясь в кровавый водопад, заливала пол, била фонтаном, забрызгивая все вокруг. А он стоял и улыбался…
Я резко открыла глаза, вскочила с кровати в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем. «Давно пора привыкнуть, что кошмары являются побочным эффектом применения снотворного»,- думала я. Немного отдышавшись и придя в себя, я взяла со столика мобильный и набрала номер Олега.
-Доброе утро! Ты чего-то рано. Не спиться?
-Да нет. У тебя все в порядке?
-Ну да. А у тебя?
-Не знаю, думаю да. Чем занимаешься?
-Да так, делами как всегда. Кстати, сегодня Тоха к тебе приедет. Он не должен…
-Поняла. Сделаем.
-Ну, тогда пока.
-Пока. Удачи.
Я встала, закуталась в халат и пошла в ванную. Из зеркала на меня глядели опухшие, с черными кругами глаза с потухшим и уставшим взглядом. Умывшись, я пошла на кухню. Вопреки обыкновению, за завтраком я пила не кофе, а зеленый чай – эффект тот же, вреда никакого. Голова немного прояснилось, да и настроение стало приходить в норму. Одевшись, настроив приемник на волну 106.1 FM, я начала убираться дома, поливать цветы и кормить питомцев. Я открыла окна настежь, впуская в дом свежесть осеннего утра и холодный ветерок, который уносил с собой серую, накуренную атмосферу.
Занимаясь делами, я постепенно переставала чувствовать себя такой разбитой и усталой. Мысли приходили в порядок, на душе становилось легче и спокойнее, словно мое второе психологическое «я» засыпало, уставши от своих попыток покорить мой рассудок, подмять под себя мою волю. Конечно, это не надолго, но теперь я могла рассчитывать хотя бы на месяц более или менее спокойной жизни.
За суетой я не замечала, как проходит время, и очнулась только тогда, когда раздался звонок в дверь. Я пошла открывать.
Антон, младший брат Олега, стоял в окружении сумок, пакетов и с довольной улыбкой.
-Ну, здорово! Я до вас ехал целых четыре часа,- радостно затараторил он (я знала, что это, как минимум, на 20 минут),- обалдеть! Сначала наш автобус отменили, я такси вызвал,- говорил он, вываливая содержимое пакетов на стол,- потом чуть на электричку не опоздал, да, блин, еще в старом вагоне ехал, всю пятую точку себе отбил! Да пока по этим маркетам шлялся, думал, с ума сойду!
-Да не надо было ничего, у меня все есть,- попыталась возразить я.
-Да ладно, брось трепаться, я что, жлоб, что ли, по-твоему? Тут фрукты, а еще бутылка коньяка – кофе пить будем,- он уже обнимал кота, причем тот был явно против.
-Хватит болтать! Чай, кофе будешь?- смеялась я.
-Ну не успел приехать, уже затыкают! Там, кстати, пирожные в коробке, твои любимые,- он поболтал пальцем в аквариуме.- А тут что у нас? Вау, суперский обед! Сначала кофе, потом пообедаем. Или наоборот?
По привычке обедали мы на балконе. Завалив столик едой, сварив кофе, мы сидели, ели, причем Тоха ни на минуту не умолкал, болтая с набитым ртом. Только когда мы перешли к кофе, закурили, он, наконец, удовлетворенно вздохнул, улыбнулся, замолчал, откинувшись на спинку кресла.
-Ну, какие планы на сегодня?- спросил он, допивая кофе.
-Да особо никаких…
-Я вот что предлагаю…
-Слушай, посиди, покури, расслабься, ты же только 15 минут назад приехал!
-Да я сижу, курю и расслабляюсь, но надо же чем-то заняться во второй половине дня?- лукавая улыбка ему очень шла.
-Придумаем,- нехотя ответила я, пуская кверху синюю струйку дыма.
Расслаблялись мы еще минут 10, пока Тоха не вскочил с кресла со словами:
-Так, хватит. Вставай.
-Чего надумал?
-Давай, вставай, по дороге расскажу.
-По дороге куда?
-Да что ж это мы такие любопытные?
Вместе, смеясь, мы убрались на балконе, оделись, вышли на улицу. Мы брели по тротуару, Тоха меня расспрашивал:
-Ну что вы все такие скучные? Сидите дома, чахните. Вон погода, какая отличная!
-Ну да,- отозвалась я, поднимая воротник джинсовки.
Не обращая внимания на мое замечание, Тоха продолжал:
-Вот сидишь ты в четырех стенах, от скуки с ума сходишь. Чего хорошего? Вот на себя посмотри: глаза впали, черные круги, вся бледная. Ужас! Провожу сеанс жизнеутверждающей терапии! Бесплатно!- я улыбнулась. Он продолжал:
-К нам в среду Олег приезжал, странный какой-то. Посидел, кофе попил, взял диски, забрал кое-что из вещей и уехал. С ним что-то случилось? Опять проблемы или «крыша едет»?
-Да нет,- я закурила, отвлекая его внимание от своих глаз,- он тоже в среду ко мне приезжал, но вроде нормальный. Ну, может так, чуть взвинченный.
-Я просто так спросил,- он словно оправдывался.- Он ведь иногда не думает, что делает, натворит еще чего-нибудь,- он замолчал.
-Кстати, а куда мы идем?- вдруг опомнилась я.
-Мы? Не знаю, куда ты, но я хотел взять парочку дисков и зайти в цветочный магазин, выбрать что-нибудь из зелени.
-Отлично. Пошли.
Следующие часа три мы потратили на споры по поводу дисков и цветов. Мы купили две новые фиалки и огромную раскидистую пальму. Из-за нее домой мы возвращались на такси.
Наконец затащив ее на 4-й этаж, мы опять начали спорить: куда ее поставить? В квартире почти не было свободного места, но мы решили поставить эту злополучную пальму рядом с балконом, из-за чего двери последнего перестали открываться до конца.
Довольные собой и уставшие, мы сидели на балконе, пили кофе, курили и болтали.
-Я, наверное, сегодня поеду,- сказал Тоха, закуривая.
-А, может, ночевать останешься?
-Да нет, сейчас кофейку попьем, я соберусь и поеду.
-Ну, «наше дело предложить, ваше дело отказаться».
Мы посидели еще немного, он собрался, и мы вместе поехали на вокзал. Проводив его, я решила вернуться домой пешком.
Уже темнело, зажигались фонари, и начинался дождь. Я шла медленно, курила, бездумно глядя на отражения неоновых огней в быстро образовывающихся лужах: они то
