На приеме у психолога

- Да, я очень хорошо помню. Это был переломный момент. Знаете, иногда можно наблюдать такое явление - перед тем как погаснуть, огонь вспыхивает ярче. Так было и у нас.

Наши нормальные, искренние отношения все больше становились игрой. И в этом было так много печали и скорби, если бы мы только могли тогда это понять. Но игра увлекает, затягивает, а потом... потом надоедает. На ее место приходит привычка. Исчезает интерес. Ты больше не чувствуешь, как азарт разжигает самые откровенные желания и страсти. Все уходит, уступая место беспредельной, унылой повседневности, каждым серым утром тихо шепчущей тебе на ушко - сегодня все будет по другому, мой милый, вот увидишь! И ты поднимаешься с отчаянной надеждой и тяжелым камнем на душе и борешься за лучшее будущее. Но вот и ее бархатный голос становится тише, свет, маячащий где-то вдали, приглушается, а тени у самых ног вытягиваются, становятся такими жуткими и превращаясь в отвратительную реальность. Надежды больше нет, а мрак господствует в душе. И тогда появляется новое желание - чем-то занять свою жизнь или... или просто умереть, доктор.

Напротив говорящего удобно развалился в кресле, немного сумасшедшего вида человек. Он глядел с участием на рассказчика и всячески старался подбодрить того, кивком головы, а порой немного привставал с кресла, чтобы дотянуться и сочувственно похлопать собеседника по плечу.

- Меня тронул ваш рассказ. Нет, честно - тронул. Знаете, тут редко случается, чтобы человек сам, без моего вмешательства, изложил так ясно, со всеми необходимыми подробностями и деталями суть дела. Так что же вы, заняли свою жизнь? Продолжайте же, ну! Не томите.

Человек удивленно поглядел на доктора, но продолжил свой рассказ. В сущности, доктор был никаким не доктором, а психологом, становясь первым для посетителей исключительно по собственному предпочтению. В обращении к себе он прямо требовал называть себя доктором. Таким нескромным образом, откровенно льстя своему самолюбию. Но репутация этого вполне прагматичного человека позволяла ему эту маленькую шалость.

- Да, вы правы, я занял свою жизнь. Чем? Думаю для вас это очевидно. Для меня по крайней мере более чем. Я нашел себе любовницу. Но вот что случилось дальше, точно выходит за рамки возможности вашей догадки. Я полюбил ее. Но и это не все. После того, как я открылся ей, она... она меня бросила.

Уголки губ бедного доктора сильно дрожали, но отнюдь не от сожаления, а страшного усилия, которое он прилагал, чтобы те не вытянулись в ехидную улыбку, столь желанную и столь же невозможную. Ему хотелось смеяться, истерически, громко, неприлично. Но он же был психолог и неплохо умел справляться с собственными чувствами, правда, пока они не обретали над ним такое влияние, как сейчас.

- Она... что? Бросила вас? Любовница, которая бросила. Не знал, что так бывает, - последнее предложение он произнес таким серьезным и каменным голосом, что это прозвучало страшно неестественно.

- Да. И сейчас я не знаю, что мне делать, помогите, прошу. Я должен разобраться с этим.

Вдруг в докторе произошли какие-то изменения. Даже поза, в которой он сидел больше не казалась разнузданной, как вначале и выглядела более официально. Он спокойно поглядел на собеседника и тяжело, протяжно вздохнул, как это обычно делают перед началом длинного монолога.

- Я должен разобраться с вашими иллюзиями. Исключительность вашего положения, как вы видимо мните себе от кажущейся безысходности, ложь. Я встречал ситуации и похуже и позапутанней, чем ваша. Помочь вам? Я предполагаю эту возможность только если вы вернетесь к жене. Вернетесь во всех смыслах. Ей должна принадлежать ваша душа, ровно как и ваше тело. Понимаете о чем я? Выкиньте из головы прошлое представление о невозможности продолжать отношения. Эта ложь завела вас в тупик. Ложь - созданная вами. Самообман. Нет, все далеко не так плачевно. Огонь загорится вновь, верьте мне. Ну что же... Думаю дело начато. Приходите завтра в это же время.