договорив, она полоснула себя по ладони, завороженно глядя, как падают, впитываясь в серый песок, тёмно-красные капли. Потом подняла глаза на Антона – побледневшего и очень серьёзного. Тот молча протянул руку, взял у неё нож и тоже резко провёл лезвием по руке у сгиба большого пальца. Лёка крепко стиснула его окровавленную ладонь своей, и они замерли, переводя дыхание.
А потом она легко зашвырнула нож в воду, на самую глубину.
– Точно, как в кино, – хмыкнул Антон, сморщив нос, а потом посмотрел на Лёку, глядевшую на него исподлобья, и спросил очень просто: – Это же навсегда?
Она только кивнула.
– Хорошо, – заключил он, и, не выпуская её руки, повернул к себе и нашёл губами губы.
Лёка, не обращая внимания на боль, ещё крепче сжала его тонкие пальцы, обняла за шею другой рукой и зажмурилась.
Всё кончилось.
Всё началось.
