Спор.

                                                                                                 Б.Д.Сподынюк.
                                               
                                                                                                     Спор.
                                                                                                   Рассказ.

                    Для того чтобы ощутить эту потрясающую прелесть и негу, которая  бывает в конце июня, начале июля, нужно быть Одесситом. Потому, что, только, в Одессе, в это время отцветает акация и начинает цвести липа. Ветра, которые обычно дуют в начале июня, стихают и, наступает время комфорта и удовольствия. Воздух  неподвижен и сух, температура воздуха не опускается ниже 24 градусов по Цельсию и не повышается выше 26 градусов, яркое солнце, не переставая, светит, ласково поглаживая, измерзшихся за зиму и холодную весну, людей.
                     Народ использует любую возможность, что бы попасть на море, на пляж и полежать, бездумно подставляя свои бледные тела лучам солнца. 1963 год, на улицах города нет ещё автомобильных пробок, воздух напоён ароматом отцветшей акации и цветущей липы, а не смогом выхлопных труб автомобилей.
                    Хочется жить и дышать, человек расслабляется, на ум ему приходят хорошие мысли и красивые образы. Все начинают влюбляться друг в друга, и наступает пора, как я уже сказал, неги и блаженства.
                  Не знаю почему, по-видимому,  это зависит от наследственности, но Борис особенно сильно ощущал это состояние. Он был молод, всего семнадцать лет, здоров, и влюблен. Поэтому перспектива идти на работу, на ночь, его не радовала.
                  Борис был студентом третьего  курса Одесского автодорожного техникума и проходил производственную, годичную практику в Автобусном парке, куда был направлен в должности слесаря  авто ремонтника. Вместе с ним проходили практику его друзья, закадычный друг Сашка Андреев,  Сашка Ловцов и Витька Козубенко (кличка Кеша). Работали они на линии ТО-1,  ночь через ночь, то есть двенадцать часов через тридцать шесть. Начинали в восемь вечера и заканчивали в восемь утра.
                   Работа этой линии заключалась в производстве в ночную смену моечно-уборочныж, крепёжных, контрольно-регулировочных и смазочных работ на автобусах которые имели пробег для выполнения ТО-1.
                   Я не знаю, почему, сейчас, отменили эту систему планово предупредительного обслуживания но, на мой взгляд  опытного автомобилиста, это была, очень, хорошая система, позволявшая кратно увеличивать пробег автобусов без серьёзных отказов.
                    Сейчас же, как я знаю, технику гоняют до тех пор, пока она не развалится, выбивая из неё максимальную прибыль. Поэтому, участились аварии автобусов. Сутра Борис решил сбегать на пляж в Отраду, немного позагорать. Затем вернулся домой, где его мать  не выпустила из дома, пока он не пообедал, затем встретился со своей любимой девушкой Людмилой, и без четверти восемь уже переодевался в рабочую одежду в парке.   Когда он  заканчивал, в раздевалку вошел Саша Андреев, они поздоровались, и Сашка похвастался, что вчера познакомился с классной девчонкой, зовут Алла, она его новая  соседка.
                             Андреевы, неделю назад, получили новую квартиру на третьей станции Большого фонтана, куда они и переехали с улицы Кирова (теперь ул. Базарная), где они жили  в коммунальной квартире. Теперь, Сашка жил на четвёртом этаже и его  балкон был рядом с балконом этой девицы, расстояние между ними менее метра, перелезть, - пару пустяков и, на лице у Саньки появилось мечтательное выражение.
                            -Прекрати пускать слюни, - посоветовал Борис, - если она захочет, то пустит тебя и в двери, хотя некоторая доля романтизма в прыгании на соседний балкон есть, - продолжал подкалывать Сашку Борис.
                     -От ты поц – ( парень очень ценный, посетитель Одесского цирка, - в Одессе по-разному трактуют это  жаргонное выражение),  - заикаясь начал излагать Саша, - при чем здесь романтика, а если нужно, чтобы соседи по лестничной площадке не знали?
                      -Ну, если только соседи, - понимающе протянул Борис.
                       - Ну, а ты как д-д-думал, -Сашка когда волновался, заикался ещё больше.
                        -А ты с ней, с Алкой, уже обсуждал такое развитие событий? – спросил Борис.
                        - Пока нет, но к-к-куда она д-д-д-енется, - продолжал горячится Саша.
                         -Ну, дай бог нашему теляти Вовка з'исты! – по-украински, пожелал успехов Саше, Борис, и продолжил, - пошли, все наши уже внизу.
                        Действительно, внизу в зоне ТО-1 собралась вся бригада, перегонщик дядя Петя (водитель автобуса у которого права отняли на полгода за ДТП) предупредил, чтобы проверили автоматическую лебёдку, которая тащила автобус по постам после того, как он пригонял его на первый пост.
                    Все разошлись по своим постам, сделали пробный запуск лебёдки, проверили работоспособность солидол нагнетателей (Кешка стрельнул солидолом в Валерку, так же работника нашей ночной бригады, тот пригрозил набить ему глаз, оттер от солидола свой комбинезон), в это время дядя Петя подал на первый пост автобус после мойки. Кешка проверил затяжку гаек рессор, рулевых тяг, карданного вала, коробки переменных передач.
                    Автоматически включившаяся лебедка перетянула автобус  на второй пост, где Саша Андреев вместе с Валеркой произвел проверку затяжки гаек балансирных пружин, двигателя, радиатора и штанги с кулисой включения передач.
