к ней в прихожей помочь снять шубку заместителя Кренкеля. Только теперь до её сознания дошло, что в Северо-Казахстанской области первый человек не Глава администрации, а тот, кто им фактически управляет – она Алла Вержбицкая. Начинается ее время! Небрежно сбросив одежду и не удостоив «Зама» взглядом она прошла в приготовленные для нее апартаменты.
Разделаться с «телком» и провести операцию на нефтебазе в Куровском уже не составило никакого труда.
Пенсионер – директор Никаноров из бывшего совхоза «Интер», так и не дождался обратно от Аллы, взятых ею «на один день» дорогих вещей - «Мерседеса», норковой шубы и ювелирных украшений. Сельхозпредприятие «пошло с молотка», покрывая расходы на блистательную Мадам, а Никанорова нашли повесившимся в туалете своей квартиры с запиской: «В моей смерти прошу никого не винить».
Александр Францевич влюбился без памяти и не чуял себя, без Мадам. Он выполнял все малейшие её прихоти. Вержбицкая на полученные от продажи бензина деньги приобрела большое количество магазинов, создав крупную торговую сеть. Товары ей поставлялись без предоплаты, а иногда, дабы угодить её высокому покровителю бесплатно. Её благосостояние росло как на дрожжах. Алла стремилась успеть купить, как можно больше недвижимости пока Кренкель находится у власти. Она покупала заводы, предприятия, землю. Невдалеке от Областного центра вскоре вырос «Зимний дворец», как его окрестили местные жители, в котором в царской роскоши проживала Мадам. От бесчисленных подношений угодливых «царедворцев» стремящихся получить благосклонность главы областной администрации, Вержбицкая не помнила точно, сколько у нее имеется ювелирных украшений. Верхом безвкусицы у Мадам стали платиновые коронки на зубах, с бриллиантами, после чего она блестела от увешанных дорогих украшений с головы до ног. В ушах огромные серьги, на шее несколько увесистых золотых цепей, на каждом пальце по перстню с драгоценным камнем, на руках по два браслета, на располневшей талии золотой пояс, на щиколотках ног по золотой цепочке.
В поездках ее шестисотый «Мерседес» постоянно сопровождал джип с охраной. Она вошла в элиту «новых нуворишей» как их принято теперь называть, тех, кто гуляет и швыряет деньги на ветер, не осознающих какое отвратительное зрелище они собой представляют. Долгожданное богатство было достигнуто, подошла очередь мести.
Глава администрации Софиновского района Калиев, «за допущенные нарушения в руководящей работе», был снят с должности, и в насмешку над вероисповеданием мусульманина, назначен успешно руководить свиноводческим комплексом в глухом районе. Его сын Хасбулат, как выяснила одна из проверок, не платил налоги государству, и отправился на длительный срок, на «курорт за колючей проволокой»
Саленко за систематическое пьянство уволили из МВД, как «дискредитирующий звание сотрудника милиции». Он заканчивал свой жизненный путь, собирая на улицах Кзыл-Жара стеклянную тару, и иногда еле успевал уворачиваться от проносящего мимо кортежа его бывшей пассии. Отскакивая в сторону и смахивая с себя окатившие его брызги из придорожной лужи, он в холодном поту спрашивал себя: «Неужели у нас что-то было?»
Чтобы смыть пятнышки со своего прошлого Алла решила изолировать отца в закрытом учреждении, сохранившегося со времен бывшего союзного государства. В затерянной далекой деревне, в своей избушке находился Петр Зосимович. Домик в четыре квадратных метра, оставшийся со времен первых целинников, чтобы не развалиться от ветхости, с четырех сторон был подперт неотесанными бревнами. На столе стояла бадья недобродившей брашки. Хозяин дома допивал содержимое и сожалел, что согревающий душу напиток заканчивается. Услышав шум подъехавшей легковой машины, он выглянул в немытое окно на улицу. У ворот стояла черная «Волга», из которой вышли четверо крепких парней в одинаково серых костюмах с галстуками того же цвета, и не спеша, стали заходить во двор. Войдя в открытую настежь дверь, хмурые пришельцы коротко приказали: «Собирайтесь, поедите на лечение». В предложении ничего подозрительного не было, старый сторож пил беспробудно. Но, уж больно устрашающе выглядели лекари. Затуманенный винными парами, Боровский понял, что проклятое прошлое требует оплатить долги. Удушье перехватило дыхание. Он, рванув ворот рубахи, бросился в окно. Разбитое стекло располосовало горло. В последние минуты своей жизни он увидел смеющуюся маленькую Аллу с выпирающими изо рта клыками.
На торжества по случаю переноса столицы Казахстана из Алма-Аты, в очередной раз переименованную Астану, слетелся весь цвет СНГ.