                     Опять  включилась лебедка и перетянула автобус на пост Бориса, где он проверил регулировку свободного хода педали сцепления, регулировку зазора между тормозными колодками и тормозным барабанами, свободный ход кулисы включения передач, и лебедка подала автобус на пост к Кешке. Там он смазал все шарниры рулевых тяг, карданного вала, тормозных трещёток и др,  после этого, поставив очередной автобус на первый пост, дядя Петя забирал прошедший обслуживание автобус и отгонял его на стоянку.
                    Вот так, конвейером,  они трудились до двенадцати ночи. В двенадцать начинался обеденный перерыв, они все залезали в автобус, ставили одно сидение посредине и выкладывали на него свою нехитрую снедь и термосы с кофе или чаем.
                      Мать Кешки работала инспектором по качеству продукции Одесской кондитерской фабрики, поэтому у Кешки, всегда, были огромные куски шоколада, шоколадного торта и прочей продукции кондитерской фабрики.  Еда занимала минут двадцать, потом все валились на сидения и засыпали.
                    В час ночи нас будил дядя Петя, мы расходились по постам и, все начиналось с начала. Работали до половины восьмого. Затем, пятнадцать минут тратили на уборку своих рабочих мест и в восемь шли в душевую, мылись, переодевались и шли домой отсыпаться. Впереди был свободный день, вся ночь и следующий день до вечера.
                    В этот раз все было, несколько, иначе. Автобусный парк  располагался, в то время, в районе Красного креста, на улице Водопроводной. Левая стена периметра его забора была напротив христианского кладбища, задняя стена периметра его забора была напротив еврейского кладбища. То есть, парк, с двух сторон был окружен кладбищами.
Уже никто не сможет припомнить, кто заговорил о кладбищах и покойниках и, какие курьёзные случаи бывают на кладбищах.
                   Борис, включившись в разговор, рассказал о том, что ему отец рассказывал историю, которая приключилась с его другом, когда они учились в Оренбуржском авиационном училище.  Отец рассказал, что после получения стипендии, несколько курсантов пошли в ресторан.  Там, хорошо выпив, заговорили о том, что на Оренбуржском кладбище стоит в центре  большой деревянный крест, и, что многие курсанты пытались приблизиться к этому кресту ночью, но какая-то нечистая сила не давала им это сделать.
                      Разгоряченный водкой один из курсантов, приятель моего отца,
поспорил с остальными на ресторан, что в 12.00 ночи пойдет на кладбище и, забьёт гвоздь в этот крест в центре кладбища. Ударили по рукам, достали молоток и гвозди и гурьбой пошли к кладбищу. Время было около двенадцати ночи.
                      Подойдя к кладбищу, вся толпа осталась ждать у ворот, а спорщик, взяв молоток и гвозди, вошел  внутрь, направившись к центру кладбища. Все были подшофе, однако заметили, что парень, очень, волновался. Отец рассказывал, что он был беззаветно храбрый паренёк, любые намеки на страх душил в себе усилием воли, видать, в детстве был очень робким мальчиком, избавлявшимся, сейчас, от страха всеми возможными способами.
                       Поэтому, отец и сказал ему и остальным, что видно,  парень не боится, что это он всем доказал и, совсем лишнее, забивать гвоздь в крест. Но парень был упрям и всё же пошел к кресту. Спустя десять минут все услыхали стук молотка, затем жуткий крик и наступила тишина. Все почувствовали себя не в своей тарелке, но парень не выходил, тогда, подталкивая друг друга, они пошли к кресту и увидали парня, лежащего у креста без признаков жизни. Они захотели его вынести на свет к воротам, попытались поднять  и не смогли, что-то его держало. У всех по коже побежали мурашки.
                       Отец подошел поближе и рукой проверил, что же его держит? Оказалось, что когда он забивал гвоздь, под него попала пола длинной кавалерийской шинели, которые носили в то время курсанты. Судя по всему, после того, как он забил в крест гвоздь  развернулся, чтобы уйти с места Сделал шаг и  почувствовал, что его что–то держит,  а нервное напряжение у него было на пределе, его сердце и не выдержало.
                     В итоге, отрезали они кусок прибитой к кресту шинели и принесли его  в казарму. Прибыл врач, констатировал смерть от разрыва сердца. А всех участников этого спора таскали к начальнику школы, к уполномоченному особого отдела НКВД, потом дали всем по десять суток гауптвахты и закрыли дело.
                     Но, самое интересное, в другом. Когда отец  рассказал это, подошла мама и сказала ему: « А ты, тоже, хорош, помнишь, как ходил ко мне в Немерчи, когда за мной ухаживал. Мы с тобой до часу или двух ночи гуляли, а потом, ты шёл домой в Вышеольчадаев, а это семнадцать километров. Часть дороги проходила через кладбище, и чтобы быть в состоянии днём работать на сахарном заводе, твой папочка  укладывался спать на кладбище. Головой на одной могилке, ногами на другой, утром в шесть проснётся и в восемь уже на работе».
                      -Неужели это правда, па! И ты совсем не боялся? – допытывался у отца Борис, а отец только смеялся в ответ.
                      -Не спорю, твой предок - храбрый человек, - ехидно, со своего сидения, сонным голосом изрёк Валерка, - а ты смог бы, или у тебя Бобчик штанишки поржавеют?
                       Бориса это, здорово, задело за живое и он, спокойным голосом, хотя внутри все кипело, ответил Валерке: « Значит, Валерик, заключаем с тобой спор. Я перелажу через забор, в твоём сопровождении, на кладбище, выбираю могилку, на которой час просплю, а ты, если всё будет со мной в порядке, ведёшь меня, Кешку и Сашку Андреева в ресторан «Киев», и платишь за всё, что мы там съедим и выпьем. Ровно час спустя, вы меня разбудите, и мы вместе, уйдём с кладбища. Ну что, согласен?»
                         -Согласен! – в запале крикнул Валерик.
                          -Ну, тогда пошли, - спокойно сказал Борис.
                   И они, всей гурьбой, перешли