Кренкель вместе с Вержбицкой остановились во дворце нового нувориша Баева. Баев имел должность заместителя премьер – министра республики и помимо этого владел несколькими десятками фирм. Его «скромное» жилище в окрестностях новой столицы поражало воображение своими размерами, обилием фонтанов, бассейнов, оранжерей. Внутреннее убранство украшала большая коллекция произведений искусств. Старинные картины, гобелены, мебель чередовались с образцами современного арта. Смешение эпох и стилей свидетельствовало, что для хозяина основным критерием при приобретении служила стоимость предмета.
«Сколько пришлось кинуть людей, чтобы иметь все это?», - прикидывала в уме Мадам, осматривая просторные залы.
В программу праздничных мероприятий входил торжественный ужин со всеми гостями и представителями других государств. Площадь перед резиденцией президента Республики Казахстан была до отказа заполнена представительными Роллс-ройсами, Кадиллаками, Мерседесами. Эксклюзивных автомашин находилось на порядок больше, чем во время приемов Английской королевы на площади перед Букингемским дворцом. Недавно отстроенный президентский дворец достойно представлял первое лицо суверенного государства.
В огромном банкетном зале скопление произведений высокой моды сошедших с подиумов неделю назад в Париже и в Милане, мужчины в приличествующих костюмах «от Лагельфельда» и «от Гальяно», дамы в вечерних платьях «от Гуччи» и «от Армани». От ювелирных украшений присутствующих, в зале постоянно вспыхивали сполохи радужного свечения.
Кренкель, как официальное лицо находился рядом с высшим руководством государства, и Мадам упросила его познакомить её с президентом. Алла, казалась, всю жизнь готовилась к своему звездному часу. Кренкель подвел свою подругу и представил президенту Казахстана Низарбаеву, рядом находился Российский премьер – министр Кокорин:
- Уважаемый Нурсултан Калиевич перед вами самая достойная представительница нашей деловой элиты - Алла Вержбицкая. Руководимая ею группа предприятий имеет большое значение для экономики нашей области. Патриот нашего государства, постоянно жертвует крупные суммы на нужды детских домов, учебных и спортивных учреждений.
- Очень рад, что наши бизнесмены не остаются в стороне от общественных нужд. Желаю успехов, - Низарбаев благосклонно кивнул головой и собирался продолжить разговор с Кокориным.
Но россиянин неожиданно заинтересовался «деловой элитой»:
- Если у вас все такие прекрасные представители, тогда я переведу кабинет министров в Петропавловск, простите, Нурсултан Калиевич, в Кзыл-Жар, - и под одобрительное веселое оживление, галантный премьер, поднес ручку ослепительной Клеопатры к своим губам, - Приятно с вами познакомиться Алла…
- Взаимно…
Кокорин повернулся к губернатору:
- Вы знаете, я бы хотел посетить Северо-Казахстанскую область для активизации деловых межгосударственных связей, не возражаете, Александр Францевич?
- С удовольствием Виктор Иванович, будем рады увидеть вас на нашей благодатной земле! - высокопарно ответил зардевшийся хозяин Северного Казахстана.
Российский премьер также любезно пригласил Кренкеля и Вержбицкую полететь в Кзыл-Жар на его персональном самолете. На следующий день возле трапа самолета №1 Российской государственной авиакомпании, Кокорин вежливо придержал рукой Кренкеля, собиравшегося вслед за своей Мадам вбежать вовнутрь:
- Уважаемый Александр Францевич, я тут подумал, что вы как гостеприимный хозяин должны встречать столь представительную делегацию - телевидение, пресса. Чтобы вы нас опередили, думаю вам лучше полететь на сверхзвуковом лайнере…
Самолет взмыл в небо. На летном поле остался стоять старик, провожающий взглядом удаляющийся в небе силуэт. Он шарил негнущимися руками по карманам в поисках сердечных капель, которые через мгновение уже не понадобились его бездыханному телу.
Паря на высоте над бескрайней степью, неторопливо отпивая «Поля Шане» урожая 1987 года, принесенного ей угодливым стюардом в белоснежном костюме, в окружении подобрастных высокопоставленных сановников, Мадам, наконец, почувствовала себя на «вершине» власти. Зажмурившись от разлившейся по телу сладкой неги, она неслышно прошептала:
- Круиз закончился господа…
Сквозь расступившихся царедворцев к ней приблизился Кокорин:
- Алла, вы самая красивая, из всех женщин, которых я когда-нибудь видел. Хотите, мы сейчас с вами полетим в Сочи? Можно хоть на Сейшельские острова или на Эверест, но не могу - служба, а в Сочи дня три отдохнем на госдаче, на яхте покатаемся, на дельфинах…
Мадам поняла, что поспешила сделать вывод и очаровательно улыбнулась, смотря бесконечно пронзительным взглядом изумрудных глаз в глубины души российскому премьеру:
- Круиз продолжается!
Самолет №1 «Россия» изменив курс, направился к солнечному побережью, для активизации деловых межгосударственных связей.
